Почему технологии не помогают нам учиться на своих ошибках
10 февраля 1853 года корабль «Чарльз Мэлори» пришел в порт Гонолулу на Гавайях. Это чудо современной ему инженерии сделало доселе невозможное: преодолело расстояние от Сан-Франциско до Гавайев всего за 13 дней, соединив цивилизованный мир с одним из самых изолированных архипелагов Земли. Но была одна проблема, «Чарльз Мэлори» шёл под желтыми флагами — на борту корабля бушевала оспа.
Местный врач Дуайт Болдуин кричал «Не давайте никому сойти на берег! Отправляйте их назад!», но его не послушали. В итоге ни карантин, ни попытки вакцинации не спасли остров от эпидемии, которая всё лето и осень выкашивала аборигенов. В январе 1854 года, когда эпидемия сошла на нет, выжила лишь пятая часть населения архипелага.
К счастью, оспа нам уже не страшна. А тот корабль, принесший столько смертей, запустил цепочку технологических прорывов, которая не останавливается ни на день. Они сокращают расстояния, объединяют мир и меняют нашу жизнь: она стала более безопасной, а средняя её продолжительность с 1853 года увеличилась вдвое. Вакцинация и противомикробные препараты практически положили конец детской смертности в странах первого мира.
Искоренив оспу, мы практически победили полиомиелит и дракункулез. Мы строим умные дома, безопасные машины с автопилотом и пытаемся превратить смартфоны в помощников докторов. А ещё прогресс снизил наше желание убивать другу друга. Интернет сблизил нас и сделал потенциальных врагов потенциальными партнёрами. «Технологический прогресс дал нам возможность обмениваться идеями и материальными благами на большие расстояния и среди больших групп. — говорит ученый и писатель Стивен Пинкерю — поэтому люди стали ценнее живыми, а не мёртвыми».
Чёрт, да мы даже пытаемся приручить природу. Например, японские ученные разрабатывают систему раннего предупреждения катаклизмов, которая в будущем способна предотвратить катастрофы масштаба цунами в Индийском океане в 2004 году. Иммануил Кант писал, что природа становится возвышенной, когда становится силой, не имеющей власти над человеком. Это чувство происходит от осознания своего преимущества над силами природы. Стихийное бедствие, на которое можно посмотреть и безопасного расстояния, приносит радостные, даже почти трансцендентальные переживания. Как обычный костёр во дворе. Таким образом, каждое новое поколение технологических достижений приближает нас всё сильнее и сильнее к эпохе возвышенного.
Менее очевидны в этом случае скрытые риски. История «Чарльза Мэлори» учит избитой истине, что у каждой медали есть две стороны. Благодаря своей обособленности Гавайи веками не знали о существовании оспы, но корабль был настолько быстр, что пришел в порт еще до того, как его смертоносная ноша перестала быть опасной.
Bсего через 6 лет, 1 сентября 1859 года произошла крупнейшая в истории геомагнитная буря, которую назвали «солнечным штормом». Четыре дня подряд британский астроном Ричард Кэррингтон наблюдал за многочисленными вспышками на солнце, а по всему миру (даже на Карибах) люди любовались северным сиянием. Огромные корональные выбросы массы с Солнца спровоцировали крупнейшую в истории человечества магнитную бурю, которая нанесла лишь незначительные повреждения телеграфным столбам. Это было скорее красиво, чем опасно.
Но если что-то подобное случилось бы сейчас (а существует вероятность в 20%, что это случится до 2022 года), это привело бы к катастрофе. В докладе Национального научно-исследовательский совета США говорится, что на восстановление инфраструктуры потребуется от 4 до 10 лет и десятки миллиардов долларов. При наихудшем раскладе удар будет настолько серьезным, что общество станет перед проблемой таких масштабов, каких наши «менее цивилизованные» предки не видели.
Возможно, именно поэтому наша культура наводнена апокалиптическими образами, начиная с «Годзиллы» и заканчивая «Послезавтра» и супергероями, которые постоянно спасают планету. Нам близки истории о том, что наша повседневная беспечность и высокомерие может привести к катастрофе.
Как будто мы сами напоминаем себе, что всё, что мы создаем, хрупко и в любой момент может рухнуть. Или стараемся не замечать реальной опасности. Создав вакцины от смертельных заболеваний, люди подальше спрятали страхи о смерти, но это беспечность вернулась бумерангом. Массовая паранойя и невежество в отношении вакцинации привели к ренессансу вирусных заболеваний. В 1965 году показатель смертности от коклюша в США упал до 1 100 умерших в год, в 1995 году от коклюша умирало 6 человек в год. Но в 2013 году врачи зарегистрировали 48 000 больных коклюшем. Для сравнения в том же 95-м году от него страдало всего 5 137 человек. Неумение пользоваться антибиотиками привело к появлению новых, устойчивых к лекарствам бактерий. А давно побежденные болячки вроде гонореи могут вернуться в новом обличии.
В конце концов, прошло уже много времени с тех пор, как среди нас жили люди, страдающие полиомиелитом, с тех пор, как целые поселения выкашивала оспа. Чем дольше мы вдалеке от какой-то угрозы, тем несерьёзнее к ней относимся. Как говорит футуролог Генри Петроски, здания и мосты все еще рушатся, самолеты падают, а машины ломаются. И проблема тут не в технологиях, а в том, что их создатели не хотят усваивать уроки прошлого, полученные столь высокой ценой.
«С новыми победами, мы забываем уроки прошлых неудач. Но ведь процесс создания чего-либо мало изменился за последние тридцать, триста и даже три тысячи лет. По сути создание чего-то нового — это творчество, а оно не имеет временных рамок. И те ошибочные суждения, которые мы выносили три тысячи, триста или тридцать лет назад, мы можем вынести и сегодня, их же можно ожидать и в будущем. Неудачи — часть науки», — пишет Петроски в своей книге «To Forgive Design».
Hесмотря на прогресс, цивилизация не всегда движется в нужном нам направлении. Если технологии и развиваются по линейной оси, этот процесс дополняется цикличностью людских неудач, забывчивости и глупости.
Возьмите биржу. Когда в 1929 году индекс Доу-Джонса начал обваливаться, главы крупнейших банков попытались остановить это и скупили перспективные акции по завышенной цене, чтобы сдержать обвал биржи и вернуть уверенность рынку. Этих усилий хватило ровно на 5 дней передышки, чтобы понять, что случилось и как с этим быть. Сегодня у рынка нет такой защиты. 6 мая 2010 года, несовершенные биржевые алгоритмы дали слабину, которую прозвали «мгновенным обвалом». Индекс Доу-Джонса упал на 600 пунктов, а затем вернулся к старому значению буквально за 2 минуты.
Аналитики носились по Уолл-Стрит, пытаясь понять, что произошло. Главы западных стран слегка поседели. Когда нашли виновных, ими оказались биржевые программы, созданные для торговли на запредельных скоростях. Они не чувствительны к человеческой иррациональности, тщеславию и глупости. Но все же они работают так, как их научили работать их создатели — люди. Работая с заданными людьми параметрами, они создали панику и привели к полному непониманию того как решить эту проблему. И это на сумасшедшей скорости и с низкой возможностью контроля. Без всякого умысла люди вложили свою панику и близорукость в механизмы, призванные оградить нас от наших худших побуждений.
Рано или поздно все технологии ломаются лишь потому, что их создали люди. Роботы и автопилоты могут предотвратить ошибку человека, но они не могут уравновесить несовершенство своих создателей. Возможно, наше светлое будущее связано не только с новейшими гаджетами, но и с умением лучше понимать самих себя и умении учиться на своих ошибках.