Специальные склады «Мосфильма» хранят уникальную коллекцию
Что важнее при создании кинокартины? Сценарий, режиссерский замысел, игра актеров, операторская работа? Безусловно, все эти составляющие влияют на успех фильма. Но в неутомимых поисках экранной выразительности немаловажная роль отводится и художнику по костюму.
Текст: Татьяна Нагорских, фото: Александр Бурый
Великие режиссеры на заре советского кинематографа работали с великими художниками по костюму. В 1936 году на киностудии "Мосфильм" вышел музыкальный киношедевр Григория Александрова "Цирк" с Любовью Орловой в главной роли. В создании костюмов принимала участие знаменитый модельер Надежда Ламанова (см.: "Русский мир.ru" № 9 за 2017 год, статья "Королева иглы и нитки". — Прим. ред.). Она же вместе с коллегой Надеждой Макаровой участвовала в "разрешении актеров", то есть поиске той самой выразительности, к историческому фильму Сергея Эйзенштейна "Александр Невский", снятого на "Мосфильме" в 1938 году и ставшего классикой мирового кинематографа. А еще он запомнился зрителю выразительным образом Александра Невского, сыгранного Николаем Черкасовым, который щеголял в дивном голубовато-синем бархатном плаще (фильм черно-белый, но сохранились мемуары очевидцев. — Прим. авт.), задрапированном живописными складками. Отдавая дань работе крупнейшего мастера в области костюма, Эйзенштейн отмечал: "Правильно воссозданный покрой, правильно построенная форма костюма дала возможность избежать самого отвратительного, чем страдает большинство "костюмных" фильмов: несмотря на крайнюю необычность костюмов, в них всюду и везде избегнута "театральщина", "оперность", фальшь. Наша картина добилась настоящего реалистического исторически верного костюма, избежав маскированного бала, что чаще всего имеет место. И в этом громадная заслуга Н.П. Ламановой, вложившей в это дело громадный многолетний опыт, свое искусство и мастерство".
К сожалению, костюмы из этих фильмов не сохранились. Слишком богата драматическими перипетиями история нашей страны, а с ней и киностудии "Мосфильм". Да и понимание того, что кинокостюмы будут интересны будущим поколениям зрителей и их нужно беречь, пришло на "Мосфильм" лишь менее тридцати лет назад. Нам удалось заглянуть в костюмные закрома легендарного киноконцерна и пообщаться с одним из ведущих российских художников по костюму, Дмитрием Андреевым. В его фильмографии такие работы, как "Пелагия и белый бульдог" и "Братья Карамазовы" Юрия Мороза, "Бесы" Владимира Хотиненко, "Яхонты. Убийство" Рустама Хамдамова, "Рай" Андрея Кончаловского, "Анна Каренина. История Вронского" Карена Шахназарова и др. Дмитрий рассказал, с чего начинается работа художника по костюму, а также поведал массу интереснейших фактов о сохранившихся на "Мосфильме" нарядах из знаменитых кинолент.
Специальные склады киноконцерна хранят уникальную коллекцию костюмов, которой мог бы позавидовать любой музей. Есть здесь даже небольшое количество подлинных облачений конца XIX — начала XX века. Например, в знаменитом фильме Сергея Эйзенштейна "Иван Грозный" для костюмов использовались старинные церковные ткани. Съемки картины проходили во времена закрытия церквей, и облачения из них зачастую сносились в театры и киностудии. "Я считаю, что это кино — непревзойденное, особенно по костюмам, потому что про то время никто еще так мощно не высказался, как Лидия Наумова, которая сделала эти костюмы. Она брала подлинные тканные фактуры конца XIX века, церковные ткани, золотное шитье, бархат", — рассказывает Дмитрий. Костюмы были настолько хороши, что одновременно с премьерой фильма 20 января 1945 года состоялась их выставка. А спустя много лет облачение Ивана Грозного было вновь использовано — теперь уже для съемок в комедии Леонида Гайдая "Иван Васильевич меняет профессию". Так костюм прожил еще одну киножизнь.
