В Новом Орлеане после урагана «Катрина» осталось много пустырей: затопленные дома разобрали, а новые на их месте за прошедшие с тех пор двенадцать лет так и не построили. В бедных районах эти пустыри захватывает дикий лес — с деревьями, кустарниками, крысами, змеями и комарами. Это не только некрасиво, но и опасно, даже если не знать, что местные жители используют джунгли как бесплатную свалку.
Почему-то к ситуациям, когда природа вторгается в города и деревни, принято относиться довольно романтично. «Природа берёт своё», лес отвоёвывает то, что когда-то отобрали у него люди. Но жители Нового Орлеана отчего-то не испытывают к этому процессу особой любви, да и экологи бьют тревогу.
Последствия такого неожиданного вторжения природы в город стали предметом исследования, результаты которого недавно опубликовали учёные из Американского экологического общества. Всё, в общем, не очень хорошо. Городские джунгли — это не парк, в них водятся крысы, змеи и комары, переносящие разные болезни. В них нет освещения, и там небезопасно — велик шанс столкнуться и с двуногим хищником.
Новый Орлеан изначально был довольно бедным городом, и, как всегда, больше всего от стихии пострадали те, у кого нет денег на ремонт и перестройку дома. Особенно тяжко пришлось Нижнему Девятому району (Lower Ninth Ward): до урагана там жило четырнадцать тысяч человек, сейчас немногим больше тысячи, и там больше всего пустырей, заросших новыми городскими джунглями.
Оказалось, что для прогнозов, как горожане будут управлять этими пустошами, не так уж важно знать, какая часть города больше пострадала от наводнения, в каком направлении дул ветер или какие районы ближе к болотам дельты Миссисипи. Гораздо большую значимость имеют факторы достатка, расы и числа горожан, вернувшихся в свои дома после эвакуации. И да, чем беднее район и его жители — тем ситуация хуже.
В сравнительно богатых кварталах пустырей тоже много. Население Нового Орлеана, в конце концов, уменьшилось после «Катрины» в два раза и с тех пор не достигло прежнего уровня. Многие эвакуированные так и не вернулись, да и не все разобранные здания удалось восстановить. Но в приличных районах пустыри превратились в лужайки, за которыми ухаживают местные власти. А вот в Девятом районе и других бедных кварталах на это нет ни денег, ни людей. Поэтому там больше всего городских джунглей, и там газон никто не стрижёт. Мало того, там помойка. В самом прямом смысле. Вывоз мусора стоит денег, поэтому бесхозные заросли — отличное место для того, чтобы избавиться от хлама. Ещё одно доказательство того, что теория разбитых окон работает (это мы можем наблюдать и у себя на родине): территория, за которой перестают ухаживать, немедленно превращается в кладбище пустых бутылок и пластиковых пакетов.
Ну и вообще на самом деле эта история нам хорошо знакома и безо всякого Нового Орлеана. Такое видел любой, кто много путешествует по Центральной России: стоит людям бросить какую-нибудь деревню, как всего за пару десятилетий поля зарастают ёлками и осинами, на крыше разваленной церкви вымахивает небольшой лес, ямы на месте фундаментов изб круглеют и постепенно сглаживаются, а там, где у колодца сплетничали кумушки, теперь бегают зайцы и греются на солнце змеи.
Есть, впрочем, и хорошие новости. Часть заброшенных участков жители бедных кварталов Нового Орлеана обустраивают и, например, разбивают там общие огороды. А часть — вполне сознательно превращают в болота. Со стороны это кажется не самым очевидным решением, но дело в том, что Новый Орлеан стоит в болотистой дельте великой реки. Топи десятилетиями осушались, и получившиеся земли оказались самыми уязвимыми для наводнений. Местные экологи считают, что болота гораздо лучше распределяют потоки воды во время шторма и наводнения, чем дамбы и каналы.
Город — это экосистема, которая нуждается в постоянной поддержке. Допускать вторжение природы в него можно только до определённой степени — и жители, например, бомбейских пригородов, куда заходят рыться на помойках леопарды, могут рассказать, до какой именно. Организовать в своём городе болото кажется не менее странным, чем допустить, чтобы на месте снесённых домов выросли джунгли. Может быть, когда-нибудь мы и будем жить в городах в гармонии с природой, но вряд ли скоро.
Фотография: Joshua A. Lewis / Eurikaalert
Археологи нашли целый порт на Красном море, а в нём — дневник снабженца, занимавшегося поставкой строительных материалов для пирамиды Хеопса. Это открытие, уже окрещённое главной находкой XXI века, проливает свет на то, как доставляли камень на стройку: при помощи тростниковых лодок, мускульной силы и такой-то матери, без чудес.
Пока мы смотрели в другую сторону, историки сделали совершенно фантастическое открытие и обнаружили один из самых старых египетских папирусов. Документу четыре с половиной тысячи лет, что, в общем, само по себе уже довольно грандиозно. Что ещё интересней, это крайне содержательный и любопытный текст — дневник некоего Мерера, который был чиновником на строительстве пирамиды Хуфу (Хеопса) в Гизе, самой большой и самой знаменитой, единственного сохранившегося из семи чудес света.
Шах и мат, Рен-ТВ! Плачьте, любители конспирологических теорий! Один из самых грандиозных памятников древности построили не инопланетяне, не таинственные древние цивилизации, не атланты и не боги, а, как и предполагали скучные учёные, десятки тысяч обычных людей под руководством архитекторов, снабженцев, бухгалтеров и надсмотрщиков.
