Боль учителей
Недавно тут встретил бешеную статью некоей "училки", которая делает возмущённую отповедь злопыхателям, которые тыкают, мол, училкам, что они, мол, знали, куда шли и пусть теперь не ноют. Наша "училка" строит всю статью на анафоре, мол, нет, мы не знали, мы шли в другую школу, где был рай, а нас привезли в ад с компьютерами и требованием уважать учеников.
Ой, ну конечно началось народное внесение букетов великому труду учителя. Ох, забивают гвоздь в гроб великой русской школы!
А я не согласен. Место, куда вы, советские училки, шли когда-то, любовно окучивало государство для оболванивания населения. Вам там нравилось, потому что эта концепция была ясна, как божий день: есть Партия, мы для неё из тонны руды отмоем алмаз, а остальное - это шлак истории. Сейчас эта концепция никому не нужна, а вы все пытаетесь её держаться. Факт: общий уровень у нас очень низкий, и даже какие-то там международные олимпиады вообще не показатель. Я знаю, о чём говорю, я работал в школе и, конечно, ушёл.
Основная проблема не в том, что школу реформируют. А в том, что её медленно реформируют, хотя должны взорвать до основания. Боятся! А когда происходит половинчатость, проблем возникает больше.
И именно из-за консерватизма основной массы тёток, сидящих в школах. Очень часто вообще не способных к динамике. Персональные компьютеры - это мировая данность вот уже 40 лет. Но в России учителя вместо того, чтобы умолять дать им компьютеры, всю жизнь ныли, что это какое-то зло (ведь его ещё нужно осваивать!). Вместо использования Интернета с его опупительными возможностями смотрят на него, как на зло. "Убери телефон!" - орут, вместо того, чтобы сказать: так, пупсики, /открыли "Майнкрафт" и начали строить римский акведук/ зашли на наш сайт и начали править вики о Дарвине/ и т.д. Я учился в провинции, в начале 2000-х уже были компьютеры. Сейчас компьютеры есть у каждого подростка - смартфоны. Это кладези информации, но учителя считают его злом. А сколько возможностей можно было бы сделать, например, в области общих проектов! Когда класс создаёт целый год большой проект под руководством учителей.
Ах, писанины много. Но это же отлично. Вы думали, что можно и дальше продолжать ездить на одном или двух отличниках, таская их на все олимпиады и молясь всей школой?
В чём проблема?
Образование является одним из краеугольных камней в воспроизводстве общества, цивилизации. В российском обществе остро ощущается кризис этой сферы, потому что традиционная государственная школа была создана в условиях становления капиталистического общества тоталитарного типа, когда основная задача школы была - воспроизводство лояльности системе. Эта школа оставалась практически единственным способом получения социальных статусов юношеством, при этом весьма адекватным в условиях тотального пронизывания тем же государством всех сфер жизни. Этот момент очень важно уяснить: школа, НИИ, завод и т.д. были построены на одной и той же матрице воспроизводства идеологии (и культуры в принципе), а значит, школа была гомогенна в этом плане любым другим институтам. Выпускник школы не оказывался в чужой (и чуждой) среде, а значит, легко вписывался.
Но, как известно из истории, тоталитарные модели всегда неживучи и слабеют из-за неспособности прогрессировать.
С построением потребительского рынка в России усиливается анархия (которую я, смею заметить, трактую как положительное в основном явление, которое в наших условиях конфликтовало с амбициями бывших партийцев). Тогда школа, по-прежнему выстроенная на государственной тоталитарной модели, не может гарантировать легкости внедрения ни в одну из сфер деятельности человека. Динамичный человек современности получает в школе меньший объём навыков, чем требуется. В результате уже на предприятиях необходимо создавать образовательные модели, и возникает нездоровая конкуренция в коллективе, подрывающая часто не только дух, но и здоровье людей. Выигрывает тот, кто осваивает новые (нешкольные) образовательные модели, позволяющие ему успешнее выбраться из основной массы. Поясню, что модель — это не собственно свод знаний, а технология получения знаний. Человек, освоивший некую модель, которая затрагивает необходимые ему сферы деятельности, лидирует. Это не только знания книжные, но и практические методы воздействия. На самом деле, и в советском народе «блуждали» такие модели, которые никак не были представлены в школе. Но основная классно-урочная модель вполне соответствовала социальному бытию, поэтому конфликта не ощущалось.