ЭПОХА ДЕФИЦИТА
В другой исторической картине, "Борис Годунов" Сергея Бондарчука, использовался уже совсем иной подход к созданию костюмов. Легендарный художник по костюму "Мосфильма" Лидия Нови ("Андрей Рублев", "Бег", "Легенда о Тиле" и др.) в 1986 году для придания правдоподобия образам уже не могла использовать старинные ткани, их просто не было. Как не было в то время и других нужных материалов и отделок. "Для создания парчи с рисунком бралась гладкая без орнамента ткань, на которую после тщательного подбора и окрашивания выкладывались по рисунку кусочки ткани — апплицировались — и обшивались сверху машиной-"крутилкой", которая раньше была на "Мосфильме". Таким образом фактура усложнялась, и в итоге создавалось ощущение дорогостоящей красивой вещи, — поясняет Дмитрий. — Сейчас эта технология уже не так востребована, появились хорошие европейские ткани, похожие на исторические. Однако те костюмы были более рукотворными, более живыми, в них есть рука художника, какая-то душа, дыхание человеческое". Сегодня некоторые костюмы просто мертвеют из-за обилия современных фактур. Редкий художник тратит время и силы на подобную доработку костюма, пользуясь готовыми тканями и вещами. Да и студия, к сожалению, лишилась красильни и такого замечательного оборудования, как "крутилка", — сейчас такая машина осталась только в Большом театре.
Но даже в эпоху советского дефицита вдохновение, талант и мастерство художника позволяли создавать шедевры костюмного искусства. Еще один пример находчивости советских художников — это костюм главной героини фильма "О бедном гусаре замолвите слово", которую сыграла Ирина Мазуркевич. "Художница по костюмам Нэлли Фомина придумала следующее: она покупала обычные галстучные ткани и использовала их и наизнанку, и налицо", — рассказывает Дмитрий. Тот же прием применен и в киноленте "Формула любви" для костюма Татьяны Пельтцер. Ее утренний капот и юбка кажутся выполненными из дорогого штофа, но на самом деле это тоже галстучная ткань. Очень широко использовались подкладочные материалы, портьерные ткани. "Художники советского периода умели очень правильно обманывать зрителей, — говорит Дмитрий. — Они знали, как эти ткани будут выглядеть на пленке, которая скрадывала какие-то нюансы, делала картинку более мягкой и живописной. В современном цифровом кино искусственные ткани выглядят "стеклянными", потому что "цифра" считывает все недостатки материала".
У КОСТЮМА ДОЛЖНА БЫТЬ БИОГРАФИЯ
Режиссер Андрей Тарковский говорил: "Костюм — очень важная часть общего художественного решения фильма. <...> Здесь нужна высочайшая требовательность, даже к пуговице. У Вермеера рваный рукав — нетленная ценность, одухотворенный мир. Свежесшитый костюм на актере — это всегда катастрофа. Костюм так же, как и любая вещь в кадре, должен иметь свою биографию, связанную с конкретным человеком, актером". Поэтому художники по костюму для придания вещи поношенности прибегают к отфактуриванию, добавляя потертости, складки, натирая грязью, подпаливая ткань в нужных местах. Подлинность костюму придает и использование антикварных элементов — золотного шитья, меха, кружева, жемчуга, стекляруса. "В костюм начинаешь верить, если он сшит из современной ткани, и вдруг ты добавляешь какой-то кусочек антикварного кружева, какую-то ленту настоящую, репсовую, муаровую, бархатную. Как только ты "капнул" немножечко подлинности, это сразу уже другая история. Как правило, все, что в костюме возле лица, возле декольте, должно быть максимально тонкое, живое, настоящее, потому что идет в крупный план. Это такие наши маленькие секреты", — рассказывает Дмитрий. Художники по костюму, как правило, коллекционируют различные спорки (споротые антикварные части костюма — кружева, тесьма и т.д. — Прим. авт.), чтобы однажды их применить. Например, в "Борисе Годунове", в знаменитой сцене парадного выхода и встречи с юродивым, для декорирования шапки царя Бориса использовался старинный жемчуг "барокко", то есть жемчуг неправильной формы, который дает на экране легкое мерцание и свечение и добавляет фактуры в отличие от простого круглого. Стеклярус стараются использовать старинный, потому что он более матовый, другого оттенка, нежели современный.
