Сергей Простаков поговорил с главным редактором вебзина Sadwave о музыкальной журналистике, коммерциализации small media и перспективах панка и рок-н-ролла.
Задолго до появления интернета уже существовали small media — фэнзины или, сокращенно, зины (от английского fanzine). Молодые люди готовы были жертвовать свои временем и ресурсы для создания малотиражных журналов, посвященных любимым писателям, фильмам и музыкантом. С появлением рок-музыки культура фэнзинов расцвела пышным цветом. Главный толчок дал панк-рок, появившийся в Британии в середине 1970-х годов. Жанр практически игнорировали большие издания, поэтому на возникшую потребность в распространении информации откликнулись сами его поклонники.
В России фэнзины появились в 1980-х годах, и вплоть до середины 2000-х годов их культура активно развивалась. Но после распространения интернета не только в России, но и по всему миру она стала исчезать.
Сегодня в рунете существует единственный зин, пишущий о панк-роке, — Sadwave. Вырос он из нескольких фанзинов, которые делали музыканты и меломаны в конце 2000-х годов. Sadwave появился в январе 2012-го, и сегодня это одно из самых долгоживущих small media в России.
О работе Sadwave, о cудьбе DIY-журналистики и о том, где получать информацию о редкой музыке, мы поговорили с главным редактором вебзина Максимом Подпольщиком.
— Большая часть проектов, которые уже были представлены в этом цикле о small media, существуют один-два года, а то и меньше. Sadwave сейчас четыре с половиной года. Как тебе это удалось?
— Ну, как удалось? Если тебе искренне интересно то, чем ты занимаешься, то ты готов долго и последовательно работать. Мне пока не надоело, я готов играть дальше. Кроме того, на данный момент мы, к сожалению, — единственное русскоязычное медиа о панк-роке и всем, что около. Надо продолжать держать флажок, мол, вот, мы есть, мы тут. «Если будет смена, отдохну и я», — пел Егор Летов. Я на данный момент смены не вижу, так что продолжаем КВН. Грустно от того, что практически нет реальных конкурентов. Хотелось бы, чтобы было пять-семь или хотя бы еще два-три похожих издания. Конечно, есть какие-то хорошие паблики во «Вконтакте» — например, Interesting Punk — у них больше подписчиков, чем у нас, но они пишут про более известные группы. Мы же стараемся рассказывать о редкой и не самой популярной музыке. Пишем порой и не про панк-рок. Но паблики во «Вконтакте» не работают как СМИ и не пытаются быть таковыми. Sadwave и Interesting Punk, скорее, дополняют друг друга, а не противоречат, что тоже прекрасно. Отчасти тот факт, что мы единственное панк-медиа в стране, не дает опускать руки: если не будет нас, что останется?
— Ты, вероятно, общаешься с администраторами пабликов про панк-рок. Есть ли у них желание перейти к формату вебзина, чтобы как раз составить вам конкуренцию?
— Я знаю ребят из двух пабликов — «Алхимия» и упомянутого Interesting Punk. Наверное, есть еще хорошие паблики, но на моем радаре находятся эти два. Если вы знаете больше, пришлите мне ссылки на них куда-нибудь, буду страшно признателен. У их администраторов желания стать вебзином нет. Им комфортно в формате паблика. Благодаря технологическим возможностям «Вконтакте» можно спокойно превратить паблик в аналог хорошо сверстанного вебзина. Ну и задачи у них несколько иные, чем у нас. Про Interesting Punk я уже рассказал, а в «Алхимии» лично мне не хватает наличия анализа происходящего, каких-то захватывающих текстов. Они, скорее, информационный ресурс, и хорошо справляются со своей задачей, но мне как читателю хочется большего.
— Музыкальные паблики во «Вконтакте» очень активно развиваются последние пять лет. Как ты справился с искушением прийти к их форме существования?
