Меня часто спрашивают: "Вот ты - писатель. А как пишешь-то?"
Отвечаю: "Сажусь к компьютеру, стучу по "клаве". Раньше, по старинке писала ручкой по бумаге".
"Нет! - въедливые читатели никогда не отступают. Они хотят докопаться до правды-матушки. - Откуда темы берешь? Сюжеты придумываешь?".
Никогда не придумываю. Вокруг кишат самые разные истории. Наблюдаю жизнь, вслушиваюсь, вглядываюсь, а потом сама себе говорю: "Непременно расскажу об этом". Далее см. выше: сажусь к компьютеру, стучу по "клаве".
Примерно так у меня родился рассказ "Три дня слежения за собакой". Началось все с того, что мою дочь (тогда подростка) укусила собака...
Нет, не буду излагать, что произошло дальше - рассказ же под рукой! Читайте!
Ирина Андрианова-Голицына
Три дня слежения за собакой
Рассказ
Зачем Ромыч потащил меня в то место в парке? «Пошли, мелкая, я тебе та-акое покажу», - целую неделю бубнил. А что мне парк? Я в нем и так бываю с подругами, родителями по праздникам. Или Ромыч, зачем он мне? Одноклассник, сдвинут на компьютерных играх, болеет за «Арсенал»… После долгих уговоров я сломалась, уступила Ромычу. Потащились мы с ним в парк после уроков.
Ромыч шел рядом, выпендривался, рассказывал про футбол - подпрыгивал, забегал вперед, возвращался.
На самом краю парка у нас стоят гаражи - железные коробки за ржавым шлагбаумом. Мы как раз с Ромычем проходили мимо. Так вот из-за этого шлагбаума метнулась рыже-черная собака, подбежала ко мне - цоп! - укусила за ногу и мгновенно обратно, в гаражи… как растворилась.
На моей ноге осталась отметина собачьих зубов, немного крови. Я здорово перепугалась.
- Мелкая! - сказал Ромыч. - Ты че побелела?
- Видел… собака… - пролепетала я. - Укусила меня…
- Ну, и не фиг белеть! Меня собаки сто раз цапали! Видишь, живой! - Ромыч выпятил грудь.
- Да пошел ты! - разозлилась я. - Может, она бешеная?!
Я еще больше перепугалась от своих слов и бросилась домой. Ромыч что-то кричал вслед, но я уже не слушала его. Бежала, ругала себя - зачем поперлась с этим Ромычем в парк?! Зачем?! Что забыла-то?!
Дома папа осмотрел мою рану и посоветовал:
- Помажь йодом. Обойдется.
А мама заволновалась, бросила готовить ужин, побежала в ванную, чтобы причесаться и поправить макияж, бросила мне на ходу:
- Собирайся! Едем в травмопункт!
Через полчаса мы с мамой сидели в очереди в травмопункте. Здесь было много детей с родителями и бабушками-дедушками. Всех присутствующих объединяли напряженные лица, как будто еще чуть-чуть, и - конец света.
- Смотри, сколько переломов… - шептала мне мама на ухо. - А что у того мальчика с зеленым лицом?
Наконец подошла моя очередь.
В кабинете за столом сидел здоровенный дядька - врач. Кулаки, как гири, усы – сапожная щетка. У столика с лекарствами, бинтами и прочей медицинской дребеденью стояла медсестра к нам с мамой спиной. Было понятно: больные ей до смерти надоели.
- Что у вас? - устало спросил врач.
- Собачий укус, - с готовностью ответила мама.
- Покажи, - устало потребовал дядька, не глядя на меня.
Я подошла к столу, выставила ногу вперед. Врач осторожно потрогал мою ногу в месте укуса, вздохнул.
- Лен, обработай, - кивнул он медсестре, затем взглянул на маму: - Собаку знаете?
- Не - ет, - ответила, волнуясь, мама, - мы с ней незнакомы.
- Плохо. Была бы знакомая собака, хозяин бы рассказал о прививках, сообщил нам о ее здоровье.
- А что теперь? - пискнула я.
- После обработки раны пойдешь в процедурный, сделаешь укол от бешенства. Будешь ходить через день. Десять уколов, - врач положил свои руки-гири одна на другую.
- Десять уколов! - ахнула я.
Врач устало взглянул на меня.
- А что ты хотела, матушка? Незнакомая собака - бомба с замедленным действием, - устало пошутил он. - А бешенство - не ОРЗ, довольно серьезная болезнь.
- А если я узнаю, что собака - нормальная? - мне жутко не хотелось через день делать эти десять уколов. И все из-за Ромыча! Вообще я ненавижу любые уколы! Тем более со страшным названием - от бешенства.
- Если узнаешь, тогда отменим….Зовите следующего!
Пока врач со мной и мамой разговаривал, медсестра обработала мою рану, пришлепнула бинт, сверху пластырь. Мы с мамой вышли в коридор.
- Не переживай, - подбодрила мама, - главное, мы вовремя спохватились!
Дальше была процедурная, новая медсестра, с маской на лице, ее сверлящие глаза… Все, процедурную пропускаю без подробностей, просто – укол-ад…
Вечером папа и мама спорили, кто из них будет следить за рыже-черной собакой из гаражей. Папа твердил, что он не дурак, ни за кем следить не собирается; мама настаивала, повторяя: все семейные проблемы лежат на ее плечах, все до единой! Папа взвивался:
- И как ты предполагаешь, я буду за ней следить? Где критерий, что она - нормальная?
