Когда государству что-то от тебя нужно, оно называет себя Родиной. И несмотря на это, почти все граждане России свою Родину любят. Но любит ли своих граждан Родина?
Обычно взаимные чувства строятся на ощущениях. Приятные или, наоборот, удручающие мелочи формируют отношение каждого конкретного человека к своей стране. Но только не в России. Нет, с тем, чтобы припомнить что-то незначительно неприятное, проблем не будет. А вот с постепенным выстраиванием образа славного свободного Отечества могут возникнуть затруднения.
О россиянах или, прости господи, русских людях государство предпочитает вспоминать только тогда, когда ему это выгодно. Мелкая победоносная в Грузии началась именно под предлогом защиты своих граждан. Крымский вопрос решался под лозунгами помощи русскому населению, а о таком же русском населении в соседних регионах упоминать уже как-то неприлично. Здесь можно вспомнить о другой стране — об Израиле, который устраивает крупномасштабные военные операции ради освобождения из плена единственного солдата. Вот только после освобождения военнослужащих операции заканчивают, не присоединяя исконно израильские территории. Если же спасти сослуживца не удаётся, его тело обязательно будут искать — в Израиле нет могилы неизвестного солдата за неимением неизвестных солдат. А сколько их в России? У скольких людей, полностью отдавших Родине священный долг, она не спросила имени?
Достаточно весьма поверхностно ознакомиться с голливудским кинематографом, чтобы в голове прочно засел штамп, фирменное: «Не трогайте меня, я гражданин США!» Возможно, это один из сотен искусственных товаров фабрики грёз, но никакой товар не получится без заготовки. Сколько бы сериалов о доблестных стражах порядка ни штамповали российские киностудии, при приближении полицейского рядовой гражданин будет испытывать тревогу, но никак не уверенность в собственной безопасности.
Зато у нас духовность и скрепы? Возможно. А ещё у нас иммиграционные потоки в упомянутые США и Израиль. Граждане России хотят стать гражданами других стран не потому, что не любят шум берёз, не потому, что не любят язык Пушкина и Толстого, не потому, что не любят Родину. Любят. Просто Родина не любит их. Ведь почувствовать себя любимыми получится только в тот момент, когда она станет неотличимой от государства.
Скандал вокруг Александры Элбакян и её ресурса Sci-Hub довольно быстро разрешился, но главный вопрос повис в воздухе: кому принадлежит то, что, хоть и было создано кем-то одним, но развивалось при поддержке множества людей? И кто имеет право им распоряжаться?
Пятого сентября биолог Александра Элбакян заблокировала пользователям из России доступ к своему ресурсу Sci-Hub, с помощью которого многие учёные получали доступ к академической литературе , предложив российской науке дальше «вариться в своём дерьме» самостоятельно. Причина - всё тот же конфликт между условными «прогрессистами-западниками» и «патриотами-автохонами», который в последние несколько лет раскалывает российское общество. В данном случае камнем преткновения стал почивший в бозе в результате вступления в действие «Закона об иностранных агентах» фонд «Династия». В одной из дискуссий «за жизнь» Александра неуважительно высказалась про основателя этого фонда Александра Зимина, назвав его деятельность «подрывной», и напоролась на довольно жёсткий отпор со стороны тех учёных, для которых гранты «Династии» и издаваемый ею научпоп в своё время оказались весьма весомой «поддержкой штанов». Штаны у российской науки традиционно спадают, а после того, как серия запретительных законов и судебных процессов фактически приравняла получение иностранного гранта к измене Родине, дела стали совсем плохи. Так что для оппонентов Александры это было действительно «личное».
Спор о роли «Династии» в судьбе российской науки вылился в затяжную перепалку, в ходе которой Александра начала скопом банить всех несогласных с ней оппонентов, называя их «либеральными ботами» и «зомби».
— Эта история привела к огромному разочарованию для меня и многих моих коллег, — написал в своём ЖЖ биолог и популяризатор науки Александр Панчин. — Баны раздавались даже за «лайки» к неугодным комментариям. В бан попадали как студенты, так и учёные с длинным индексом Хирша.