— А у нас никогда не было такого искушения. Когда мы начинали, эта социальная сеть еще не достигла сегодняшних технических возможностей, культура музыкальных пабликов еще не появилась. Тем более, сайт значительно удобнее в использовании, чем чужая платформа. К примеру, всегда можно отправить ссылку на него своим иностранным друзьям. Все понимают, что такое блог и вебзин. А если кидать линк на «Вконтакте», то предварительно придется объяснить, что это такое, как там зарегистрироваться и прочее. Это выведет нас из общемирового контекста, а мы стараемся мыслить глобально, как бы самонадеянно это ни звучало.
— Кто сегодня делает Sadwave?
— Основная команда состоит из трех человек, включая меня. Есть еще несколько людей, которые делают афиши для Москвы, Питера, Петрозаводска, Минска, Саратова. Также в команде есть несколько постоянных приглашенных авторов, которых я зову, когда нам не хватает рук. В последнее время число помощников начало расти, что очень здорово. К сожалению, практически все тексты мне приходится редактировать в одиночку, что не способствует скорости обновления сайта, поэтому если среди читающих этот текст есть редакторы, которым интересна наша тематика, выходите на связь, у нас очень много работы.
— Как организовывается работа редакции, расположенной в разных городах?
— В обычном режиме. Заказываешь текст с просьбой прислать его через неделю. Через две недели переспрашиваешь: где текст? Получаешь его через месяц. Но бывает и по-другому. У нас есть автор под псевдонимом Александр Бессмысленный, который занимает достаточно серьезный пост в одном крупном интернет-издании. Он хорошо знает, что такое дедлайн, что такое инфоповод, почему его важно не упустить, поэтому присылает текст всегда в обещанные сроки. Порой главным тормозом в редакции оказываюсь я. Выстраивается очередь из нескольких больших текстов, которые я не успеваю оперативно отредактировать. Мне стыдно, правда. В остальном, все, как в редакциях других медиа, ничего сверх. Конечно, у нас нет никакого офиса или чего-то в таком духе, мы полностью виртуальны, и это, по-моему, скорее, хорошо.
— Вы уже по всем параметрам ветераны среди small media. Можешь напомнить «потомкам», как состоялся ваш переход от бумаги к форме вебзина?
— В определенный момент стало понятно, что мир и распространение информации ускорились с невероятной силой, и мы уже не успеваем оперативно обрабатывать этот поток. Производство бумажного зина — это весьма трудоемкий процесс. Сбор материалов, верстка, печать, распространение — каждый из этапов сжирает очень много времени. На момент выхода одного номера зина материалы в нем устаревали в лучшем случае на полгода. И это, в общем, было нормально, пока не появилась альтернатива в виде интернета. Во времена «бумаги» опубликовать интервью с музыкантами со словами, что группа в течение подготовки материала успела распасться, было частым явлением. В какой-то момент мы просто опустили руки и не понимали, зачем нам творить в таком формате. Я не понимал, где найти точку опоры, куда приложить рычаг. Писал и переводил что-то для ЖЖ, но это было, скорее, от безысходности. Однажды мой друг Саша Редхед, который всегда более пристально, чем я, следил за тем, что происходит в мире, сказал, что сейчас многие делают свои блоги, и нам тоже надо делать свой. Так все и началось. Бумажные зины, впрочем, не умерли, об их возрождении пишут регулярно, но ни один из них не является медиа — в этом главное отличие нынешних остатков былой роскоши от журналов середины нулевых, когда мы влились в этот движ.
— Аудитория бумажных фанзинов перешла на сайт?
— Ну, какая аудитория у бумажного фанзина — 30 человек твоих друзей. Они тоже делают фанзины и играют в группах. Это такая сеть, в которой ты знаешь практически всех своих читателей. Бывало, конечно, что незнакомый человек писал мне и говорил, что ему в руки попался мой фанзин, и он ему понравился, но это происходило не слишком часто. Что касается читателей, то от повальной интернетизации не ушел никто, так что наши друзья по переписке завели себе аккаунты во «Вконтакте», и подписались на паблик нашего сайта.
— Какая сейчас посещаемость сайта?
— Около 1000-1200 человек в день.
— На Sadwave очень много уникальной информации, которую нельзя больше нигде найти на русском языке. Почему, обладая ею, вы не пытаетесь как-то коммерциализироваться и не сделать, скажем, платной подписку на сайт?