Классно-урочная система возникает тогда, когда практически невозможно найти источник образования вне школы. Значит, учитель в обществе является непререкаемым авторитетом, ведь ни у кого не возникает даже идеи о перепроверке его высказываний. Естественно, что следствием этого является и обычный урок: дан учебник (или другой материал), учитель занимает позицию перед рядами парт, ученики следуют указаниям.
Уроки
Однако эта система всегда давала сбой, и чем дальше мы от эпохи без сетей и электронных библиотек, тем этих сбоев будет больше. Я не хочу заниматься демагогией и выдумывать способы спасения ситуации. Дело в том, что мне самому не нравится эта система: ни как бывшему ученику, ни как учителю.
Проблема дисциплины и отношения к статусу учителя является здесь следствием, а не причиной. Урок — это нацеленность на получение знаний в готовом виде извне в жестком виде. Общее же состояние культуры на данном этапе выдвигает идею гибкости ценностей. Например, культурной ценностью на протяжении десятков лет был роман «Что делать?», а затем вдруг оказалось, что это - литература второго-третьего ряда, скучная и заидеологизированная. Значит, тот, кто впервые освоил это новое отношение к Чернышевскому (точнее - предложил), оказался успешнее тех, кто продолжал писать по нему сочинения.
Следующим моментом является творчество. Урок — это не творчество. Урок становится скучным актом, в результате творческая энергия, оставаясь нереализованной, вырывается в совершенно ином, часто неприемлемом виде. Ещё раз обращу внимание, что генезис этой системы проходит в условиях, когда получение знания в школе находится на той же матрице, что и деятельность других экономических институтов, при этом чем ближе мы к 20-30-м гг, тем сильнее разрыв между бытием этих новых капиталистических инстиутов и разрушающихся доиндустриальных. Разрыв порождал стремление к встраиванию в систему. Значит, система строилась попредметно, ведь «собирание» знания воедино производилось в целом в этой «матрице».
Например, посмотрим на преподавание русского языка (я сам учитель русского). Есть два странных предмета: русский язык и литература. Первый рассматривает в основном правила создания текстов, их оформления. Второй — это просто обсуждение сюжетов произведений. В первом в качестве материала большую часть составляют фрагменты литературных текстов, во втором — переложения. В результате ни там, ни здесь не складывается цельного восприятия литературы и письменного бытования языка. Логично было бы объединить эти два предмета, концентрируясь на комплексном изучении текста. Но старое это разделение было адекватно. Разбитая на разделы и фрагменты, система обучения грамотности усваивалась в окружении в основном неграмотного населения, создавалась в условиях неразвитости науки и техники. Модель воспроизводила следующий принцип: культура состоит из сложившегося и уже почти неизменного материала, и чтобы постигнуть материал, необходимо выделить в его бытии особые грамматические механизмы, усваиваемые фрагментарно. Практикой в конце пути является воспроизводство и копирование этого материала. Сочинение должно строиться на тех же принципах, что и любой культурный текст, иметь такие-то элементы и такую-то структуру. Это было верно в условиях низкого уровня знания в области наук, когда они развивались медленно и уж во всяком случае почти независимо.
Изменение
Однако с течением времени, с прогрессом во всех разделах социального бытия, выяснилось, что соединения разных областей знаний происходят порой совершенно неожиданно. Например, кибернетика и литературоведение могут оказаться востребованы друг другом в большей степени, чем это могло представиться кому-либо ранее. Химия, биология и лингвистика! Биология и информатика! И т.д.
Однако отсюда возникает интереснейшая вещь. Взяв в основу продукт истории, мы можем воссоздать целый комплекс связанных явлений цивилизации и природы. Тогда изучение мира будет производиться комплексами, проектами, а не предметами. Проект — это цельный слепок мира, модель, вмещающая в себя сложную взаимосвязь вещей, явлений, идей.