Высшей точки кипения страсти достигли после того, как российский энтомолог Андрей Халаим решил назвать открытый им вид паразитической осы-наездника из семейства ихневмонид Idiogramma elbakyanae в честь Александры. Та в свою очередь расценила это как издевательство — и закрыла доступ к Sci-Hub для всей России, то есть выступила в роли «Роскомнадзора наоборот». Поскольку обычный государственный Роскомнадзор давно уже приучил наиболее продвинутую часть российского общества пользоваться анонимайзерами, «Тором» и VPN, Александра, видимо, рассчитывала на то, что её действия будут расценены или как шутка, или как ещё один эпизод в борьбе с «либеральными ботами». Но резонанс получился настолько серьёзным, что уже девятого сентября она убрала заглушку. Скорее всего, свою роль сыграл и недавно принятый в России закон «О запрете анонимайзеров», который будет введён в действие как раз с 1 ноября текущего года, после чего для обхода блокировок потребуются дополнительные «танцы с бубном», причём ещё никому толком не понятно, какие.
В том, что так много сделавшая для науки Александра Элбакян пала жертвой вульгарного «синдрома вахтёра», нет ничего нового. В конце концов, а кто из нас, получив доступ пусть даже к самому маленькому рычажку власти, не испытывал искушения им хоть раз да злоупотребить? Приходится изо всех сил сдерживать себя, призывать на помощь категорический императив и все остальные полезные наработки человечества в области этики — и всё равно иногда прорывается. Точно так же не вызывает удивления, что часть феминисток на фейсбуке поддержала Александру как «ставшую жертвой травли», забыв о том, что нападки на неё были спровоцированы не её позицией, а именно баном всех несогласных с ней «квадратно-гнездовым» методом. Гораздо интереснее другой аргумент сторонников: «Это же её ресурс!»
Вот с этого места и начинается один из важнейших вопросов сетевой этики, который хоть и назрел довольно давно, но так и не был до конца отрефлексирован. Дело в том, что Sci-Hub, как и многие другие хорошие и нужные людям проекты, финансировался методом краудфандинга. В околонаучных группах и пабликах регулярно звучали призывы отправлять Элбакян хотя бы по 150 рублей, раз в неделю отказавшись от рабочего перекуса из чашки кофе с бутербродом. И деньги шли потоком, но после «Дня осы» многие стали писать в комментариях, что читать статьи при помощи Sci-Hub они, конечно, будут, но вот на развитие ресурса больше не перечислят ни копейки.
Товарищ Берия вышел из доверия
Итак, если существует некий проект или произведение, создатель которого прибегал к финансовой или иной помощи неограниченного круга лиц, — насколько он вообще может и имеет право считать его своей собственностью и распоряжаться его судьбой?
Один из первых крупных скандалов из-за этого вопроса был связан с историей «Либрусека» — крупнейшей пиратской библиотеки за всю историю Рунета. Её создатель Виктор Ларин, устав от бесконечного потока исков со стороны легального сервиса «Литрес» вперемешку с угрозами жизни и здоровью, в итоге ввёл платный абонемент — десять долларов в месяц по тогдашнему курсу. Разумеется, всем «заливалам», включая тех, кто разместил в библиотеке свою неоконченную юношескую прозу, был предоставлен пожизненный бесплатный читательский билет. Но даже такая компромиссная схема всё равно вызвала раскол: три десятка «библиотекарей», громко хлопнув дверью, покинули Ларина и основали «Флибусту» (ныне заблокирована Роскомнадзором). Некоторые из оставшихся предпочли тактику партизанской войны и с тех пор регулярно выкладывают весь гигантский архив «Либрусека» на торрент-трекеры. Мотивацию «упорных пиратов» можно понять: эти люди тратили своё время на сканирование, распознавание и вычитку, а также свои средства на покупку легальных электронных копий вовсе не для того, чтобы Ларин, «Литрес» или кто-то другой зарабатывал на этом деньги. Их целью было сделать книги доступными для всех — и бесплатно, а вечный абонемент для «заливал» на фоне отказа от этой сверхзадачи выглядел то ли подачкой, то ли попыткой откупиться от сообщества.
Чуть было не стала героиней аналогичного скандала и Наталья Чумакова — вдова Егора Летова и бас-гитаристка «Гражданской Обороны». Отчаявшись заинтересовать своим проектом документального фильма о группе хоть каких воротил из киноиндустрии, она решила снять его сама и объявила сбор средств методом краудфандинга. Фильм «Гражданская Оборона: начало» снимался пять лет, был переименован в «Здорово и вечно», вышел в прокат, вошёл в двадцатку лидеров и даже окупился. Последнее — вообще редкость в истории российского документального кино, подобные случаи можно пересчитать по пальцам, причём одной руки.