— Платная подписка — это, по-моему, жлобство чистой воды. Особенно, если ты делаешь панк-зин для таких же ребят, как и ты. И ладно бы мы публиковали по три мощных фичера в день, но мы обновляемся не настолько часто; брать за такое деньги лично мне просто неловко.
Короче, делать платную подписку — не по понятиям. Даже когда мы продавали наши бумажные зины, то делали это, как правило, по себестоимости, чтобы окупить затраты. Я считаю, что сейчас надо в первую очередь думать о том, как привлечь, развлечь и заинтересовать читателя, а не о том, как срубить с него денег. Репутационные потери в случае введения платной подписки для нас будут такими, что никакими деньгами не окупить.
У нас были разговоры с ребятами о коммерциализации. Мой друг Саша, сооснователь проекта, был изначально против нее. Я к этому отношусь проще. В итоге мы пришли к разделу платных ссылок, но он находится у нас в «подвале», где есть пояснение, зачем мы это делаем. Мы рекламируем там вывоз мусора. Это смешно и прикольнее, чем рекламировать шмотки и гаджеты. Получаемые деньги мы тратим на гонорары нашим авторам.
— То есть вы платите своим авторам?
— Да, конечно! Мы прекрасно понимаем, что на чистом энтузиазме все работать не может. И если основной костяк Sadwave готов работать постоянно и бесплатно, то требовать это от остальных странно. Кроме того, тех несколько человек, которые способны писать в стране на интересные нам темы, нужно поощрять. Пришли мы к этому не сразу — мы не знали, что у нас будут приглашенные авторы. Но нам сегодня пишут настолько часто, что мы просто не успеваем все обрабатывать, лишние руки нужны всегда.
— Инвестора для вебзина найти пробовали?
— Нет, потому что я даже не представляю, с какого края подступиться к этому вопросу. «Привет, мы делаем вебзин о DIY-панке, не хотите вложить в нас пару сотен тысяч?» Это выглядит странно, учитывая, что проблемы с инвесторами сегодня испытывают и крупные медиа с гораздо менее специфической тематикой, чем у нас, и наличием рекламы на сайте. Лично я не против каких-нибудь спецпроектов с условными скейтшопами или музыкальными магазинами, но надо быть реалистами: едва ли мы особо нужны рекламодателям. Впрочем, буду рад ошибиться на этот счет. Как бы то ни было, одной из наших изначальных установок было по возможности ни у кого ничего не просить, мы не голодаем, а вебзином занимаемся в свое удовольствие. И будем делать это вне зависимости от того, платят нам за это или нет.
— Вы ушли от бумаги к вебзину. Но сейчас многие small media стремятся как-то заявить о себе в печатном формате. Нет идеи издать книгу с лучшими текстами, вышедшими на Sadwave?
— Правда? Это какие small media стремятся заявить о себе в печатном формате? Все нынешние фэнзины, которые мне попадались, не ставили себе задачу быть медиа. Это, как правило, литературные и арт-журналы, которые выпускают уставшие от виртуальности любители подержать что-то в руках и понюхать типографскую краску. Лично я не из таких, я стараюсь лишний раз ничем свое пространство не захламлять, а на бумаге покупаю только то, чего нет в интернете. Например, в США хватает авторов старой школы, которые до сих пор не адаптировались к цифровой реальности, не пользуются соцсетями и по-прежнему выпускают свои работы только на бумаге. Их я, конечно, поддерживаю рублем и морально.
Что касается возможной бумажной версии Sadwave: да, у нас есть хорошие тексты, которые лично мне хочется иногда перечитывать, например, перевод лонгрида о Доке Дарте из Crucifucks, материалыводителя «Газели смерти» Дениса Алексеева, а также переводные колонки авторов журнала Maximum Rock’n’Roll. Но все это, скорее, гонзо-журналистика, плавно переходящая в литературу. Уровень этих текстов таков, что их можно публиковать отдельно вне сайта и вне времени. Большинство же материалов Sadwave, как у любого СМИ, привязаны к конкретным инфоповодам, поэтому я сомневаюсь, что их будет интересно перечитывать спустя годы. Однажды Денис, который возит группы в туры, предлагал издать сборник и лучших материалов сайта и распространять его на концертах. Эта идея мне нравится, но она пока не реализована, и, если честно, мне не хочется заморачиваться над печатной версией Sadwave: лучше я потрачу это время на создание новых и актуальных материалов.
