В 1968 году в Московском Энергетическом Институте (МЭИ) появилась группа «Оловянные Солдатики», которая благодаря веселым и остроумным песням на русском языке очень быстро стала популярна не только среди студентов родного энергетического института, но и среди любителей рок-музыки всей Москвы.
Но первоначально «Оловянные Солдатики» именовали себя иначе – «Бегемоты». В этом названии было два слоя смысла: по-научному бегемоты назывались «Hippopotamus», и корень этого слова «hip» имел филологическую связь с таким явлением как хиппи! Таким образом, наши музыканты указывали на свою солидарность с новым молодежным движением, охватившим тогда весь мир.
Инициатором создания этого ансамбля стал студент энергетического института Юрий Лашкарев. Накал рок-н-ролла в Москве в 1968 году был уже таков, что, едва поступив в вуз, то есть обретя реальную самостоятельность, Юра уже начал думать о том, как бы собрать собственный ансамбль. Затусовавшись на «Филодроме» - было такое укромное местечко на втором этаже института, - и увлеченно рассказывая о своих походах на сейшена, где выступали «Сокола», «Аргонавты», «Бобры» и «Меломаны», Юра быстро нашел единомышленников, которые готовы были, подхватив гитары, отправиться в рок-н-ролльное путешествие. Вот только барабанщика никак не могли найти. Тогда Лашкарев предложил позвать на вакантное место ударника своего приятеля-одноклассника Виктора Гусева, который тогда учился в Московском инженерно-физическом институте (МИФИ). Тот, правда, тоже не умел играть на барабанах, но Юра каким-то образом сумел убедить товарищей, что для его приятеля освоить барабаны – раз плюнуть.
Так в энергетическом институте появилась группа «Бегемоты», в состав которой вошли Юрий Лашкарев (бас), Юрий Тимофеев (гитара, вокал), Александр Музыченко (гитара, вокал) и Виктор Гусев (барабаны).
Комитет комсомола горячо поддержал идею создания нового ансамбля, и вскоре наши музыканты гордо прошествовали на склад институтского дома культуры, где им были выданы усилители, на которых худо-бедно можно было репетировать.
В том же году состоялись первые гастроли новой группы: летом «Бегемоты» отправились в составе институтского стройотряда в Мирный. Кстати, именно там, а не в Москве состоялся дебютный концерт ансамбля. «Бегемоты» исполняли песни из репертуара Shadows, The Beatles и других английских бит-ансамблей.
Когда «Бегемоты» вернулись домой, в группе произошел раскол, и совершенно непонятно, как развивались бы события дальше, если бы Юрий Лашкарев, будучи на картошке – а осенняя поездка на уборку картофеля всегда и во всех вузах имела формообразующее значение, - не встретил бы гитариста Сергея Харитонова.
«Он вместе с одним парнишкой из его группы на два голоса пел песни «Битлз», - вспоминал Юрий, - и было полное ощущение, что это звучит трек с пластинки. На меня очень подействовали их четкость, и раскладка на голоса, и то, как они держали ритм. Я тогда сказал Гусеву, что надо обязательно разыскать этого классного чувака и пригласить его в группу...»
Сергей Харитонов выступал тогда в составе институтского джазового ансамбля «Ритм». Этот ансамбль был очень популярен среди студентов МЭИ, но Сергей сразу же откликнулся на приглашение Юры Лашкарева, ведь песни «Битлз» ему хотелось играть больше всего на свете.
«У нас дома, в коридоре, - рассказывал Сергей Харитонов, - стоял сохранившийся с давних времен ламповый приемник. Для меня он был окном в мир. Помню, что на шкале настройки было написано: Рига, Вильнюс, Нью-Йорк... И вот однажды я крутил риску на этом приемнике – и вдруг из хаоса звуков появляется: «А теперь послушайте «Битлз»!»
А вообще-то я учился играть на фортепиано. Когда все мальчишки из нашего двора играли в футбол, меня тащили к училке, которая жила у метро «Октябрьская» (тогда эта станция называлась «Калужская»). Она ела бутерброд с сыром и колбасой, пила чай и одновременно стучала мне по пальцам: «Не так! Не так ты играешь!» Но потом появились «Битлз» - и музыка приобрела смысл. Первой «битловской» песней, которую я запомнил, была «I’m Looser» («Неудачник»), а первой песней, которую я разучил, была «Hard Days Nights»...»
Но вот в чем была проблема: втроем нельзя сделать группу, ведь «Битлз» играли вчетвером, и это значит, что надо было найти еще одного музыканта. Тогда Сергей Харитонов привел в группу своего приятеля-битломана Андрея Горина.
