«Счастье мое» - это фильм, с которым известный режиссер-документалист дебютировал в качестве постановщика игрового кино. Сергей Лозница снял принципиально новую для своего амплуа ленту. И не прогадал. Фильму «Счастье мое», созданному общей украинской-немецко-нидерландской продакшн-студией, удалось собрать миллионы зрителей у больших экранов практически сразу же после выхода в прокат.
«Заказуха» или режиссерский замысел?
После просмотра фильма возникают неоднозначные чувства. С одной стороны - слишком преувеличенный показ человеческой жестокости. С другой - осознание того, что все это имеет место в реальной жизни, а лица героев до боли знакомые. Некий игровой фильм с претензией на документализм. Ленту вряд ли можно назвать легким фильмом для вечернего просмотра.
Дальнобойщик Георгий отправляется в очередной рейс, в котором ему придется познать «все прелести» жизни в российской провинции. «Его грузовик медленно движется к цели, а сам он совершает погружение в мир страха, жестокости и предательства, трансформирующие его личность...» - вот что заявили создатели фильма. Похоже на анонс очередной драмы или триллера с участием Рудгер Хауэра. Но у Лозницы все иначе.
Черное небо, черные люди, черные мысли. Это история о том, как стать уродом в обществе уродов. Минимум слов и максимум содержания - всё это удалось воплотить благодаря мастерству оператора, которое в свою очередь просматривается во внешних деталях: движениях, одежде, походке, пейзажах. Это тот случай, когда молчание многословное, диалоги лишние, а из слов яркими являются матерные слова. Флэш-бэки, которые возвращают зрителя во времена Великой Отечественной войны, вызывают двусмысленные чувства и, по-моему, усложняют и без того не легкий сценарий и операторскую съемку.
«Ментовской» беспредел, несовершеннолетние проститутки и невиданная бедность - вот, чем славится Россия постсоветских времен. Читала, что Лозницу неоднократно обвиняли в конъюнктурности, мол «заказное кино, снятое на чужие деньги, которое «чернит» и без того черную Россию». Мы не будем прибегать к поиску подводных течений, которые объясняют художественное преувеличение, использованное режиссером. Ведь кино игровое, а следовательно, Лозница вполне мог отойти от привычной архивной хроники и прибегнуть к творческой гиперболизации.
Затянутое начало и широкие планы погружают в атмосферу однообразной повседневности. Серое небо и мрачные пейзажи воплощают внутренний настрой жителей периферии, которые оказались на обочине жизни. Затянутые паузы и нецензурная лексика акцентируют внимание на документализме, еще больше погружая в атмосферу безысходности и человеческой «темноты». Фильм трудно понять. Трудно понять героев, которые поступают именно так, а не иначе. Трудно понять маленькую проститутку с большим человеческим достоинством, мужиков-милиционеров, которые оказывают знаменитый «ментовской беспредел», и главного героя, который постоянно «лезет туда, куда не надо».