— Как ты оцениваешь музыкальную журналистику в России в середине 2010-х годов?
— Как ни горько говорить, но сейчас вес слова упал почти до нуля. В ситуации, когда каждый может писать, при бесконечном шуме социальных сетей реально хорошие авторы теряются. Или вовсе исчезают, предпочитая заняться чем-нибудь еще. Приложение, там, написать какое-нибудь для Appstore, открыть свой стартап или я не знаю, что еще. Хороших русскоязычных авторов о музыке практически не осталось.
Большинство считает, что сегодня о музыке можно и вовсе писать хештегами, то есть буквально отметил, на какую полочку стоит поставить тот или иной альбом, — и нормально, слушатель сам разберется, надо ему это или нет. И ведь многие с этим согласны: им не нужно больше информации, выбираешь нужный тег и слушаешь все, что в него попадает, фоном, потоком. Если раньше потребитель музыки читал рецензии перед походом в музыкальный магазин, то сейчас такой необходимости нет — почти вся музыка мира находится у тебя на расстоянии клика.
У массового слушателя пропал запрос на музыкальную критику. Все проблемы в музыкальной журналистике вытекают из этого.
Запрос на анализ происходящего (в музыке и не только) остался главным образом у тех, кто музыкой интересуется серьезно, а не обходится тегами. Мне довелось подробно обсудить этот вопрос с Владом Паршиным из групп «Утро» и Motorama.
Нам с ним, к примеру, интересно узнать контекст создания музыки, разницу между стилями, считывать неочевидные отсылки и цитаты в песнях. Ведь музыка — это не просто набор звуков: это, в первую очередь, история — во всех смыслах этого слова. В общем, мне интересно читать других авторов, пишущих о музыке, я без этого не могу.
До относительно недавнего времени была «Афиша-Волна» — музыкальный ресурс, который порой очень убедительно претендовал на статус русского Pitchfork. Его любили и ненавидели, но интересующие музыкой его все время обсуждали. Он обновлялся каждый день, выходило по три-пять материалов в сутки. Мы даже туда что-то писали. И все это было классно до того момента, как Александр Горбачев покинул пост главного редактора. После его ухода «Волна» медленно загнулась и была закрыта. Это был последний оплот серьезной музыкальной журналистики в России.
Пишущие о музыке люди уходят в Telegram-каналы и в паблики, где сливаются с «тегами». Максим Семеляк — ключевая фигура для музыкальной критики в России в 2000-е годы — сейчас читает лекции «Почему мы разучились слушать музыку». Меня это расстраивает и немного злит — они отрекаются от профессии, которая создала им имя. Ладно бы если они просто сдались, но они демотивируют других. Но есть и обратные примеры — например, Троицкий и Кушнир, но таких мало.
— Кто у тебя любимый музыкальный журналист?
— В 2000-е годы издавался такой журнал Rockmusic.ru, и большинство моих кумиров писали туда. Я даже делал про них материал для «Волны». У этого издания был свой особый стиль, близкий к гонзо. Писалась рецензия на альбом, которая по факту была репортажем с концерта. Всевозможные нестандартные ходы там находились авторами постоянно. Чрезвычайно жаль, что сейчас они пишут очень редко. Кого еще назвать? Семеляк, не смотря ни на что, здорово пишет. Еще раз упомяну Дениса Алексеева, здорово пишет Троицкий, регулярно захожу на портал о хип-хопе The Flow, на «Афишу-Daily», читаю все small media, о которых вы писали — «Крот», «Россия без нас» и другие.
Есть любимые журналисты в Америке, но назвать их писателями будет правильнее. Они начинали в качестве журналистов, но сейчас выпускают новеллы, связанные с панком и концертами, и это уже скорее литература. Их переводы есть на сайте — это Джордж Табб, Брейс Белден, Аарон Кометбас. Хотелось бы назвать больше имен, но я их не вижу сейчас, к сожалению.
