Судебный поединок порой являлся последней инстанцией, к которой прибегали люди раннего средневековья для определения правоты сторон в споре. Победа в нем означала благоволение высших сил и верное доказательство своей невиновности и чести.
Сегодня мы немного отвлечемся от ярких красок позднесредневековых военных кампаний и турниров и обратимся к вопросам Скандинавской воинской культуры раннего средневековья.
Введение практики судебного поединка можно считать одним из способов урегулирования такой традиции, как кровная месть. В небольшом и достаточно изолированном Исландском обществе раннего средневековья, состоявшем в большинстве своем из тех, кто не мог ужиться с появлением в Норвегии единого конунга - Харальда Прекрасноволосого и с его политикой, любой длительный конфликт мог привести к опустошению всего острова. Для ограничения такой бесконтрольной мести очень пригодилась практика формализации насилия.
Появление практики эйнвиги (др. норв. einvigi, «поединок») служит первым признаком того, что общество пытается контролировать насилие внутри себя. Эйнвиги описывается в исландских сагах как поединок без особых правил и на любом оружии. Не регламентируется ни место, ни количество свидетелей или судей, однако упоминается, что эйнвиги позволяет исчерпать возникающий конфликт. Эйнвиги упоминается в «Видении Гюльви» в Эдде Снорри Стурлуссона, где описывается ас Улль, которого называют покровителем поединков: Ullr heitir einn, sonr Sifjar, stúpsonr Þórs. Hann er bogmaðr svá góðr ok skíðfærr svá, at engi má við hann keppast. Hann er ok fagr álitum ok hefir hermanns atgervi. Á hann er ok gott at heita í einvígi // «Улль — имя сына Сив, пасынка Тора. Он так хорошо стреляет из лука и ходит на лыжах, что никому не под силу с ним состязаться. Он к тому же прекрасен лицом и владеет всяким военным искусством. Его хорошо призывать в единоборстве».
Тем не менее, с помощью эйнвиги не всегда удавалось ограничить кровопролитие, случалось, что после смерти одного из дуэлянтов его родственники могли начать за него мстить или требовать суда над победителем. Вероятно поэтому в начале X века появляется практика хольмганга, ставшая общескандинавской, и формализовавший правила поединка. Он вводил определенные условия для проигравшей и выигравшей стороны, а также контроль поединка законодательным органом - тингом. Само название hólmgang происходит от слова hólm, что значит «остров». Площадкой для него мог служить как маленький остров недалеко от берега, на котором могут встать только двое поединщиков, так и специальное огороженное пространство.
В Саге скальде о Кормаке, жившем в первой половине X века, эпизоды хольмганга встречаются несколько раз, являясь важными поворотными моментами сюжета. В саге описывается особо подготовленное поле, окруженное священными символами и являющееся священным пространством, в котором действуют особые правила. В частности, не разрешалось выходить из этого пространства до конца боя. Стоит заметить, что убийство на хольмганге случалось не часто и являлось скорее исключением, так как главным условием победы, а значит и доказательства правоты одной из сторон в споре, являлась пролитая на поле кровь, что далеко не всегда означало смертельное ранение. Также отметим, что до боя оба противника выполняли определенный ритуал и произносили специальную формулу ― тьёснублот (tjösnublót): "Каждый выходящий на поле должен был встать возле колышков так, чтобы видеть небо у себя между ног, взять себя за уши и произнести тьёснублот". Такой способ входа на ристалище, смотря себе между коленей, позволял не попасть в последний момент под влияние проклятия или иных магических форм воздействия. После боя победитель должен был принести в жертву быка.