Но некий «осадочек» у тех, кто присылал Чумаковой деньги на фильм, всё же остался. Скажем, почему «Здорово и вечно» не залили на Youtube если не сразу, то хотя бы по завершении проката в городах-миллионниках? Ведь именно так и поступили создатели первого в истории краудфандингового фантастического блокбастера «Железное небо»: фильм был выложен на The Pirate Bay чуть ли не в день премьеры. К тому же у многих присылавших деньги на фильм попросту не было возможности добраться до городов, где его показывали, — в особенности это касается родины Летова, Сибири, с её чудовищными расстояниями от пункта А до пункта Б. Да и многие поклонники отказывали себе в лишней кружке пива или в новых ботинках вовсе не ради фестивального или коммерческого успеха «Здорово и вечно», а для того, чтобы об их любимой группе узнало как можно больше народу. Наконец, фильм обрывается на летовском временном «уходе в молчание», случившемся в самом начале девяностых, из чего вытекает логичный вопрос: раз первая часть принесла прибыль, то будет ли продолжение?
Перспективы на будущее
Уже сейчас можно предсказать, что на каждом новом витке развития краудфандинговых и краудсорсинговых схем таких вопросов будет возникать всё больше. Если в «большом мире» права акционеров давно уже высчитаны, измерены и до буквы прописаны в гражданских кодексах, то здесь между автором проекта и теми, кто его поддерживает, нет никаких обязательств, кроме моральных. А про них, как показывает история с обидевшейся на осу Элбакян, можно легко забыть просто от уязвлённого самолюбия. Но раз в основе всего, что с приставкой «крауд…», — главным образом доверие живущих в сети масс, то, раз взбрыкнув, его можно потерять навсегда, а восстановить будет гораздо сложнее. Пусть Александра и вернула доступ к Sci-Hub из России, но скорее всего платежи на её счёт значительно сократятся, и только время покажет, достигнут ли они прежнего уровня.
Между тем вопрос этот далеко не праздный. Пока краудфандинг ещё не успел зайти дальше софинансирования изобретений, приютов для бездомных животных, съёмок фильмов и записи нового альбома любимой группы, но потенциал у этой технологии поистине неограничен. Особенно интересные перспективы вырисовываются в наши дни, когда появилась возможность сочетать её с криптовалютами, позволяющими осуществлять целевые транзакции. В такой системе ни один из её участников, пусть даже он и находится на самом верху цепочки, не сможет вывести средства из фонда защиты котиков и потратить их на новый «Порше» и ящик французского коньяка. К примеру, могут появиться основанные на краудфандинге сетевые потребительские кооперативы, позволяющие их пользователям приобретать дорогие вещи, лечение, образование и даже недвижимость, минуя банки с их кабальным кредитом. Или можно попробовать предугадать, когда поднимет свой флаг первое в мире краудфандинговое государство, в котором связь между системой управления и гражданами будет основана не на делегировании голосов профессиональным политикам, а на прямом делегировании доверия, выраженного в неких условных единицах. Разумеется, эту «валюту доверия» можно будет в любой момент отозвать обратно и в конечном итоге лишить зарвавшегося чиновника своего поста. Или, используя всё ту же систему, можно будет самостоятельно голосовать по каким-то вопросам, оставив на долю политика лишь законодательное оформление решения, уже принятого методами прямой демократии…
Но для того, чтобы всё это как можно быстрее перестало быть частью сетевой футурологии и вошло в реальную жизнь, тот самый основной вопрос краудфандинга надо будет решить уже сегодня, причём как на техническом, так и на этическом уровне. Отношения между создателем проекта и его сообществом, построенные по принципу «барин vs крепостные», должны навсегда уйти в прошлое, уступив место прямой демократии.
Фотография: Andrey I. Khalaim & Enrique Ruíz-Cancino / Journal of Hymenoptera Research, 2017
Источник: https://storia.me/ru/@lev.inozemtsev/polemika-1be4jz/nauchit-rodinu-lyubit-lsbcn