В 1248 году Генрих III назначил Симона де Монфора наместником в Гаскони. К этому времени гасконские бароны слегка обнаглели и начали игнорировать приказы своего короля. Для усмирения баронов требовалась сильная рука, а Симон уже доказал свою силу.
В Гаскони Монфор показал себя достойным сыном своего отца, палача катаров. Если Симон IV де Монфор вырезал мятежных окситанцев, не разбирая католиков и еретиков, то Симон V поступил не менее жестоко: он вырубил виноградники. Такое решение, конечно, напугало гасконцев, которые передумали бунтовать, но расстроило и баронов и короля, который лишился доходов от виноторговли.
Гасконские бароны написали Генриху обстоятельную жалобу на бесчинства наместника, и король отдал своего верного слугу под суд. Для Симона это был шок: его, изо всех сил защищающего интересы короны, судят за верную службу! Суд, состоящий из английских дворян, оправдал Монфора, несмотря на желание Генриха примерно наказать того. Прямо в зале суда Симон де Монфор разразился гневной речью и больше не появлялся при дворе.
Король быстро нашел новых друзей: изгнанных из Франции братьев Лузиньянов, родственников Плантагенетов. Оба рода вели свою историю от змееногой феи Мелюзины, считали себя «порождением змеи» и оправдывали этим свой мерзкий характер. Лузиньяны с молчаливого согласия Генриха брали себе всё, что плохо лежало. Их люди даже разграбили дом епископа Кентерберийского.
Король же выпустил особый приказ, где назвал Лузиньянов своими братьями и объявил их неприкосновенными персонами, поставив над законом. Сам же замахнулся на корону Сицилии. Для реализации честолюбивых планов Генриха требовалось: во-первых, 135 тысяч фунтов стерлингов папе римскому, чтобы тот признал его права на корону, а, во-вторых, деньги и армия для похода на Сицилию.
Английским баронам надоело терпеть короля-самодура и они решили ограничить его власть. Вместо денег делегация во главе с Монфором принесла Генриху III на подпись договор (Оксфордские провизии), где закладывались основы современной демократии: парламент должен был собираться трижды в год, а не по желанию короля.
Генрих III всё подписал, но нарушил договор при первой возможности, что вылилось в гражданскую войну, о которой читайте в следующей статье.