Интернет что семечки: начала им пользоваться – не отвяжешься!
А поскольку еще любопытна, как сорока, решила: «Найду-ка старых друзей!»
Того поискала, эту – не нашла. А вот Андрюшу М. разыскала и написала ему письмо: привет, как жизнь? Помнишь ли, мы сто лет назад?
Он ответил - помню, даже кое-какие фотографии сохранил, могу прислать!
Я согласилась…
С Андрюшей М. мы познакомились в шахматном кружке районного дома пионеров. Мне было четырнадцать, ему – шестнадцать. Самый возраст для юношеского романа. Но мы играли в шахматы, и это обстоятельство стояло между нами, как толстая хрустальная стена.
Я мечтала играть как Майя Чибурданидзе. Эта шахматистка в восемь лет побеждала свою сестру-студентку Ламару, а весной 1971 года стала чемпионкой Грузии среди школьников. В десять лет!
Думая о Майе, я придумывала, как она живет; воображение играло, словно море камушками. Раз Чибурданидзе из Грузии, значит, дом ее стоит в горах, увит розами, вокруг – цветущий сад, синие тени, ароматы рая, перламутровые павлины шуршат хвостами по гравию дорожек…
Все это бред, конечно, необузданные фантазии, но это было, потому и рассказываю.
Я довольно быстро набрала в шахматном кружке третий разряд, стала биться за второй. Мы часто выезжали на турниры, мотались по другим домам пионеров, несколько раз играли во Дворце на Воробьевых горах.
Наш кружок возглавлял замечательный тренер, мастер спорта по шахматам Эдуард Иосифович Шехтман. Выдержанный человек, он терпеливо объяснял воспитанникам теорию шахмат. Движения Эдика (так мы – юные спортсмены называли тренера между собой) были плавными, кошачьими, взгляд коричневых глаз проникновенен, а улыбка обворожительна. Может, парням из кружка такой портрет покажется приторно-сладким, но я – девочка и вспоминаю так, как воспринимала Эдика, как помню его.
Кто его знает, может, Эдик был моим кумиром, такая влюбленность в педагога, сейчас не определю. Но то, что неслась в шахматный кружок на всех парусах, - точно!
…Андрюша М. все же стал провожать меня до дому. Он много читал, много знал, рассказывал истории без остановки, пытался завладеть моим расположением. Делился сокровенным: недавно был влюблен, а Она его бросила. Господи, трагедия! Раны на сердце! Весь мир в шелуху!... Помню, время от времени Андрюша вопрошал меня: «Тебе нужна моя любовь?»
Парень пытался склеить свою разбитую чашку, желал найти замену той, которая ушла в туман жизни. Но я не захотела стать номером два…
Нет, дело даже не в этом номере два! А в том, что я хотела играть в шахматы, чтобы стать, как Чибурданидзе! Натура у меня жаждущая побед. До сих пор я мало изменилась, хотя пора обуздать свои помыслы и довольствоваться тем, что есть и будет с тобой уже навсегда.
Однажды я заболела, простуда с температурой. Андрюша М. пришел ко мне домой навестить. Зачем он в тот день принес фотоаппарат, не отвечу. Факт налицо: Андрюша сфотографировал меня на тахте, накрытой одеялом, смотрю в фотообъектив, как юная газель…
Все.
Что было дальше после этих снимков?
Перешла в десятый класс, завоевав второй разряд по шахматам. Но для того, чтобы стать чемпионкой и звездой, надо было учиться играть лет в пять. Эдик посадил меня перед собой и спросил: «Что выбираешь? Останешься в кружке?» «Нет, - ответила я, - поступаю в Школу юного журналиста при МГУ, и если поступлю – на следующий год пойду на сам факультет». «Правильно, - сказал Эдик. – Если будет нужна наша помощь, звони, не бросим». Тренер по шахматам считал своих воспитанников братством, поэтому озвучил мысль про «звони, не бросим».
Я ушла из кружка.
Андрюшу М. забыла на долгие годы.
Поступила на журфак МГУ и много лет проработала журналистом в разных изданиях.
В шахматы играю по праздникам или с юными партнерами, которые сами напрашиваются. Пока еще что-то помню из теории, выигрываю.
Из интернета узнала, что Эдуарда Иосифовича Шехтмана давно уже нет с нами.
А тут взяла и разыскала Андрюшу М.
Конечно, общаться мы не будем. Разбитые чашки не склеиваются, и прошлое не возвращается.
Правда, есть плюс. Теперь у меня есть старые фотографии из отрочества, на которых я еще мечтаю стать Майей Чибурданидзе. Могу здесь написать, что смотрю на них и плачу. Нет, не плачу, просто смотрю.