Андрей учился в Московском авиационном институте и играл на барабанах в большом джазовом оркестре МАИ. Но однажды, желая показать своим подружкам, какой он ловкий и смелый, Андрей спрыгнул с четвертого этажа - и вышло это очень неудачно. Он свалился прямо на штакетник, и доска из забора проколола ему ногу. Андрей больше не мог играть на барабанах. Но благодаря этому несчастному случаю в полной мере раскрылись его вокальные и композиторские дарования - так часто бывает с людьми творческими, волевыми и целеустремленными.
Юрий Лашкарев позже вспоминал, что Сергей Харитонов охарактеризовал своего приятеля, как «абсолютного хиппи», поэтому он ожидал встречи с волосатым парнем в рваных джинсах. Но на очередную репетицию «Оловянных Солдатиков» в ДК МЭИ пришел солидный чувачок с тросточкой в руках. Он взял гитару и заиграл «Sounds of Silence» Саймона и Гарфанкела. И хотя гармония этой песни была достаточно простая, тем не менее Лашкарев был восхищен, насколько ловко все выходило у их нового знакомца.
В разгар гитарного джема пришел запаздавший Гусев, поздоровался и начал раскладывать свои барабанчики и тарелочки. А когда Горин, прихрамывая и опираясь на палочку, вышел перекурить, барабанщик шепотом спросил друзей: «А он согласится с нами остаться?!»
Горин согласился.
Так сложился классический состав ансамбля «Оловянные Солдатики»: Андрей Горин (гитара, вокал), Сергей Харитонов (гитара, вокал), Юрий Лашкарев (бас, вокал), Виктор Гусев (барабаны). Начинали ребята с исполнения хитов «Битлз» и Саймона и Гарфанкеля, но стали знамениты благодаря песням, которые сочиняли сами на русском языке...
«Все тогда мечтали сочинять песни на русском языке, а я – особенно, - рассказывает Андрей Горин. - Но я никак не мог это реализовать. Я пытался петь свои песни сам, под гитару, но всегда понимал, что нужны люди.
В 1967-1968 годах ансамблей было уже огромное количество. Ткни в любого парня: «Я на гитаре играю... у нас – ансамбль...» Людей было много, но как найти тех, кто тебе нужен? Тут ведь важно, чтобы случился некий зацеп.
И когда я встретился с Юркой, Серегой и Виктором, я вдруг почувствовал, что мы не только одинаково музыку понимаем, мы и жизнь понимаем одинаково! Что меня притягивало к этим трем людям? Это были люди, которые кроме любви друг к другу ничего другого не испытывали. Ни желания подсидеть или кому-то «перекрыть клапан», ни желания стать более популярным, чем кто-то другой, или пробить себя в музыкальной тусовке. Было просто потрясающе здорово быть вместе! Это была абсолютно чистая атмосфера. И это именно то, что я когда-то услышал у «Битлз»...»
И как результат вскоре родилась первая песня на русском языке. Она называлась «Осталось немного печали». Следом появились и другие песни, которые немедленно стали популярными: «Баллада о водосточной трубе», «Воспоминания», «Старый крест» и многие другие.
Часто так бывает, что если начинает везти, то везет сразу на всех фронтах. Тогда «Оловянным Солдатикам» подвалило счастье обзавестись еще и хорошей аппаратурой. Венгерские студенты, игравшие в институтском ансамбле «Вокс», защитили дипломы. Собираясь домой, они продали своим младшим товарищам комплект усилительной аппаратуры «Биг», которая являлась предметом вожделения многих других музыкантов.
«Это были «непереносимые» колонки, настолько они были тяжелыми», - шутит Андрей Горин.
«Зато у других аппаратура была самодельная, - гордо отвечал Юра. – А мы уже перешли на фирменные усилители и фирменную акустику. Мы стали самостоятельной единицей...»
Тут же понеслись концерты. Музыканты «Оловянных Солдатиков» до сих пор с восторгом вспоминают ту концертную зимнюю сессию 1969 – 1970 годов. «Фактически у нас не было никакого репетиционного периода, - рассказывает Андрей Горин. - Я принес в башке все песни, которые я знал и мог изложить, и зачастую мы их играли на концерте, даже не репетируя. К себе, как к музыкантам, мы предъявляли минимальные требования, потому что и так все было весело за счет энергетики, харизмы, любви. Ребята смотрели на меня: «Чего мы сейчас играем-то?» Я говорил: «Лови! Лови!» Это была хорошая школа!»
«Да, я привык идти за ним, - подтверждает Юрий Лашкарев. - Он иногда даже не говорил, какую вещь будет играть. Я ориентировался по его пальцам: смотрел и шел за ним».
«В этом, кстати, был элемент, завораживавший нас самих, - говорит Андрей. - Я мог себе даже позволить, чтобы публика меня повела куда-то. Или вдруг мне хотелось сыграть еще один проигрыш или спеть совершенно по-другому, и хотя это происходило в процессе концерта, мне в тот момент казалось, что сыграть сейчас надо именно так, а никак не иначе. И они, бедолаги, находились в постоянном напряжении: куда меня понесет? Но отсюда и легкость была! Это действительно было извержение чего-то такого, что происходит сейчас, сиюминутно. И это была постоянная нацеленность на приключение.
