«Давайте я вам лучше позвоню» — вот фраза, которая выдаёт в говорящем человека старшего поколения. Потому что в современном обществе разговоры по телефону считаются крайней мерой. Хуже может быть только внезапный приход в гости.
Звонить вместо того чтобы написать — это сегодня моветон. Как в светском этикете, так и в деловом.
Запомните простой алгоритм: если вам нужно поговорить с чужим человеком, сначала вы ему пишете на почту, не получив ответа — в соцсети, если и там не отвечает — в мессенджер. И только после этих трёх шагов можно звонить. Пропуск любого этапа допустим лишь при наличии серьёзных причин. Звонить можно директору, если в офисе пожар. Или пропала накладная на пятьсот тонн металлопроката, а погрузчики вот-вот уедут. Во всех остальных случаях надо писать.
Уважайте рабочее время другого человека. Если вы имеете дело со взрослым состоявшимся профессионалом, то можете быть уверены, что он научился организовывать свой труд и расставлять приоритеты. Считаете ваше письмо важным? Скорее всего человек ответит на него в первую очередь. Если у него есть более срочные дела, ваш вопрос подождёт. Звоня коллеге либо партнёру или обращаясь к нему через Вотсап, вы самовольно вносите коррективы в его график. Это никому не нравится.
Суть любого этикета — сделать процесс общения комфортным для обеих сторон. Вам удобно получить ответ прямо сейчас, тогда как у вашего контрагента есть другие первоочередные задачи? Значит, звонить нельзя. Иначе это будет невежливо.
Если вы собираетесь поговорить по телефону или отправить сообщение «Вконтакте» человеку с гибким графиком, вы наверняка не можете знать, работает он или загорает на пляже. Сегодня всё больше профессий переводят на свободную работу вне офиса и фриланс. Звонить или писать в мессенджере и даже соцсетях неприлично. Может быть, у человека жена рожает или он крутит педали на велотренажёре? А если он как раз ждёт в Фейсбуке, «Вконтакте» или Вотсапе письма от невесты? Смотрит загипнотизированным взглядом в экран, а тут вы со своим приглашением на вечеринку компании-партнёра!
Стоит также помнить, что люди не только читают быстрее, чем вы рассказываете, но и писать стали быстрее, чем говорят. Это не шутка! У опытных журналистов, копирайтеров, рерайтеров, пиарщиков, а также всех без исключения лиц младше двадцати трёх лет скорость письма выше скорости речи. Исключения единичны.
Кроме того, люди стали многозадачны. Современный человек одновременно может заниматься сразу несколькими делами: читать новости, дописывать отчёт, слать привет маме и прочитывать почту. Во время телефонного разговора почти все дела приходится откладывать.
И, наконец, с развитием коммуникативных технологий в мире появилась целая прослойка людей, который принято называть текстуалы. Среди них встречаются интроверты, закомплексованные или просто стеснительные люди, которым говорить тяжелее, чем писать. Они прекрасно выражают свои мысли в тексте и совершенно не умеют договариваться вживую. Таких людей очень много. Прибавьте к ним тех, кто сформировался уже в посттелефонную эпоху. Это миллионы людей, которые выросли со смартфонами в руках. Звонки они воспринимают как необходимость впустить чужого в свой мир.
В целом для усвоения нового этикета надо понимать, что трудоголизм, командность, корпоративный дух и оперативность подвергаются сегодня всё большему осуждению. Вместо этих ценностей в нашу реальность приходят призывы уважать приватность и личное пространство. Телефон и соцсети однозначно стали сферой личной жизни. Работе и работодателям в ней нет места. Человек заходит в Фейсбук или Телеграм почитать то, что ему интересно, а по телефону разговаривает с мамой. Когда ему нужно работать, он открывает почту.
В эпоху, когда машины и даже роботы вяжут, шьют и варят пиво куда лучше людей, мода на хендмейд вызывает вопросы. Отправляясь в магазин вязаных вещей, человек хочет купить красивые носки или чужой труд?
Сегодня в каждом третьем столичном баре продают крафтовое пиво. Из окна моего дома видны сразу три заведения: в одном делают семь сортов, в другом — двадцать с чем-то, а в третьем — больше ста двадцати. Я не шучу — так и написано: «Больше 120 видов крафтового пива». И это на окраине города!
Кофейни с собственной обжаркой кофе до нашей улицы ещё не добрались, и слава богу! Но в центре кофе хороший найти всё труднее, потому что там кофейни либо сетевые, либо, прости господи, крафтовые.
Пить невозможно
Ведь что такое крафтовое пиво? В отличие от пива промышленного, оно варится в небольших, не приспособленных для этого помещениях. Ещё вчера, например, в здании был офис турбюро, а сегодня бывшие программисты варят там пиво. И отчего-то принято считать, будто новообращённые пивовары в своих наскоро оборудованных цехах разбираются в технологии лучше, чем инженеры корпорации Anheuser-Busch InBev. Модные люди с холёными бородами ходят по вечерам из бара в бар и хвалят самодельное пиво. Тогда как в реальности большинство таких напитков — дрянь. Как и самодельное вино.
