Классическая музыка не всегда была привилегией людей хорошо образованных и разбирающихся в искусстве. Существуют свидетельства, утверждающие, что в XIX веке уличные мальчишки, слонявшиеся без дела, распевали арии из оперы «Севильский цирюльник». Постепенно общество менялось, и сегодня эстрадная музыка владеет умами и сердцами гораздо большего количества людей, чем классическая. Многие считают классику скучной, неактуальной. Школьники называют ее «отстоем» и считают, что слушать ее позорно.
При этом, если спросить у людей, что такое классическая музыка, вряд ли кто-то сможет дать четкий ответ. Классикой сегодня принято считать все, что звучит в залах консерваторий, на оперных сценах.
Но это не так. Часто на крупных международных фестивалях помимо поп-, электро- и рок-выступлений можно послушать и классическую музыку. Так, например, было на испанском фестивале Primavera: там построили отдельную закрытую сцену для классики – помню замечательное выступление струнного ансамбля Kronos Quartet.
Спорно и утверждение о том, что классическая музыка имеет большую культурную ценность, нежели популярная, эстрадная. Я бы не сказала, что, например, The Beatles ничего не привнесли в мировое искусство и не оставили на нем следа.
И еще один миф: посещать концерты классической музыки и оперные театры и фестивали очень дорого – гораздо дороже, чем концерты популярных рок- и поп-музыкантов. Это не так. На представления крупнейших оперных фестивалей, например в Экс-ан-Провансе или Авиньоне, можно попасть за 15-20 евро, а на некоторые – вообще бесплатно. В Московскую консерваторию можно еще до начала сезона приобрести абонемент сразу на несколько концертов, и это обойдется гораздо дешевле, чем если покупать билеты уже в текущем сезоне. И уж конечно цены в клубы на концерты более-менее известных исполнителей стоят недешево: скажем, на американских стоунер-рокеров Acid King, которых не больно-то и знают у нас, цена билетов начиналась от 1500 рублей. Вы слышали сочинения Acid King? А сочинения Моцарта?
Так в чем же дело? Почему классическая музыка сегодня не пользуется заслуженной популярностью? У меня есть предположение, которое поначалу покажется странным. Дело в том, что современные музыканты неправильно исполняют ее.
До XX века музыканты подходили к исполнению классики не так, как сегодняшние завсегдатаи консерваторий, а, скорее, как современные рок-звезды. Для них исполнение этой музыки было не каким-то строгим, сложным и хорошо отлаженным, отрепетированным процессом, а чем-то более личным, даже нестабильным. Они воспринимали партитуру композитора как отправную точку, нежели как непреложный закон. Импровизация была неотъемлемой частью концертов классической музыки.
В нотах обычно есть указания относительно темпа и ритма, но они довольно размытые, и подход к ним может быть гибким. Музыканты действительно импровизировали, привносили в каждое исполнение нечто свое, так что каждый концерт становился захватывающим событием.
Но в начале XX века эта практика постепенно начала уходить в прошлое. Возможно, это было связано как раз с желанием снобов дистанцировать классическую музыку от «массовой». Впрочем, не всех это устраивало. Американские критики отмечали, что Брамс или Моцарт в исполнении современных музыкантов теряли всю живость и становились скучными, что их произведения нельзя играть столь ритмически жестко.
Однако музыканты, похоже, утвердились в своем убеждении, что все, что написано в нотах – и есть задумка композитора, а добавлять туда что-то – кощунство. Поэтому нет ничего удивительного в том, что многие воротят нос от классики, считая ее однообразной, ограниченной, слишком формальной и безэмоциональной.
Что делать современным музыкантам, чтобы изменить такое отношение? Не просто воспроизводить классику, но учиться взаимодействовать с ней и видеть подтексты, читать между строк. Тогда, возможно, классическая музыка перестанет попахивать тухлятиной.
Вы знаете что-нибудь об итальянке, в которую был влюблён Иосиф Бродский? Я не раскрою никаких тайн, сказав, что её звали Мариолина Дориа де Дзулиани. Она жила с мужем в Венеции, и Бродский писал о ней в своём эссе «Набережная неисцелимых», хотя напрямую в опубликованном тексте эссе её имени нет. Благодаря «Набережной» многие любители Бродского отзываются о Мариолине очень прохладно.