Например, любое литературное произведение — это артефакт своей эпохи. Будучи приветом с того света, оно способно показать и рассказать общество, цивилизацию, культуру. Подключив к изучению литературного произведения материал по истории, соединив в одном и язык, и историю, социологию и т.д., мы получим возможность для создания замечательного проекта.
Пофантазируем по поводу проекта, в основе которого лежит «Муму» Тургенева. Произведению сейчас уделяется два-три урока в 5-м классе. Почему в 5-м? На самом деле, не очень понятно. Это детали.
Но в рамках проекта открываются интереснейшие возможности. Во-первых, изучение самого произведения. Положим, учитель-филолог возьмёт срез изучения запятых на границе частей сложного предложения. Историк расскажет о крепостном праве. Математик мог бы предложить создать план усадьбы с расчётом углов, объёмов и т.п. Географ, биолог и т.д. — все могли бы найти в этом проекте свои точки приложения. Мир, описываемый в рассказе, состоит из людей, животных, зданий; он погружен в свою собственную историческую реальность: царь, право, музыка, язык, времена года, облик Москвы, архитектурные детали и т.д.
Почему есть глухонемые люди? Где ещё есть вот такая-то запятая? Какой царь правит Россией в это время? Что такое аршины и вершки? Какого ордера были белые колонны барского дома? Почему барыня распоряжается, кому за кого выходить замуж? И т.д.
Эти вопросы можно решать и сейчас, но либо этим будет заниматься только учитель-филолог, либо этому будет уделено 2-3 минуты внимания.
Учителя, объединяясь по всей стране, создавали бы проекты, возникло бы живое общение людей. Конкурсы проектов педагогов займут своё важное место в повседневной деятельности. Мало того, формой комплексной проверки знаний учащихся будет создание своего проекта — индивидуального или группового.
Вы ведь понимаете, что в этом случае у нас нет уроков и нет классов? Мы установим, какой объём знаний желаем видеть у выпускника. При помощи консультаций, а также с оглядкой на самооценку, ребёнок определит, в каких проектах будет участвовать. Например, 10-летняя Катя решит присоединиться к проекту «Муму», где будут также 11-летняя Таня и её старший брат Ян, — но с учётом одобрения педагогов.
Работа над проектом не будет разделяться на какие-то периоды, и вести их не будут какие-то определённые учителя, которые приходят и уходят, оставляя после себя оценки в журнале. Вообще, почему в классе должен быть один учитель? Почему не три, например? Если «урок» не будет замыкаться в рамках 40-45 минут, то нет никакой необходимости и в создании обычного расписания. Помещения будут выделены под определённые проекты, которые разворачиваются на протяжении, положим, месяца. Учителя, помогающие в проекте, распределяют заранее роли в сценарии, пишут методические указания и составляют домашние задания.
Например, плодом работы группы «Муму» будет интерактивный портал «Мир русской усадьбы». В программе проекта заранее будет расписано, какие разделы должны быть на портале, какие научно-логические и культурологические навыки отработаны. Если это проект, соответствующий уровню 5-го класса, то это должны быть сведения по искусству, жизни Тургенева, начальной географии и окружающему миру (птицы и животные Средней полосы), расчёту параметров зданий, русской истории. Сообразно возникающим запросам в создании портала активизируется тот или иной учитель, который при этом ещё до начала работы раздал какие-либо материалы («обычного типа»), например, математик — листы с уравнениями, а историк — разные статьи и ссылки по истории крепостного права, и т.п.
Естественно, это требует дискуссии. Упреждая некоторые вопросы таковой дискуссии, уточню некоторые моменты.
Во-первых, здесь не происходит отказа от предметов. Предметы — это объективная научная данность. Работая над проектом, положим, «Жизнь славян IX века», ребята точно так же изучают историю (государственность славян), математику (статистика, геометрия и т.п), язык (летописи), искуство (Византия, германцы и т.д.), физику (свойства воды) и даже химию (мёд, смола, дерево — что это?). Мало того, нужно отличать проектную часть программы и научно-педагогическую. В последней предметы точно так же будут раскрываться в своей временной последовательности, но на эти уровни будут навешиваться не привычные уроки, а проекты. Часть материала может даваться в форме подкастов по принципу перевёрнутого класса, например, но никто не должен ставить во главу угла именно выполнение формальных знаний. Такая школа должна учить учиться, а не пихать некий предзаданный объём знаний. Она должна учить кооперативности.
