Она стала символом материнства, ей поставили памятник, ее многократно пародировали. Рассказываем историю знаменитой картины Джеймса Уистлера — портрета его матери.
Сегодня «Аранжировка в сером и черном №1», или, проще говоря, «Мать Уистлера» — один из самых узнаваемых образов в истории изобразительного искусства. Ее столько раз копировали, цитировали и пародировали, что разминуться с ней нет ни малейшей возможности.
Американцы уверены: «Мать Уистлера» — одна из самых важных американских картин. И не важно, что хранится она в Париже, а написана в Лондоне. Картину шумно и многословно встречали телевизионщики, журналисты и посетители, когда в марте 2017 года для нее в Чикаго устроили отдельную выставку.
В штате Пенсильвания, в городе Ашленд, в 1937 году установили памятник, переведя плоское изображение Анны Уистлер в бронзу и в 3D. Похоже, это единственный памятник картине и одновременно матерям и материнству. Статую высотой в 2,5 метра открывали старейшие матери города — одной было 88, второй — 91 год.
Самой Анне Уистлер было 67 лет, когда сын подготовил холст, чтобы написать портрет совсем другого человека. Но заказчик не явился — и Джеймс предложил: мам, не хочешь попозировать?
«Я отважно стояла, два или три дня, пока он был в настроении исследовать меня, поскольку его картины — это исследования, и поначалу мне было интересно стоять как статуя! Но это оказалось очень утомительно, поэтому мой милый терпеливый художник, а он терпелив и никогда не устает в своей настойчивости, в итоге усадил меня».
Сегодня мало кто сомневается в том, что Джеймс Уистлер — гений. В первую очередь, благодаря этой картине. Но в 1871-м, когда была написана «Аранжировка в сером и черном №1», дела обстояли иначе. Коллеги пеняли «Аранжировке» на недостаток сюжета и вялую палитру.
Ирония ситуации заключалась в том, что эти претензии звучали для Уистлера как похвала: он всегда ставил форму над содержанием и следил, чтобы гармонию линий и красок не нарушил презренный сюжет.
Художник не называл картину «Портретом матери» и меньше всего ожидал, чтобы зритель искал здесь портретное сходство. Его заботили тонкие вариации цвета, выверенность композиции — оптическая, музыкальная и математическая гармония.
Впрочем, Уистлер все же утратил бдительность: сквозь изысканную серо-черную геометрию проступает история. Пятьдесят оттенков старости, смирения, одиночества — в наши дни многие трактуют картину как манифест запоздалой и покаянной сыновней любви.
Непринятая в Британии, «Аранжировка в сером и черном» была тепло встречена во Франции. Когда ее приобрел Люксембургский музей, Уистлер писал: «После того, как с картиной обошлись в Англии, это словно сон! Какая пощечина Академии!». Позднее полотно перекочевало в Лувр, после – в музей д'Орсэ. Увы, до окончательного триумфа своей картины Уистлер не дожил.
Оригинал статьи был размещён по адресу artchive.ru