— Музыкальные паблики «Вконтакте» все-таки негативно или положительно сказались на музыке и журналистике о ней?
— Паблики, скорее, вытеснили музыкальную журналистику, которая постепенно отмирает за ненадобностью. Это очень грустно, так как я люблю тексты о музыке, а большинство пабликов заточены под аудиофайлы, картинки и в лучшем случае короткие описания того, что они выкладывают. А так, мне все равно, где будут публиковаться тексты о музыке, в пабликах, в Telegram-каналах, на заборе — главное, пусть будут. Как бы то ни было, несмотря на столь неблагоприятные для нашего брата условия, мы сдаваться не собираемся. Да, тексты о музыке сегодня интересны кучке фриков, гиков и ботанов — окей, будем писать для них и для себя: в конце концов, это мы и есть.
— Где читателю этого интервью искать информацию о музыке?
— Мне кажется, что выше мы уже все охватили. Везде бывает немного хороших текстов: на Furfur, в «Ноже», в «Афише» все равно что-то остается. Но на этом список заканчивается — стоящих внимания текстов о музыке на русском языке практически не выходит. Об англоязычных музыкальных сайтах, журналах и блогах мы скоро выпустим материал, так что заходите.
— Есть же сверхпопулярные паблики E:\music или Motherland. Как ты к ним относишься?
— Это поток, винегрет, свалка, при всем уважении. Я прекрасно понимаю просветительскую функцию Motherland и его роль для молодых музыкантов, но там нет позиции, нет ярко выраженного вкуса. Sadwave часто обвиняют в том, что мы снобы. Это отчасти верно, но сегодня одна из главных задач музыкального журналиста — отфильтровывать шум и доставать из него лучшее. Мы выбираем лучшее (на наш взгляд), у нас есть система ценностей. E:\music или Motherland — это большой склад самой разной музыки, в котором слушателю предлагают копаться самостоятельно. К примеру, я не понимаю, как в одном ряду и через запятую можно поставить группы «Соломенные еноты», Tesla Boy, Motorama и «Гражданская оборона». Это совершенно разные команды, они не могут находиться рядом, по крайней мере, без должного обоснования, отчасти они взаимоисключающие. А сейчас всем пофигу — что Егор Летов, что Tesla Boy, что Евгений Маргулис — и то, и то — музыка. Мне непонятен вкус людей, которые ведут указанные выше паблики, а ведь это, по идее, должно стоять у них на первом плане. Как воспитать слушателей и аудиторию, если она до конца не понимает, что именно и почему ты транслируешь?
— Если после прочтения этого интервью к вам придет добрый дядя с мешком денег, и предложит делать русский Pitchfork, в нем найдется место Sadwave?
— Почему нет? Pitchfork пишет и о панке в том числе, тут нет противоречия. Как-то раз один хороший сайт предложил нам стать его разделом. Мы отказались, потому что в этом случае потеряли бы автономность и независимость. Вскоре этот сайт, к сожалению, закрылся из-за недостатка финансирования. Мы тогда мрачно шутили между собой, что сами теперь можем предложить его команде влиться в Sadwave. Но вообще, я бы не хотел забрасывать сайт ни при каких условиях. Свою профессиональную деятельность я выстраиваю таким образом, чтобы оставалось время на занятия проектом. Были времена, когда у меня не было сил и времени писать о том, что действительно интересовало, — это было ужасно, я чувствовал, что трачу время впустую.
— Рок-н-ролл жив? Будущего нет?
— Ох, ну ты еще спроси: «Панки, хой?» и «Анархия — мать порядка?». Тут важно проговорить, что «панк», «сцена», «рок-н-ролл» и вот это все — это не какие-то абстрактные понятия, это конкретные люди, которые занимаются панком, сценой и рок-н-роллом. Пока будет хотя бы один человек, которому не наплевать на эти вещи, они будут жить.
__________________________________________________________________________________________
Интервью впервые опубликовано на запрещенном в России сайте "Открытая Россия".