Работы советских художников по костюму изобилуют авторскими решениями и находками и до сих пор служат школой профессионального мастерства. Возвращаясь к киноленте "Борис Годунов", нельзя не упомянуть об интересном использовании цвета в костюмах. Художник Лидия Нови применила театральный прием разделения на "хороших" и "плохих". "Русская тема представлена в теплых тонах. Борис, как вершина этого решения, носит золото. А вот польская тема — холодная. Одежда Лжедмитрия по цвету находится между золотом и синим, фиолетовым. Как это здорово и тонко придумано! Потому что даже несведущий человек может это ощущение не сформулировать, но подсознательно воспримет", — говорит Дмитрий Андреев. Или, например, картина "Бег" с гениально придуманной и ставшей киноклассикой шинелью генерала Хлудова. Вместо нормального солдатского сукна, хорошо держащего форму, Нови предложила режиссерам взять более тонкую ткань, чтобы шинели развевались на ветру. "Она выбрала фактуру, напоминающую шинель, но имеющую другую пластику — пластику потерянности. В этом — прием. В зыбкости существования... Так никто больше не делал. А потом стали тиражировать образ одинокого офицера, белогвардейца. Для меня ее работы большая школа. Ты думаешь: действительно, а ведь можно и так!" — продолжает Дмитрий.
РЕСТАВРАЦИЯ КОСТЮМОВ
Некоторые костюмы узнаются с первого взгляда. Помните образ чудесно преобразившейся Людмилы Прокофьевны Калугиной из фильма "Служебный роман" в исполнении Алисы Фрейндлих? Ее клетчатое платье с контрастной темно-синей отделкой и крупными белыми пуговицами? В этом платье была и свежесть преображения, и актуальная мода конца 70-х годов. После выхода фильма эта модель стала особенно популярна у советских модниц. Платье и сейчас, с возвращением моды на ретро, выглядит не музейным раритетом, а вполне современным вариантом. А вот судьба другого запомнившегося зрителю наряда из этой киноленты не так радужна. Длинное вечернее платье из сцены ужина Калугиной и Новосельцева было найдено совсем недавно: его постигла переделка для другой кинокартины — оно стало заметно короче. Судьба же той самой "кофточки с жуткими розочками" Оли Рыжовой (Светлана Немоляева) и того печальней: много лет назад сотрудники "Мосфильма" заметили ее выставленной на продажу на одном из сайтов. Вероятно, она потерялась еще в 80-е годы.