Для соблюдения ритуальной чистоты поле поединка огораживалось и выделялось как пространство, где действуют божественные законы, в которые людям не стоило вмешиваться. Поле, описанное в Саге о Кормаке, представляет собой разложенную шкуру быка в пять локтей длиной, с узелками на концах, в которые продеты колышки. По краям плаща располагаются шесты из орешника, и само поле поэтому называется ореховым полем. Также вокруг поля делались три ряда черт, каждая на расстоянии фута друг от друга. По правилам, записанным в Саге о Кормаке, боец, вышедший обеими ногами за черту, считался бежавшим с поля. В таком случае он должен был заплатить три марки серебром, после чего его отпускали. Каждому бойцу давалось три щита, с одним из них боец выходил на поле, два других держали друзья поединщика, и в случае поломки одного из щитов они прикрывали своего бойца и заменяли ему щит. После того, как все щиты были сломаны, бойцам нужно было и атаковать, и защищаться только мечами, что становилось намного опаснее и обычно на этом этапе и определялась победа в бою.
Победу же в таком поединке приносила кровь, пролитая на шкуру. В Саге поединок окончился тем, что отрубленный конец меча ударил по руке героя и порезал его палец, кровь из которого упала на шкуру, и было сказано, что правосудие свершилось. В такой ситуации наблюдается формальный, и, в то же время, вполне соответствующий ритуалу подход ― даже незначительная рана была показателем правоты или неправоты вышедшего на поле. В других эпизодах хольмганга в той же саге победа доставалась в том числе и в результате перелома ключицы, так как мечи бойцов оказались "заколдованы" и не могли прорубить толстых одежд, и, соответственно, нанести пореза.
И напоследок приведем еще один вариант правил вызова и проведения поединка, дошедший в манускрипте Hednalagen, то есть, "Языческий Закон", записанном в XIII веке в Вестергётланде:
«Для вызова на бой истец должен сказать: “Ты не ровня мне, и не мужчина в своём сердце”, на что получит ответ: “Я настолько же человек, насколько и ты”. Затем они должны встретиться на перекрёстке трёх дорог. Если обвинитель придёт, а обвиняемый не явится, то этим он подтвердит обвинения и потеряет право клясться на суде или быть свидетелем в защиту мужчины или женщины. Если придёт тот, кто был обвинён, а обвинитель не явится, то он должен трижды назвать обвинителя нидингом (потерявшим честь) и пометить это на земле. Пусть тот, кто говорит вещи, которые не может выполнить, будет известен как недостойный муж. Если же оба явятся в полном вооружении и падет тот, кому нанесли оскорбление, то вира за него будет вполовину меньше обычной. Если падёт тот, кто нанёс оскорбление, то следует оставить его на том поле и не платить за него виру»
Можно заметить, что определенные различия между исландской и шведской версиями могут говорить как в пользу поздней записи обоих текстов, так и о том, что традиция поединков в скандинавском мире развивалась с региональными особенностями.
Статьи по теме поединков в исландских сагах:
Bø, O. "Hólmganga and Einvigi: Scandinavian Forms of the Duel." Medieval Scandinavia 2 (1969) 132-148.
Ciklamini, M. "The Old Icelandic Duel." Scandinavian Studies. 35:3 (1963) 175-194.
Jones, G. "Some Characteristics of the Icelandic Hólmganga." Journal of English and Germanic Philology 32 (1933) 203-224.
Сеничев В.Е. ПОЕДИНОК КАК РИТУАЛЬНОЕ ДЕЙСТВИЕ НА ПРИМЕРЕ САГИ О КОРМАКЕ// Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2015. № 4. 47-52.
Сеничев В.Е. СУДЕБНЫЙ ПОЕДИНОК ПО МАТЕРИАЛАМ ИСЛАНДСКИХ РОДОВЫХ САГ // Cборник научных статей преподавателей и аспирантов по итогам Международной научной конференции молодых учёных, аспирантов и студентов «Наука на благо человечества - 2017». 168-173
А Сагу о Кормаке в моем переводе с древнеисландского вы скоро сможете прочитать в выходящей в декабре этого года книге "Саги о богах, героях и скальдах Исландии" написанной мной в соавторстве с Надеждой Топчий.