Интернет уже давно стал альтернативной реальностью, но каким он станет в будущем? Мы спросили об этом Сергея Гребенникова, директора Регионального общественного центра интернет-технологий
Если говорить о российском интернете с позиции пользователей, как ты оцениваешь события последних 3-5 лет? Он стал более безопасным, более комфортным, или, наоборот, пользоваться им стало труднее и дороже?
Я бы разделил аудиторию Рунета на профессионалов и юзеров.
Юзеры – обычные пользователи. В России ежемесячно в интернет выходят более 80 миллионов человек. Более 20 миллионов из них заходят в Cеть исключительно с мобильного телефона. Они даже не задумываются о том, что существует какой-то особый отечественный интернет.
Таким людям за последние 3-5 лет интернетом стало пользоваться удобнее, комфортнее и безопаснее: скорости стали выше, количество доступных гаджетов стало больше. По телевидению стали больше говорить про интернет и его безопасность.
Но есть ещё профессионалы – люди, которые работают в интернет-компаниях. Те, кто защищает пользователей, строит будущее интернета и заботится об интеграции своих проектов в международное интернет-сообщество. У них всё не так радужно и есть проблемы, которые РОЦИТ пытается решить в диалоге с государством.
Можно сказать, что российский интернет в последние годы расширяется, но не развивается?
Пожалуй, да.
Если международные компании, работая сейчас на российском и международном рынках, задумываются в первую очередь о том, где взять большое количество программистов, российские компании массово открывают у себя GR-отделы, чтобы избежать претензий со стороны государства. Мне это не нравится.
Российские IT-менеджеры больше озабочены вопросами взаимодействия с государством, чем написанием новых инновационных программ. Они вынуждены заниматься не созданием продуктов, а тем, что отстаивают интересы российского бизнеса и делают так, чтобы компания тратила денег меньше на реализацию тех законов, которые приняты в последние годы Госдумой.
Меня настораживает политика обособленности российского интернета, которую пытаются навязать индустрии некоторые чиновники. Рунет должен развиваться как часть международного сообщества. Мы ни в коем случае не должны изолировать себя от него и от иностранных компаний.
Если бы не было Гугла и Фейсбука, сегодня в России не было бы Яндекса, Вконтакте, Одноклассников и Мейл.ру. Именно конкуренция — самый серьёзный двигатель прогресса. И если мы начнём жить в неконкурентном мире, то так и будем пользоваться самыми несовременными технологиями.
Тебя можно назвать ветераном взаимодействия интернет-отрасли с государством. Помню несколько лет назад, когда государство декларативным образом объявило о создании разных экспертных групп, профильных советов от интернета, они ни на что не могли повлиять. Их выслушивали и всегда делали по-своему. Сейчас что-то изменилось?
Комитет при Государственной думе по информационным технологиям и связи, действительно, регулярно собирается и выслушивает мнения всех. Иногда там звучат резкие вещи, иногда абсурдные. Но мнения всех компаний, которых касаются те или иные законопроекты, выслушиваются. И много законов в ручном режиме были доведены до того уровня, чтобы их стало возможным исполнить.
За это спасибо можно сказать председателю комитета Леониду Левину, который по-новому построил работу комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи. Когда председателем был Алексей Митрофанов не было никакого взаимодействия. Наш профильный комитет собирался и обсуждал не технологии, а печатные СМИ и литературу.
Сейчас взаимодействие есть. Но насколько оно будет успешным и долгим, я не знаю.
Если бы 5 лет назад кто-нибудь сказал, что в 2017 году Роскомнадзор будет переписываться в Твиттере с ПорнХабом на тему российского законодательства, мы, наверное, решили бы, что этот человек увлекается тяжелыми наркотиками. Но теперь они правда переписываются. Это какая-то болезнь роста или мир теперь всегда будет таким?
Думаю, это дань моде.
Лично я против того, чтобы органы государственной власти выборочно взаимодействовали с пользователями через соцсети. Такой выборочный эффект создает ощущение, что государство может помочь решить человеку любые проблемы. А это не так.
По серьезным вопросам государство не будет взаимодействовать через социальные сети с каждым желающим, а другому каналу связи такая практика не учит. В итоге многие пытаются достучаться до чиновников через Фейсбук, Твиттер — и наталкиваются на стену. Это провоцирует негативный эффект.
Информационное оповещение, PR — это прекрасно, а непосредственное взаимодействие — плохо.
Наша ключевая задача сейчас — научить органы государственной власти разговаривать на русском языке. Законодательная часть пусть останется для юристов и официальных исполнителей. Пользователь же, заходя на сайт государственного ведомства, зачастую не понимает, как заполнить ту или иную форму. Поэтому мы должны научить государство говорить с аудиторией на правильном русском языке — но через официальные каналы.
Государство не должно мешать интернету развиваться, но насколько активно оно должно ему помогать? Я слышал мнение, что без госфинансирования и поддержки новый технологический рывок невозможен.
Я соглашусь и не соглашусь с этим.
У меня есть мнение, что через 50, максимум, 100 лет, не будет существовать той карты мира, к которой мы привыкли. На карте мира появятся такие государства, как Гугл, Фейсбук...
Именно государства в рамках территориальных границ?