Во-вторых, вопрос дисциплины здесь решается несколько иначе. Урок требует субординации, связанной с физическим расположением учащихся и учителя в классе, соотношением их времени (расписание), а также предрасположенности к занятиям и усидчивости. Наверное, учителя не раз замечали, что даже самые агрессивные ребята в 8-9 классе легко встраиваются в общее дело, если это дело - спектакль? «Ревизор» через школьный театр — это не то же самое, что «Описание чиновников в комедии Гоголя «Ревизор». Часто оказывается, что им нужна роль и демонстрация. Борясь с этим в классе, где порой эта демонстрация неуместна, мы боремся с тем, что эти ребята могут быть весьма адекватными, и в результате создаём порочный круг.
Если «классно-партную» систему ликвидировать для создания мини-спектаклей - проектов, то это, конечно, перераспределит и роли учителя. Я уже говорил, что при этом нет нужды взваливать присутствие всего коллектива на одного учителя. Положим, в некий понедельник с одним коллективом работают почти все те учителя, которые бы в привычной системе хватали кусочки его времени в разные дни. Конечно, тут речь идёт о специфике проекта. Но в общем и целом становится ясно, что в помещении проекта находится несколько взрослых людей и некий коллектив детей, которые свободно перемещаются, взаимодействуют парами, группами или по одиночке, решают проблемы менеджмента проекта, исследуют предоставленные материалы и т.п. Учителя в это время организуют эти передвижения.
В проекте в связи со спецификой можно выделить лидирующего учителя (мастер проекта); например, в проекте «Викторианская Англия» мастером будет учитель иностранного языка, ведь их продуктом будет — несколько номеров «обычной» викторианской газеты на английском языке, а его ассистентами — учителя, которые будут помогать учащимся написать разные статьи для разных разделов газеты: «В помощь фермеру» — биолог, «Фокусы» — химик и физик, «Политические дебаты» — историк и т.д.; грамотность и стилистика, конечно, остаются на совести филолога, который будет изучать с детьми Диккенса и сложные предложения, а также править тексты.
В-третьих, логично, что прежде всего необходимо провести некие эксперименты в школах в рамках какой-либо программы.
Уже на этапе эксперимента необходимо запустить Интернет-конференцию по проектам для обмена опытом или даже сращения проектов. В последнем случае речь идёт о совместной работе школьников из разных городов. Москвичи и туляки, работая над проектом «Усадьба XIX века», посещают разные усадьбы, совместно организуют энциклопедию растений и т.д., попутно создавая единый портал проекта.
Эти эксперименты необходимо детально проработать. Выкладки теории должны включать в себя тексты специалистов разных профилей, а работа в обсуждении должна поощряться, конечно же.
После подготовки должна быть создана специальная образовательная программа, которая уже будет внедряться как полноценная. Что будет считаться признаками её полноценности? Возможность дать полноценное образование - не единственный признак. Очень важен учёт всех сторон процесса, в том числе занятости и здоровья учителей, возможности предотвращения ошибки, цикличность тестирования и конвертируемость личных достижений ученика в общепонятные системы измерения.
В конечно итоге, мы должны иметь систему, нацеленную на солидарность и инновации. В основе такой системы — совместная творческая работа, динамизм, нацеленность на конкретный коллективный результат. В тоталитарной школе такого коллективного результата в образовательном процессе нет, если коллектив не включается в некую параллельную, схожую с проектной, деятельность — вроде пионерии. Все достижения — только личные. Как я уже говорил в начале, это создаёт проблемы во взрослой жизни. Общество распадается, из него уходит новаторство, которое всегда является плодом коллективных усилий: идея ничего не стоит, если её не разделяет ещё несколько человек. Инновация означает готовность создать что-то важное мне и другим, что сделает мир лучше и понятнее. Именно отсюда мы должны начать работу.