- У бешеных - глаза мутные, они хвост между ногами зажимают, бегут на человека без лая…
- Может, мне еще дневник юного натуралиста вести? Вносить туда ежедневные наблюдения про хвост, глаза? - негодовал папа. - Выбросьте глупости из головы! В гаражах живут бездомные, но вполне нормальные собаки. Мужики - автомобилисты их бы там не подкармливали, если бы были бешеные!
Вопрос остался открытым: папа следить отказался, мама не могла - у нее работа, официантка в кафе, она домой приходит в сумерки, где тут следить?
На следующий день в школе ко мне подошел Ромыч:
- Ну, че, мелкая? Как дела?
Тут я Ромычу высказала все, что думаю. И что он - гад, и что уши у него, как пельмени, и хватит жрать чеснок дома, воняет за версту, и что благодаря его шуточкам, мне теперь будут колоть уколы от бешенства, и что я не хотела с ним в парк идти, черт меня дернул! А теперь надо следить за той рыже-черной собакой, помрет она от бешенства - не помрет, течет у нее из пасти слюна или нет, вот кто ответит на эти жуткие вопросы?!
Я ушла от Ромыча, как грозовая туча. «Все, - сказала самой себе, - Ромыча для меня не существует!»
Прошло три дня. Я как раз собиралась после школы ехать в травмопункт, на третий укол. Ноги меня туда не несли, но мама ведь потребует отчет, а если я не схожу на укол, такой скандал закатит, начнет говорить про угрозу смерти и все такое.
В раздевалке ко мне подошел Ромыч.
- Мелкая, в парк сходим? Я тебе кое-что покажу, - сказал он.
- Сходила уже, - пробурчала я. - Отстань.
- Для тебя важно, - уточнил Ромыч. - Мне-то что? Не мне уколы делают.
- Про собаку узнал? – с надеждой я взглянула на Ромыча.
- На месте увидишь.
Короче, двинулись мы в наш парк снова. Ромыч подвел меня к гаражам.
- Ты, мелкая, стой. Не дергайся. Все тут норм, - сказал он авторитетно. Затем порылся в своей сумке, вынул сверток, посвистел. Из-за ближайшего гаража появился мужчина в шляпе и спортивных брюках:
- Мальчик, чего тебе?
- Ничего, - ответил Ромыч и снова свистнул.
- Уши оборву, - сообщил мужчина.
Из-за соседнего гаража выглянул еще один автомобилист - толстый, в драной куртке.
- Петрович, - сказал он, - отстань от пацана. Он к Белке ходит.
Автомобилисты исчезли, а Ромыч авторитетно кивнул мне, позвал:
- Пойдем, мелкая. Не боись, ты со мной.
Ну, зачем, зачем я шла за Ромычем, как привязанная? Он ведь повел меня за шлагбаум, между гаражами, ужас, в самое кубло бездомных собак и незнакомых мне автомобилистов!
Мы с Ромычем подошли к одному из гаражей. Там под стеной была такая ямка в земле, прикрытая картонная коробкой.
- Смотри, - сказал Ромыч.
Я заглянула под коробку и увидела… ту самую рыже-черную собаку. Она лежала на боку и кормила троих щенят - двух рыжих и одного молочно-белого.
- Вот, - сказал Ромыч, - Белка. Она тебя тогда куснула по глупости, детей защищала.
- Но я же на них не бросалась, - удивилась я, разглядывая толстых щенят.
- Ну, не знаю. Что-то ей причудилось, вот и бросилась… А мы с ней подружились.
Ромыч сел на корточки, развернул сверток и вывалил перед коробкой несколько обгрызенных бутербродов с колбасой. Белка повела носом в сторону угощения. По движению ее влажного черного носа я поняла: Белка очень довольна.
Ромыч встал, улыбнулся. Я посмотрела на него.
- Значит, Ромыч, ты следил за этой собакой?
- Ага. Все три дня. Подкармливал. С мужиками тут говорил, они сказали, все здешние псины здоровы. Бешенства - ноль.
- Ромыч, так ты из-за меня следил? - снова спросила я.
- Из-за тебя, из-за тебя… Ты в такой штопор вошла, так орала на меня после травмопункта, - пробурчал Ромыч.
Мы еще постояли немного рядом с Белкой и ее щенками, потом пошли прочь. Вышли в парк, сели на скамейку. Тут Ромыч начал активно рассказы заворачивать, изображал физрука и нашу директрису, и нескольких футболистов из «Арсенала»! Я хохотала, как ненормальная.
Через полчаса я спросила Ромыча:
- Слушай, а три дня назад зачем меня сюда затащил?
Ромыч мельком взглянул на меня и ответил:
- Просто так. Что мы погулять после уроков не можем?
…Вот и вся моя история. Да, в тот день я на уколы от бешенства не пошла. И больше никогда на них не ходила. Ведь Белка оказалась простой собакой-матерью. Я иногда думаю: вот была бы я, как Белка, бездомной и со щенками, я тоже кого-нибудь куснула, если бы почувствовала опасность.
P.S. Снимки, использованные как иллюстрации моего рассказа, сделал фотограф Denis Buchel