Спецкоры «Комсомолки» Дмитрий Стешин и Виктор Гусейнов продолжают свое рискованное путешествие - поход в надувной лодке по великой русской реке. Очередным местом, куда довелось заехать участникам экспедиции, стал Свято-Георгиевский монастырь под Кинешмой.
Чистый голос разливался над Свято-Георгиевским монастырем, что в 30 километрах вниз по Волге от городка Кинешма. Голос лился в пуховой тишине – это отец Северин пел псалмы и доил коров. Внезапно пение прекратилось:
- Как же ты не будешь доиться, если тебя для «Комсомолки» сфотографировали? Стыдно! – монах мягко увещевал скотину.
- Нам пришлось завести коров, - объясняет нам один из пяти монахов монастыря, с которым мы осматривали хозяйство. - Десяток лет назад по округе моровое поветрие прошло – стали резать скотину. А мы без молока не можем.
В Свято-Георгиевский монастырь, обитель на полуострове, посуху можно гарантированно проехать только летом. В остальное время дороги размыты,и путь сюда лишь по воде из Кинешмы на лодке, или по льду..
В этой обители уже почти 20 лет монахи возвращают к жизни наркоманов – тех, от кого отказались и государственные реабилитационные центры, и частные. Нам показывают на старинном монастырском кладбище свежую могилу. 30-летний парень, которого так и не отпустили наркотики, попросил после смерти похоронить себя именно в обители. Монахи рассказывают, что это была его последняя просьба: "В Свято-Георгиевском прошли мои самые счастливые годы жизни"
Идем над Волгой с одним из пациентов (их в монастыре полтора десятка и называют их всех «братьями»). У Андрея странный акцент. Поясняет:
- Меня из США привезли три месяца назад. Я знал, что меня здесь спасут. Так был в этом уверен, что все наркотики смыл в унитаз.
- Здесь же никакой медпомощи, к фельдшеру добраться – целое приключение! - удивляемся мы.
- Дело не в медицине, - говорит Андрей. - Вот во Вьетнаме на наркоте «торчали» все американские солдаты. Но, вернувшись домой, наркоманами стал один из десяти. Не в химии дело. Я считал себя христианином, но лишь здесь узнал, как выглядит монашеское братство. В аскезе живу.
- Ты пытался лечиться в других местах. В чем отличие?
- Здесь люди – подвижники. Им не надо мирского. Вы же про монастырь узнали случайно, да? За мое лечение никто не платил. И денег у меня тут нет. И тратить их негде - в деревне ни магазина, ни сотовой связи. Полное отрешение.
- А что потом?
- Буду долги отдавать. Духовные и денежные.
Андрей показывает бесконечные поленницы дров. Дрова сливочного цвета, отборная береза. Он ждет зиму:
- Зимой больше времени для духовной работы!
В трапезной замечаем странную деталь – в этом мужском монастыре уютнее и опрятнее, чем в монастырях женских. И готовят братья не хуже. На столах груды зелени, своя овощная икра, борщ и пюре на молоке с укропчиком. Вся территория монастыря в огородах. Сахар и макароны – пожертвования. Хлеб свой. Единственная примета времени в этой скромной трапезе – бутыли с соевым соусом. Братья решают, где нас лучше разместить. Соседняя деревня Валы полупустая, в одну улицу. И жива она лишь благодаря Волге и монастырю. Дальше, вглубь приволжских лесов – дичь и волки.
Просим монахов завести нашу лодку в заросшую речушку - к монастырской пристани.
Нам отрядили в провожатые брата Сергея. Он в монастыре три года. Бывший водитель-дальнобойщик исколесил всю страну. Подсел на психостимуляторы. Страшная вещь, что делать с разорванной на куски психикой, не знает никто - но в этом монастыре знали. Сергей бросил наркотики, алкоголь, табак. Вернул семью. Живет пока при монастыре – строит дома дачникам. В эту зиму в первый раз попробует вернуться в мир.
«ВЕРА ПРОРУБИЛА!»
С отцом Силуаном, настоятелем монастыря, мы чинно прогуливаемся вокруг храма 19 века.
- Его не закрывали даже в годы гонений. Бог покрыл, люди отстояли, место уединенное – говорит отец Силуан. - Намоленность храма осталась. Его почти не грабили, разве что в начале 90-х. В храме молился Николай Второй, по пути в Кострому. Заезжал к нам с подарками. В память осталась на кресте маленькая корона.
Отец Силуан рассказывает, что эти места от мерзости запустения спасли люди, претерпевшие от своих страстей. В середине 90-х годов здесь на приходе осталось три человека. В епархии предложили – возьмите на реабилитацию наркоманов. Прошло 20 лет. И запустевшая обитель превратилась в крепкий экономический кластер. Мы сталкивались с тем, что в труднодоступных местах разорялся монастырь и край хирел, люди разбегались. Как в Рдейском монастыре в центре самого большого болота Европы, на стыке Новогородской, Псковской и Тверской областей.
А Свято-Георгиевский выжил и расцвел.
- Ожил приход. В 2008-м нам стало ясно, что нужно изучить все методики излечения. Стали добавлять их к своему православному опыту. Но главное действующее лицо здесь – все равно Бог. Он здесь помогает людям жить. И люди входят в эту атмосферу. Для меня, как для духовника это утешительно. Мы никого не заставляем креститься. Человек сам смотрит вокруг. А потом приходит ко мне в келью и выдает: «Отец Силуан, меня прорубила Вера!».
- Вы можете, увидев человека, сказать – будет ли он наркоманом или нет?
- Таких признаков нет. Но судя по всем нашим историям, главные причины наркомании – среда, двор, школа. Сейчас же война против молодежи, считаю, идет. Новые технологии - привыкание к наркотикам с первого раза...
- Государство вам помогает?
- Почти нет. Государство пока присматривается, не понимает – на кого можно опереться в этой борьбе. А нужны всего лишь площадки для реабилитации, люди и небольшие финансы.
- Ребята, которые лечатся, полностью от мира отрезаны?
- Да, мы их в наш Свято-Георгиевский монастырь полностью «загружаем». Даже тем, которые в мир уходят, мы говорим – не уходите совсем, душой живите здесь. Работайте над собой, как работали здесь. У нас же нет задачи полностью человека из мира забрать. У нас метод - в три этапа: «Прийти в себя», «Познать себя», «Вернуться к людям».
- Я знаю, что единственное жесткое ограничение у вас, при приеме на лечение – 10 дней без наркотиков. И все. Нам у вас ребята рассказывали, как в одном из известных всей стране центре лечения от наркотиков на Урале на просьбу позвонить – вешали на шею кирпич с нарисованным телефоном. И человек с ним ходил неделю…
- Я считаю, даже с наркоманом нужно договариваться. Это человек! Его нельзя на цепь.
- Идите, с Богом, - сказал нам на прощанье отец Силуан. - А мы за вас помолимся.