Скрупулёзный Мерер
Сам Мерер (или Меррер, или Меререр) был как раз одним из таких снабженцев. Вместе со своей довольно большой командой (под его началом было около двухсот человек) он путешествовал по всему Египту, добывая сырьё и товары, необходимые для одного из величайших проектов древности. Его дневник, в который он дисциплинированно вносил по две записи в день, охватывает несколько месяцев жизни и открывает нам окно в повседневную жизнь древних египтян. А заодно рассказывает очень многое о Древнем царстве, его мобилизационном ресурсе и организации грандиозных проектов.
Мерер описывает свои путешествия в известняковые каменоломни Туры, откуда он доставлял камень к великой стройке в Гизе. Камень на лодках переправляли по Нилу и по специально проложенному каналу доставляли почти прямо до пирамиды. На последнем отрезке пути каменные блоки перегружали на салазки и тащили по суше.
Непосредственным начальником Мерера был «благородный Анкхаф», сводный брат фараона Хуфу. Учёные и раньше предполагали, что именно он руководил строительством Великой пирамиды, и вот теперь у нас есть прямое доказательство.
Сокровища окраин империи
Нашёл этот папирус — и ещё целую пачку других — французский египтолог Пьер Талле. Он много лет изучает окраины Египетской империи, от Ливии до Синайского полуострова. Опираясь на воспоминания английского путешественника начала XIX века и наблюдения французского лоцмана, в 2011 году Талле обнаружил комплекс пещер в местности Вади Аль-Джарф, в восьми километрах от Красного моря. Во времена Четвёртой династии Древнего царства эти пещеры были лодочными сараями в портовом городе. И там нашли остатки лодок, верёвки, сто тридцать якорей, двухсотметровый причал, кувшины, столь необходимые в корабельном деле, и довольно много документов, в основном — накладных, из которых становится понятно, как снабжались масштабные проекты Древнего Египта.
Порт нужен был прежде всего для обслуживания медных рудников на Синае: туда нужно было доставлять рабочих и еду, чтобы прокормить тех в пустыне, обратно — выплавленные на месте медные слитки и инструменты для строительства. Судя по документам, на пирамиду работала вся страна: гранитные копи были на юге, еда — в дельте Нила, медь — на Синае, известняк — примерно в двенадцати километрах выше Каира по реке. А, и ещё важное: корабельщиков, занимавшихся снабжением стройки, очень хорошо кормили: в отчётах говорится о достаточных количествах зерна, мяса, птицы и пива. Ну, если всё не разворовывали, конечно, — это до нас отчёты не донесли.
Теперь Талле слегка раздражён, что попал в центр внимания всего учёного мира (а с небольшим опозданием, после фильма на британском телеканале Channel 4 — и всех любителей египетской древности и конспирологии). Археолог принципиально работает на периферии, не любит могильных комплексов и дворцов, ищет надписи на камнях (это его любимое: можно найти целую новую страницу истории, ни разу не взмахнув лопатой) и копает в пустыне. Во-первых, потому что это красиво, во-вторых, потому что давно уже все важнейшие находки — на периферии, ведь древнеегипетские города и гробницы за почти пять тысяч лет успели разграбить много раз.
И вот как раз важнейшая находка. Огромный по меркам древности порт на Красном море (это сейчас он в восьми километрах от берега, но эта линия менялась в течение тысячелетий не один раз) стоит на важном перекрёстке торговых путей: тут и гранитные каменоломни, и известняковые и медные рудники на Синайском полуострове, на другом берегу Красного моря. Портовые накладные — источник бесценной информации: способы доставки и учёта сырья и еды рассказывают нам об обществе не меньше хроник. Выставленный сейчас в Каирском музее дневник — изумительная находка, но и найденная там же надпись, высеченная на скале над лодочными пещерами, тоже заставляет задуматься. Она рассказывает о том, как фараон Ментухотеп (правивший два года около 2000 года до н. э., через полтысячелетия после того, как Великая пирамида была построена) собрал экспедицию в три тысячи человек, чтобы привезти из пустыни нефть, бирюзу и другие ценные вещи. И это тоже может навести на разные вопросы. У египтян вообще была торговля, или только реквизиции и продразвёрстка?
Открытие века, который только начался
Египетский учёный, бывший министр древностей Захи Хавасс уже назвал эту находку величайшим открытием XXI века. Знаменитый египтолог Марк Ленер считает, что открытие Талле сродни строительству машины времени: такого ясного и чёткого взгляда на жизнь древних египтян у нас ещё не было.
Ленер, кстати, тоже нанёс в своё время масштабный удар по конспирологическим теориям. В 1999 он раскопал в Гизе огромный комплекс бараков, в которых должны были жить десятки тысяч строителей, возводивших пирамиду безо всяких инопланетных технологий. Археолог нашёл довольно много важных артефактов и свидетельств: например, выяснил, что жители этого гигантского рабочего посёлка питались в основном не выращенной тут же, на местных помойках, свининой, а привезённой издалека престижной говядиной, то есть и их кормили очень хорошо. Но всё равно у учёных осталось много вопросов про снабжение, и на некоторые из них как раз отвечают папирусы из Вади Аль-Джарф. Например, Ленер в совершеннейшем восторге от упоминания того, что камень на лодках привозили практически прямо к подножью пирамиды в Гизе, которая стоит довольно далеко от Нила. Он предполагал, что для строительства вырыли специальный канал, но доказательств до сих пор не было.
Сам Талле реагирует на похвалы в свой адрес довольно сдержанно: век ещё только начался, открытий может быть ещё много, преувеличивать значение одной находки не стоит. Да и потом, это просто работа: когда работаешь день за днём, месяц за месяцем, оценить, совершил ли ты открытие века, не всегда возможно. Скромность такая изумительная, что немножко даже раздражает.
Источник: https://storia.me/ru/@seniak/nauka-i-tekhnologii-3hnlal/kak-priroda-zakhvatyvaet-novyi-1ifyun
