Этот случай произошел в конце 70-х с жительницами Горняка Риммой Михайловной и ее племянницей Татьяной. В те годы на рыбалку выезжали в основном на деревянных лодках, резинок было очень мало, да и те ненадежные для морского лова: борта низкие, дно ненадувное, ходовые качества плохонькие. А море есть море, это вам не озерцо со спокойной водой. Волна на море – не шуточки.
Ну так вот, решили девчонки половить окуньков за косой. Он там в траве крупный, да и наважка иногда поклевывала. За веслами обычно управлялась Татьяна, махавшая ими с детства по-взрослому. Лодку они брали у соседа Михайловны, а весла где-то раздобыли шлюпочные. Вроде и небольшое отличие от простых – длиннее да лопаток почти нет, а ходовые качества просто изумительные. Когда Татьяна шла в разгонку на этих веслах, здоровые мужики угнаться не могли.
За косой, метрах в трехстах по берегу, отвесная скала, стоящая как бы особняком, прорезана сверху вниз тремя почти параллельными трещинами. Местные называли это место «Три щели», делая ударение именно на последнем слоге: «Ты сегодня куда идешь?» «На «три щели» краболовки ставить». Было там место, знакомое местным рыбакам, где хорошо шел крупный краб.
Михайловна, азартная рыбачка, пока Татьяна «сушила весла» и опускала якорь, уже разматывала удочку. Метрах в двадцати от них болтался поплавок чьей-то краболовки. Лодок поблизости не наблюдалось.
Начали ловить окуньков. На поплавок внимания не обращали, предположив, что кто-то просто забыл снять. Болтается – ну и шут с ним. Найдется хозяин, вспомнит и заберет.
Минут через двадцать поплавок стал вплотную приближаться к лодке, видимо, слетев с крепежа и разматываясь в свободное плавание, мешая рыбачить своим веревочным «хвостом».
«Да пошел вон! - толкала сначала удочкой от себя, а потом и отбрасывала его рукой Татьяна. – Вот привязался!» Через несколько минут, поняв, что поплавок с любой стороны все равно тащится к борту лодки, Михайловна предложила вытащить краболовку, а потом, когда соберутся домой, сбросить ее обратно.
Татьяна согласилась и стала быстро ее вытаскивать, а Михайловна сматывала веревку на поплавок.
«Ого! Какой красавец! – восторгалась Татьяна, вываливая внутрь лодки крупного колючего краба. – Сварганим крабика, Михална?»
«Конечно! Вот повезло! - довольная такой удачей Михайловна повернулась в сторону берега и осеклась. – А вот и хозяин, сейчас он нам задаст крабика! Выбрасывай краболовку и гони домой!»
Было видно, как со стороны «трех щелей» какой-то мужик отправляется на «резинке» в их сторону. Трогать чужую снасть всегда считалось на море преступлением, конечно, если она не бесхозная. Ну, а если хозяин есть и он застанет, тут уж не миновать скандала, вплоть до мордобоя.
Татьяна схватилась за весла и гребанула. Лодка слишком легко крутнулась в сторону и с места трогаться отказалась. Один гребок левым и пять гребков правым: лодка как заколдованная крутилась в одну сторону – и ни с места. Рядом на банку плюхнулась Михайловна и взялась за весло. Но один гребок ее весла опять закрутил лодку на месте, хотя Татьяна и работала своим веслом двумя руками сильно и быстро.
«Да что за елки-палки? Что ее держит?» - им стало не по себе от страха. Мелью здесь не пахло – глубина большая, а впечатление такое, что лодка на чем-то стоит. И тут до Михайловны дошло: «А якорь ты вытащила?»
… Мужик на своей «резинке» успел проделать только половину пути, крича и матерясь. После того, как якорь был брошен в свой уголок на носу, лодка понеслась в сторону Горняка стремительно, оставляя за кормой бурлящий след как от моторки.
Радостная Михайловна сидела, развалясь, на своем привычном месте на корме, хохотала в унисон с Татьяной, разогнавшей лодку по спокойной воде до приличной скорости отрыва, и приговаривала, оглядываясь в сторону удалявшегося хозяина краболовки: «Ну-ну, попробуй догони. Может, что и получится... Ты меня-то научишь когда-нибудь веслами махать, паразитка?»