Да. Возможно, с учетом того, что с изобретением виртуальной реальности мы живём теперь в четырёхмерном мире, одно государство будет наслаиваться на другое. Но при этом не будет существовать Албании, Сирии, США, России, Германии... Будут большие страны под названием Фейсбук, Гугл, Майкрософт, Циско...
Сейчас государство, будь то Россия, Америка, Германия, инвестирует — явно или неявно — в развитие информационных технологий, выступая неким кредитором без процентов и создаёт себе серьезных конкурентов. Но со временем Гугл или Яндекс будут иметь больше влияния на территорию, где они работают, чем государство. И тогда придёт крах тому институту государственной власти, который есть сейчас.
Это может казаться фантастическим пророчеством, но когда-то нам казалась фантастикой возможность иметь телефон с цветным дисплеем. До этого – возможность вынести свой телефон и с ним куда-то пойти. А сегодня уже почти никто не пользуется стационарными телефонами.
Уже сегодня экономисты говорят, что будущее — это не нефть, не газ и не природные ископаемые, а цифровые технологии и все, что с этим связано. Посмотрите, например, на стоимость золота и стоимость биткойна.
Можно ли считать возникновение биткойна первым признаком наступления эры цифрового абсолютизма, о которой ты говоришь?
Это первые шаги, да.
Сейчас биткойн развивается как финансовая пирамида – аналог МММ и "Властилины". Об этих фирмах сегодня, наверное, уже мало кто помнит, но после них в России начал формироваться цивилизованный рынок экономики. Появились реальные вклады, процентные ставки, начали развиваться банки. С биткойном, думаю, будет та же история, которая через какое-то время лопнет, но вместо неё появится что-то более управляемое и цивилизованное.
Что ещё из современных технологий, очевидцами которых мы уже являемся, на твой взгляд, имеет потенциал сформировать образ будущего?
Виртуальная реальность. Я считаю, что через десятки лет люди перестанут путешествовать, ходить в образовательные учреждения, ходить в больницы, перестанут просто так встречаться в реальной жизни — те, кто живёт в разных городах, например.
Те, кто надевал очки виртуальной реальности, понимают, о чем я говорю. Когда смотришь 3D-фотографию или видео, то чувствуешь себя в Берлине или Сингапуре. Да, пока ты не можешь взаимодействовать с этой реальностью тактильно, но ты в любую секунду можешь оказаться в любой точке мира, в которой хочешь.
Уже в ближайшие годы ВУЗы станут виртуальными: мы просто будем надевать очки и оказываться на той лекции.
При этом мы будем смотреть не на лектора, а находиться внутри молекулы, о которой нам рассказывают, и её изучать.
Да, преподаватель будет нажимать кнопки или просто думать, а мы будем видеть то, о чем он думает и что должны в этот момент увидеть. Но насколько далеко зайдут эти технологии, не погрузят ли они нас исключительно в виртуальный мир, я пока не знаю. Есть вероятность того, что погрузят.
Я недавно смотрел лекцию на TED.com, что подростки и дети проводят уже колоссальное количество времени в виртуальном мире. 5 лет назад дети до 14 лет проводили в интернете 3 часа в сутки. Сегодня — иногда до 8 часов. Это очень много.
Это свидетельствует о том, что детям интересен интернет или о том, что в современном мире родителям не интересны дети?
Сложный вопрос. Сегодня интернет и технологии используют как игрушку как раз для того, чтобы не заниматься ребенком. Это плохо.
В Европе и в Америке мы ни у кого на столе в кафе мы не увидим телефона. Неважно, что это: семейный обед или деловая встреча. В России у всех на столах лежат телефоны и 70% людей в них копаются. Это плохо, потому что мы об очень многих вещах забываем и вообще начинаем потреблять исключительно с помощью мобильного телефона.
Хуже всего это влияет на детей, которые остаются один на один с виртуальным пространством, с которым они еще не знакомы.
И наши родители в основной своей массе ждут, что придёт гражданин полковник и обезопасит их детей от этой гадости.
Совершенно верно.
В такой ситуации родители начинают говорить, что бизнес плохой, общество плохое, винить кого угодно, кроме себя. Но это неправильно. За ребенка ответственен родитель. Не педагог, не преподаватель в школе или институте, а родители, которые обязаны воспитывать детей.
Мне сегодня никто не докажет, что дети умеют лучше пользоваться интернетом, чем их родители. Это неправда.
При этом дважды в неделю мне в личку Фейсбука приходят ссылки на вирусы от друзей, которые работают в информационном бизнесе. Но, получается, они массово ведутся на дешевую разводку.
Это называется, доверие к бренду.
Мы – пользователи – доверяем компаниям, которые нам нравятся. Что бы они ни предложили, мы потребляем с большим удовольствием. Потому что это модно. При этом, когда я получаю штраф от Госуслуг, сразу настораживаюсь и подозреваю мошенничество.
Это наглядная иллюстрация моего первого утверждения, что в будущем именно it-корпорации будут конкурировать с государством за внимание аудитории.
Сергей Гребенников
Директор Регионального общественного центра интернет-технологий (РОЦИТ)
В 2007 - 2009 гг. - главный редактор Retail Media
C 2010 по настоящее время - заместитель директора Российской ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК)
C 2014 года по настоящее время - директор РОЦИТ