В отличие от голливудской традиции, понимания, что костюмы полюбившихся зрителю героев кинолент нужно беречь и сохранять в первозданном виде, в то время еще не было. Оставляли для истории только штучные дорогостоящие экземпляры. Принятая практика — использовать подходящие костюмы для других кинолент. При этом они нередко переделываются. В последние годы благодаря таким неравнодушным энтузиастам, как Дмитрий, и костюмерам, работающим на студии, которых вместо 40 осталось всего 6 человек, проводится систематизация, приведение в порядок, атрибуция и реставрация знаковых костюмов. Что-то удается, что-то нет. Например, знаменитое голубое платье Ларисы Огудаловой (Лариса Гузеева) из "Жестокого романса" Эльдара Рязанова, в котором она пела "А напоследок я скажу...", спасти не удалось. Его нашли уже в плохом состоянии, и после стирки оно приказало долго жить. Но удалось восстановить другие платья из этого фильма, которые теперь красуются в экспозиции маленького музея костюма "Мосфильма". Например, голубое платье, украшенное бабочками, с дня рождения Ларисы, в котором она принимает подарок Паратова — драгоценное колье. Кстати, "роль" колье выполняла обычная чешская бижутерия. И здесь интересна перекличка с театром, где также вместо драгоценных камней используют стразы, которые под светом софитов блистают гораздо натуральнее оригиналов. А бабочки на платье Ларисы — отсылка художника по костюму к фразе из романса: "Я словно бабочка к огню, стремилась так неодолимо в любовь, в волшебную страну, где назовут меня любимой..." С большим трудом оживили и бирюзовое платье с белым кружевом и заново восстановленными заутюженными складками гофре. "Платья к фильму — это художественные костюмы Натальи Ивановой ("Жестокий романс", "Утомленные солнцем", "Орда" и др.), моего педагога, которую я считаю своим учителем в кино. В 80-е годы не было такого разнообразия тканей, как сейчас. Поэтому художники по костюму все время что-то изобретали. Для этих платьев взяли простые ткани, затем покрасили в нужные тончайшие оттенки. На студии раньше была знаменитая "красилка" (помещение для окраски тканей, красильня. — Прим. авт.), в которой работала тетя Катя, обладавшая вкусом неимоверным, изумительным, чутьем каким-то цветовым. Все художники становились к ней в очередь за крашением. Сейчас можно пойти выбрать и купить любую ткань. Тогда этого не было. Нет тесьмы — взяли простую шелковую искусственную ленту и из нее накрутили декор для платья", — рассказывает Дмитрий.
Еще одна история сложной реставрации — восхитительное платье Людмилы Гурченко из фильма "Идеальный муж". "Это одна из моих любимых работ художника по костюму Ганны Ганевской ("Мать", "Ищите женщину", "Анна Павлова", "Любимая женщина механика Гаврилова"), — говорит Дмитрий. — В эпоху дефицита она создавала удивительные вещи из простых тканей, которые на экране смотрелись потрясающе! Кажется, что подол платья украшен перьями. Но нет. Это истрепанный газ. Очень популярный в то время прием, когда перьев не сыщешь днем с огнем. Для манто перья собирали по всей студии, все подушки были вскрыты. Потом платье и манто подкрашивали в такой легкий персиковый тон. И на экране оно смотрелось дорогим тончайшим шелком". Это платье Дмитрий нашел, как сейчас говорят, "руинированным". Для его восстановления искал аутентичный стеклярус и нитки, чтобы скрепить золотное кружево, которое было порвано. Затем скрупулезно все восстанавливал. Сейчас оно демонстрируется в музее.
Другое удивительное платье авторства Ганны Ганевской — из фильма "Анна Павлова", из сцены, где балерина репетирует танец умирающего лебедя, а ей аккомпанирует сам Камиль Сен-Санс. "Платье построено на оттенках: золотистые, желтоватые, охристые тона, жатая ткань. На экране она роскошно смотрится. Очень аутентично, правильно, достоверно. Перед платья украшен. Интересно, что тогда кружево не продавалось, негде было достать. Давались объявления в газеты, и бабушки, бывшие дворянки, приносили и сдавали за копейки на студию спорки: вышивки, золотные кружева, стеклярус. Все это тогда не ценилось, не то что сейчас", — комментирует Дмитрий.