Они познакомились в Ленинграде, куда Мариолина приезжала в качестве туристки со своей подругой Мариной Лигабуэ. Мариолина была горячей поклонницей русской литературы, слависткой, переводчицей Владимира Маяковского. Ей было интересно познакомиться с русским поэтом. Как и со многими другими советскими деятелями искусств, к которым Бродский отчаянно ревновал – то ли потому, что ему уже нравилась Мариолина, то ли потому, что считал, будто звездой здесь должен быть он. Бродский неприязненно спрашивал итальянскую гостью, зачем ей общаться со «всеми этими людьми».
От ревности Бродского досталось позже и мужу Мариолины, инженеру, которого Бродский почему-то счёл архитектором и ни много ни мало обвинил в «Набережной» в уродовании лица Европы. Якобы он был «aрхитектурной сволочью из той жуткой послевоенной секты, которaя испортилa очертaния Европы сильнее всякого Люфтваффе. В Венеции он осквернил пaру чудесных кампо своими сооружениями, одним из которых был, естественно, бaнк, ибо этот разряд животных любит бaнки с абсолютно нaрциссистским пылом, со всей тягой следствия к причине».
В гости к Мариолине Бродский прилетел на первую же американскую зарплату и немедленно начал требовать внимания, поклонения и восхищения. Взамен он дарил презрение, чванство и хамство. Когда я так характеризую его, можно заподозрить меня в нелюбви к поэту, но, увы, как раз стихи этого человека я очень люблю, и противоречие между их тонкостью и тем, каким поэт был свином, очень меня огорчает.
От Мариолины Иосиф сходу потребовал снять ему дворец; размах немного удивил её, но сняла она, конечно, комнату в модном пансионате. Разочарованный Бродский написал, что там воняло мочой, хотя это кажется сомнительным. К Мариолине и её супругу он приходил в гости каждый день, оставаясь на обеды и ужины, и бесконечно критиковал обстановку и ремонт, который как раз шёл полным ходом. Всё, по его утверждению, было редкостно дурновкусным. Хотя, признаться, шестиметровые потолки так впечатлили его, что он не мог скрыть восхищения, разглядывая их.
«Общение с ним было пыткой — каждое утро уже «под мухой» он заявлялся ко мне, выкрикивая с улицы самые неприличные слова. Я очень боялась, что соседи поймут, что кричит наш гость. Он абсолютно не знал, как себя вести – был навязчивым, нарочитым. Все разговоры наши сводились к тому, что он меня «хочет». Это было тяжело и неприятно.
Я видела, как в Питере женщины буквально падали перед ним на колени, там он был богом, мифом. Но в Венеции была совсем другая жизнь. И та неделя была для меня кошмаром. В конце концов я не выдержала, открыла дверь, схватила его за ворот и спустила с лестницы», – уже много лет спустя рассказала Мариолина. Его поведение тем больше шокировало её, что она высоко ценила его стихи и особенно прозу. После этого Мариолина твёрдо избегала встреч с грубым поэтом.
Историю можно было бы объявить на этой ноте законченной, но мне хочется рассказать, как она продолжается в XXI веке. Как водится, в интернете. А конкретно – в комментариях. Стоит где-то опубликовать рассказ Мариолины, и тут же можно увидеть множество комментариев. Одни сокрушаются, что Мариолина и Иосиф «не поняли друг друга»: мол, прояви Мариолина понимание, мы бы увидели красивую историю любви. Ведь он так часто потом вспоминал венецианку, говоря, что их связывает нечто большее, чем романтика. Другие напрямую винят Мариолину в том, что она, говоря простонародно, Бродскому «не дала», ведь он так страдал. Надо было понять, а раз страдал, то и «дать» надо было обязательно.
К сожалению, подобные комментарии – не глупость или безумие, они выражают общую позицию общества по отношению к женщине. Раз мужик страдает, немедленно «дай». Будешь ли ты страдать при этом, значения не имеет. Раз мужик грубит, то от тонкого чувства. Ты должна угадать всю его высоту и чистоту по тому факту, что тебя поливают грязью. Ну, и «дать», конечно. А то как же.
Кстати, в том же народном сознании женщина, которая «даёт» всяким страдальцам, является шлюхой. Если страдалец известный, тогда, конечно, она Муза. Если не Лиля Брик. Лиля Брик всё равно шлюха.
И мне страшно даже пытаться вникнуть в ход мыслей этих людей, которые считают, что кто-то обязан за оскорблениями видеть любовь, а историю преследования, грубости, приставаний считают почти случившейся прекрасной романтической историей.
У меня всё.
По матерьялам https://storia.me/ru/@anastasia.moth/kultura-i-iskusstvo-p4rgh/sovremennye-muzykanty-nepravilno-igrayut-klassiku-i-eto-otvrashhaet-nas-ot-nee-2qbzr1