Испокон веков цензура являлась инструментом власти, убирающим из информационного оборота неугодный государству контент, в том числе творческий. Данный механизм исправно работал, однако с развитием современных технологий цензура в своем виде потеряла былую силу и стала попросту бесполезной.
В России все это усугубляется тем, что причины, по которым начали запрещать всякого рода контент, начал носить индивидуальный характер, нежели коллективный (жалобы отдельных активистов и личностей). То есть подоплека цензурирования могла основываться на неверном и индивидуальном истолковании творческого продукта, который автор вовсе и не закладывал. Персональная интерпретация с плацебо-угрозами материализуется чуть ли не в настоящий «Mein Kampf» в запросе по пути в Роскомнадзор. Оправдывается данный подход заботой о неокрепших умах и борьбой с не всегда имеющими место призывами, античеловечными вещами, а порою и всем содержимым шкатулки Пандоры, когда эти же самые умы можно начать укреплять.
Давайте разбираться, что мешает цензуре в наше время делать исправно свою работу и какой выход надо искать.
Локальный характер запрета / Лазейки
Общепринятые моральные устои, запрещающие нам убивать и осуществлять насилие, вшиваются в подкорку мозга человека с пеленок и это очень хорошо. Это действительно мировой и общечеловеческий запрет, вечный постулат, действующий по всей планете Земля. Однако с другими запретами механизм иной: запрещенный контент в одной стране вполне легален в другой. Все опять же из-за трактовки, на которую накладывается позиция правящего государства, менталитет, ментальность, народная культура и подобного рода вещи.
Если раньше наши возможности перемещаться меж странами были ограничены, то сейчас данный процесс заметно облегчен, поэтому нелюбители искать лазейки могут на законных основаниях ознакомиться с недозволенным в России контентом, например, попивая чай в парижском кафе.
Эффект Стрейзанд / Интернет
Эффект Стрейзанд (англ. Streisand effect) — социальный феномен, выражающийся в том, что попытка изъять определённую информацию из публичного доступа (цензура) приводит лишь к её более широкому распространению (обычно посредством интернета).
© Википедия
Эффект Стрейзанд в наше время стал непосредственным следствием цензуры информационного контента. Даже в ситуации, когда цензоры попробуют заблокировать что-то малоизвестное, в интернете могут легко подхватить новость и раздуть ее до заметных обществу масштабов. «Запретный плод сладок», поэтому цензура в данном вопросе работает против себя, оказывая контенту тем самым черный пиар.
С появлением интернета то, что туда попадает, там и остается. Отчего приходится прикладывать титанические усилия, чтобы удалить оттуда что-то без следа или ограничить доступ всем-всем. Каждый этап развития технологий делают реализацию данных процессов все более невозможной.
Нежелание работать с людьми / Списание вины на подозрительное творчество
Триггер - приводящий некую систему в действие элемент.
© Википедия
В качестве последнего нашумевшего примера всплывает блокировка фанатских роликов на трек Оксимирона «Последний звонок». Общественная активистка Евгении Чудновец посчитала клип и песню возможной причиной трагедии в Керчи и отправила жалобу в надзорное ведомство. Даже без доступа к статистике просмотров можно с уверенностью сказать, что посмотрели ролик многие, однако по прошествию девяти (!) лет «сработало» это видео только сейчас и почему-то лишь на одном человеке. Триггер не сработал, если бы в жизни юноши все происходящее до инцидента не способствовало активации этого триггера. По такому принципу любой творческий контент можно считать Чеховским ружьем, которое может выстрелить в любой момент. Зная пару фактов из биографии виновника (например, развод родителей) уже можно выделить парочку ломающих подростка факторов. И запрет именно на повтор данных обстоятельств в других семьях поспособствовал бы единичности подобного инцидента, а не ролика, как считает активистка.
«Словом, цензуре натянули нос» (А. Толстой)
Цензура за свою историческую деятельность уже сделала необходимое, а именно отделила зерна от плевел в виде запретов на античеловечные вещи, секты и все иные ужасы человечества. Однако теперь, не найдя себе место в 21 веке, она пытается доказать свою цензор-пригодность поднимая руку на творчество, в попытках показать собственную необходимость и силу. И это имело бы место быть, если большинство народа были согласны с решением Роскомнадзора и правоохранительных органов в демократическом государстве, но в случае с Хаски картина абсолютно обратная.
У исполнителя из Улан-Удэ огромная фан-база слушателей, однако там не нашлось ни одного, кому фантомные призывы к самоубийству стали бы триггером к совершению данного действа. Творчество — это свободное от норм реалий поле, абстракция, сборник метафор, олицетворений, симуляция. Оно навеяно реальностью, но все-таки переработано самим автором. Та же самая музыка ничто иное как средство эскапизма (ухода от реальности), отчего запрет наиболее массовых продуктов, что у многих на слуху, лишь идет во вред самой власти.
Таким образом, цензуре стоит уйти на пенсию и уступить место самоцензуре. Оскорбленным это поможет начать экономить свое время и не возиться с нелюбимым им контентом по нескольку месяцев в попытках оградить от него людей, которым эмоции и смыслы оскорбленных даже и не грозили. Научиться говорить себе «мне не нравится» и искать что-то, что твое, вместо навязывания личных табу и настроении на государственном уровне. В эпоху, когда независимость мышления и самосознание набирают вес в информационном пространстве, пора отказаться от коллегии цензоров и учиться думать своей головой и цензурировать самого себя. Стоит взять курс на укрепление умов, укрепление нерушимости и ненарушаемости проверенных веками моральных устоев, а также укрепление свободы творчества, слова, а в частности музыки.
Меня зовут Алексей и такова моя интерпретация.