СКАЗОЧНАЯ ИСТОРИЯ
Экранизация сказок — целая веха в истории "Мосфильма". Есть такая расхожая фраза: "все мы родом из детства". Так вот кинодетство в советской стране было замечательное, созданное искусными волшебниками — режиссерами и художниками по костюму. Да и сейчас добрые фильмы Александра Птушко и Александра Роу (см.: "Русский мир.ru" № 5 за 2016 год, "Сказочник Страны Советов". — Прим. ред.) с уникальными постановочными и костюмными находками смотрятся на одном дыхании. На "Мосфильме" сохранилось немало нарядов из киносказок "Илья Муромец", "Сказка о царе Салтане", "Садко", "Руслан и Людмила" и др., которые создавала легендарный художник по костюму, Мастер с большой буквы, воспитавшая не одно поколение профессионалов Ольга Кручинина. "Помню ее рассказ, как она придумала костюм Черномора ("Руслан и Людмила". — Прим. авт.). Видите, какие тут мотивы, казалось бы, восток и восток, да? Форма-то восточная, но за основу взяты мотивы культуры инков. Надо было придумать костюм, который был бы ни на что не похож. Вот она совместила, казалось бы, несовместимое. И получился такой странный персонаж из какой-то странной далекой страны", — рассказывает Дмитрий. Головные уборы танцовщиц из свиты Черномора по цвету, форме и стилистике перекликаются с его головным убором — для создания единой художественной картинки. Поражают воображение цветовые сочетания в этом костюме.
Перед съемками первого советского широкоэкранного фильма, "Илья Муромец", по мотивам русских былин художники много работали в музеях, библиотеках, изучали наследие русской культуры XII–XIII веков, копировали одеяния со старинных русских икон. Перед Ольгой Кручининой стояла задача максимально приблизить костюмы к исторической достоверности, и ей это удалось сделать блестяще.
А костюмы для киноленты "Сказка о царе Салтане" по мотивам пушкинского произведения Кручинина решала в фантазийной стилизации. Это уже не точные исторические копии, а во многом талантливо придуманные образы. За основу были взяты княжеские костюмы Древней Руси. Из-за отсутствия подходящих материалов художник использовала простейший метанит (блестящая ткань из металлизированных нитей. — Прим. авт.), которым богаты были закрома киностудий. Он расшивался уже знакомой нам "крутилкой", декорировался вышивкой, пластиковыми плашками, которые отливали в канувших в Лету мосфильмовских мастерских. Костюм получался живой и глубокий. Сейчас так уже никто не работает. А в сознании многих людей былинные герои и сказочные персонажи до сих пор прочно ассоциируются с образами, придуманными Ольгой Кручининой.
ГЛАВНОЕ СЛОВО — ГАРМОНИЯ
О художниках по костюму для кинофильмов говорят мало. Хотя именно от их профессионального чутья, глубины и обширности знаний, мастерства, тонкости вкуса подчас зависит эстетическая реальность картины. Превратить внутренний замысел режиссера в визуальный ряд — это огромная подготовительная работа — от эскизов до первых костюмных кинопроб. Здесь существенно все: соответствие эпохе, если фильм исторический, характеру роли и актерской индивидуальности, гармония костюмов с декорациями и натурой.
Гармония, пожалуй, главное слово в работе художника. "Кино — это коллективная история. Не нужно выскакивать за пределы единого художественного решения картины и пытаться продемонстрировать свое художественное "я", — говорит Дмитрий Андреев. — Самый большой комплимент художнику, когда зритель выходит из кинотеатра и не помнит, в каком костюме был персонаж, а запоминает руки, глаза актера. Костюм — это не главное в кино". Удивительное замечание от художника по костюму! "Есть такой антикомплимент от актеров: такой замечательный костюм, что играть ничего не надо. Вышел, и все сказано, — продолжает художник. — Я считаю, это значит, что костюмом ты выразил себя, но забыл про актера". Дмитрий вспоминает, что, когда он учился в Школе-студии МХАТ, к ним на занятие пришел Сергей Юрский и сказал слова, которые Андреев помнит до сих пор: "Костюм — это важная штука.
Никогда не доигрывайте актера костюмом, если актер высокого класса, его не надо доигрывать. Не надо нести ту информацию, которая заложена в его роли с перебором, лучше недоговорить..." Судя по работам Дмитрия, он следует этому принципу и ныне, бережно и трепетно воплощая костюмные истории, поддерживая традиции старых мастеров "Мосфильма", создававших полюбившиеся зрителю киношедевры.