Ровно та же ситуация с крафт-кофе. Его купили зелёным у непонятных поставщиков. Это уже плохо, потому что крупные производители закупают, обжаривают и пакуют зёрна сами, следовательно, от продажи на бирже до потребителя получается одно звено хранения и переработки. Когда же кофе покупают мелким оптом для «крафтовых» кофеварен, участников в цепочке может быть два, три, пять, а то и десять. Которые неизвестно где, как и сколько времени хранят кофе. Кроме того, обжарка требует опыта или супероборудования. В Кении или Камбодже любая домохозяйка прекрасно обжарит кофе на заднем дворе, потому что этим занимались десятки поколений её предков. Встретить в России кофейни, которые бы сами отлично обжаривали кофе, — проблема: везде любители. Смешно смотреть на посетителей таких заведений: сидят, с важным видом заказывают чашка за чашкой откровенную бурду.
И есть опасно
С крафтовыми сладостями и хлебом дела обстоят немногим лучше. В европейских и американских супермаркетах нередко есть отделы с имитацией домашней выпечки, предназначенной для обманывания мужа и пускания пыли в глаза соседям. Купила таких булочек, сварила кривых пельменей — и все верят, что ты хозяюшка.
Примечательно, что эти якобы хендмейд-блюда всегда неказистые, кривые, подгоревшие. Да, при промышленной выпечке используются сухие дрожжи и добавки к муке. Зато при ручном труде хлеб часто подгорает или оседает, а в закваску попадают болезнетворные бактерии. Они могут поднимать хлеб не хуже дрожжей, но пользы в такой еде мало. А ещё дома либо в маленькой пекарне нет места и времени вовремя помыть посуду или убрать в холодильник всё приготовленное тесто.
Совсем плохо с санитарией и технологией у домашних сыро- и твороговаров. Фермерская еда полезна, если выпускается на маленькой, но ферме, а не на дому. Потому что условий для соблюдения санитарных норм в доме нет. Особенно — в обычном деревенском срубе-пятистенке. Там порой нет даже водопровода. Творог и сыр варятся тут же, где муж чинит валенки, а дети делают уроки. Молоко нередко сквашивается в ванне. Мало у кого есть термометр для определения точной температуры молока. К тому же деревенские сыроделы редко бывают ветеринарами. Тот же лейкоз у коров или мастит они заметят нескоро. Но продукция их дороже заводской.
А возьмите всевозможных мыловаров и производителей косметики ручной работы! Почти 100% их продукции состоит из одинакового, не очень обширного перечня ингредиентов. Мыло — это основа с добавлением масел и ароматизаторов. Кремы для лица — эмульгированные базы с эфирными маслами. Всё отличие — в форме, цвете и запахе.
Бижутерия ручной работы вообще ниже всякой критики. Бусы из полимерной глины, серьги из заготовок, кольца из гнутой проволоки. Но стоят такие украшения дороже хорошего серебра.
Какой-то смысл ручного труда есть сегодня лишь в хейндмейд-одежде. Только потому, что при ручном производстве портной лучше подгоняет изделие по фигуре. Что касается качества обработки материи, то машины справляются с ней лучше. Они также лучше вяжут, валяют, вышивают.
Купить себе ненадолго раба
Отчего же в XXI веке люди готовы переплачивать за ручную работу?
Всё дело в стоимости ручного труда! Ручной труд — это единственный товар, который неизменно дорожает. И если в отсталых странах он пока доступен, то в Швейцарии или Скандинавии время человека является элитарным товаром.
Так вот что покупают на самом деле любители домашних вязаных кофточек! Стоимость товара, произведённого вручную, — это всегда цена машинного аналога плюс надбавка за человеческий труд. Именно её, эту надбавку, и приобретает человек. В Африке, Индии или Центральной Америке ручной труд дёшев, поэтому местные товары, вроде плетёных циновок или бамбуковых дудок, доступны и их покупают в качестве милых сувениров. Но если такие же циновки плетут в странах первого мира, они автоматически превращаются в товары экстра-класса.
Есть в этой тяге современного потребителя что-то от недалёких времён рабства и крепостного права. Людям очень хочется продемонстрировать, сколько они могут купить других людей. Именно так! Надевая связанный вручную свитер, человек позаботится, чтобы лейбл «hand made» видели издалека. Потому что он рассказывает о том, сколько этот конкретный товарищ может себе позволить чужого времени и сил. Добротная сумка ручной работы — это минимум два полных человеческих дня. Дутые пластиковые бусы — пять часов. Кусок домашнего мыла — полчаса. Если прибавить к этому вязаную шапочку и свитер, получится полных шесть суток, в течение которых один гражданин работал на благо второго. И этому есть документальное подтверждение в виде надетых вещей.
Человек консервативен и другому человеку никакой не друг. Поэтому он ещё долго будет стремиться купить или завладеть соседом. Хоть и в такой вычурной форме, как покупка куска мыла.
Источник: https://storia.me/ru/@anastasiyamironova/estestvennye-lyudi-22slwb/telefon-i-sotsseti-eto-4uwzzz