Я рискну сказать, что рок-н-ролл, каким он нам достался, и каким мы его пытались нести дальше, это – музыка любви, а вовсе не зла. Ты только твори! Твори сейчас, раскройся, потому что завтра тебе опять надо будет идти в колледж, потом - на работу, а там - и... на кладбище. Поэтому я просто не мог отыграть концерт, не поменяв три майки, мокрые от пота. Мне надо было поднять людей, я не мог видеть безразличные глаза, для меня это всегда было личным оскорблением. Если народ на уши не встал, если не началась всеобщая истерия, я считал это выступление неудачным. Но если был кураж, то мы заводили любые залы.
Когда я был уже достаточно взрослым человеком, я увидел концерт Rolling Stones, и я понял, за что я люблю эту группу! Это – беспрецедентная отдача! И вообще все первачи – это беспрецедентная отдача! И это – сумасшедшая любовь к тому, что ты делаешь...»
«Оловянные» - вечные любители. Когда главный режиссер театра Марк Захаров решил привлечь настоящую рок-группу для участия в спектакле «Автоград-ХХI», то его редакторы первым делом позвонили Юрию Лашкареву: «Мы хотели бы прослушать ваш ансамбль...» У басиста «Оловянных» это предложение вызвало настоящий шок.
«Я пришел на репетицию, - вспоминал Юра, - и первым делом рассказал ребятам о звонке из Ленкома. Но сам я даже не думал туда идти, а потому переживал: а вдруг они все решат туда рвануть?! Что я тогда делать буду? Придется и мне тогда бросать компьютерный центр Госплана и идти туда лабать? Но смотрю: все задумались. Предложение, вроде, серьезное. Но Андрей сразу сказал, в тот же день: «Да вы чего? Какой Ленком? Да я диплом инженера получил! Мне надо инженерить!»
В тот момент «Оловянных» больше привлекала наука, которая тоже была своеобразным приключением, путем в неведомое.
Юрий Лашкарев, обрадованный тем, что никто из его друзей не попался на приманку шоу-бизнеса, поспешил позвонить Юрию Шахназарову, который учился вместе с ним в МЭИ по специальности прикладной математики, но давно уже мечтал о профессиональной сцене. Некоторое время Шахназаров играл у Градского в «Скоморохах», а потом вошел в состав группы «Аракс».
«Когда мы сказали «нет», - рассказывал Юрий Лашкарев, - я решил сделать Шахназарову подарок. Позвонил ему и сказал, что есть предложение от Ленкома, и предложил позвонить в театр. А потом сам перезвонил в Ленком, сообщил, что мы отказываемся, и порекомендовал им группу «Аракс»…»
А вот с киностудией «Союзмультфильм» группа поработала очень успешно. «Оловянные» записали песню собачек для сериала «Ну, погоди!» и музыку еще для нескольких мультфильмов. Но самой главной их работой стало участие в фильме Сергея Юткевича «Маяковский смеется». Маститому режиссеру было очень важно привлечь настоящую рок-группу к сочинению песен на стихи Маяковского, чтобы показать актуальность творчества великого поэта. "Да, и мы сочинили песню на лесенку Маяковского!" - с гордостью говорит Горин.
В 1972 году «Оловянные» на базе записали альбом «Рассуждения», с которого началась история уникальной советской магнитофонной культуры. Тогда стало ясно, что можно не ждать милостей от фирмы "Мелодия", а делать все самим.
Все Семидесятые «Оловянные» много и радостно выступали, но в начале нового десятилетия занялись своими гражданскими специальностями. Лишь Андрей Горин продолжил свою творческую линию, сочиняя музыку для кино и мультфильмов.
Вновь группа собралась только в 1993 году. Сначала был концерт в клубе «Форпост», потом – феерические выступления в клубах «Секстон-ФОЗД» и «Пилот», затем – выпуск компакт-диска с наиболее известными композициями, перезаписанными в настоящей студии, многочисленные интервью для радио и телевидения.
Итогом этих лет стал выпуск в 2010 году альбома с записью новых песен. Диск получил название «13», по количеству записанных треков. К сожалению в записи альбома не принимал участие барабанщик Виктор Гусев, так что альбом был записан только тремя оставшимися в строю «солдатиками». Тем не менее на этом альбоме музыканты остались верны своему музыкальному почерку, который нёс в себе дух 1960 и 1970-х годов.
Но счастье не вечно. Умерли Сергей Харитонов и Юрий Лашкарев. «Теперь «Оловянные» уже больше никогда не соберутся вместе!» - горестно сказал Горин. Но сам Андрей продолжает работать, окруженный академиками бита, такими как Ярослав Кеслер и Валерий Гелюта. Недавно они выпустили альбом, в котором перепели свои любимые песни из 1960-х.