Семья архитектора Михаила Филиппова поселилась в этом доме на исходе лета. Дачный поселок строился еще в первой половине ХХ века, и деревья кругом старые и высокие. Смешанный лес буквально обступил новый дом, и тот потерялся в густой зелени, словно китайский парковый павильон.
Филиппов ждал зимы. Он знал, как четко проступят на фоне снега классическая дорика и руст. Стволы и ветви останутся штрихами и росчерками туши на белой бумаге, дом выдвинется на передний план. Он думал об этом, когда рисовал эскизы – рисовал в черно-белой гамме, и это Филиппов, известный своими графическими штудиями и акварельными ведутами.
Проектируя загородные резиденции для своих клиентов, Михаил часто размышлял над градостроительным содержанием таких объектов. Даже если дом возводится на земле в два гектара, все равно, как ни крути, ощущается присутствие забора. «Пространство ведь не количественная категория, а качественная. Противоположная традиция существует с античных времен, и ее никто не отменял, о ней просто забыли», – Филиппов имеет в виду помпейские дома с перистильным двором, со всех сторон окруженным колоннадой.
Двор тогда являлся частью дома, изолирующей его от внешнего мира. Михаил – почти единственный архитектор, пропагандирующий ордерную классику, – давно мечтал о применении этого метода в современных условиях, но не находилось подходящего клиента, а тут «очень хороший заказчик попался, который все понял». Архитектор сам для себя придумал перистильный забор. Прямоугольный участок, точно по выкройке, превратился в круг, а забор, одного цвета с постройкой, стал продолжением ее аркад. Внутри открылась круглая площадь-звезда, торжественная, словно площадь перед собором Святого Петра в Риме. У Филиппова она украшена обелиском, а также, как и подобает итальянской вилле, мраморной скульптурой, ионической капителью и какими-то руинированными скамеечками.
Придумывая интерьер, Михаил вспоминал о недолгом времени, проведенном в Финляндии. Из больших окон дома, где он остановился тогда, было приятно созерцать море и лес. И теперь эффект раскрытости интерьера наружу, присущий скандинавскому минимализму, архитектор применил к абсолютно классическому объекту. Потолок гостиной представляет собой железобетонную опалубку, несколько раз перечеркнутую балками тонированной сосны. Архитектурная фантазия с аркадой рустованных колонн глядит со стены в окно, за которым видна реальная колоннада. Для нее подобран оттенок старого дерева, точно вымокшего под дождем. В вестибюле Филиппов скрестил итальянский травертин с сосной, выставив оливковые вертикали колонн на пепельный фон стен и пола. Отражения в зеркальных поверхностях встроенных шкафов вестибюля, меняя масштаб, удваивают окружность двора. Поразительный эффект: кажется, что стен и нет вовсе.
Спальня на втором этаже своим предельным лаконизмом напоминает капеллу протестантского храма, а кабинет – неф средневекового готического собора. Впрочем, кабинет, по словам самого Михаила Филиппова, – это исполнение его давнишней мечты «жить в троллейбусе». Комната имеет два света и два уровня: на антресолях можно хранить объемные папки с графическими листами и проектами. Здесь никто не помешает работе и отдыху. Любой архитектор позавидует такому кабинету, где помимо немалого числа окон для созерцания двора и леса предусмотрена и лежанка для отдыха. Из комнат второго этажа имеется выход на верхнюю террасу, откуда площадь представляется еще более величественной. А из соседнего леса Михаил принес много хвороста и расставил его по всему дому в глиняных горшках: ему нравится графика голых веток на фоне пустых стен.