В продолжение темы великокняжеской и царской охоты: «Ату, ату!», или первое документальное описание русской псовой охоты в XVI веке»
После смерти матери Александрову слободу в 1727 году унаследовала цесаревна Елизавета Петровна. Ее никто не воспринимал в качестве серьезной претендентки на престол, и она много времени проводила в развлечениях. Среди них на первом место стояла охота. Тем более что размеры полученных в наследство земельных угодий позволяли это делать с царским размахом. Только близ Александровой слободы ей принадлежало 10 сел и 12 приселков с деревнями, в которых числилось около 10 тысяч «душ».
Ее отец Петр Великий, несмотря на то, что в Европе лично ознакомился с особенностями королевского развлечения, и именно при нем стала развиваться русская комплексная псовая охота, относился к ней равнодушно. Чего не скажешь про ее деда царя Алексея Михайловича. При нем соколиная охота была доведена до совершенства. Ее организацией ведал особый Сокольничий приказ. Выезд царя на охоту в сопровождении огромной свиты представлял собой впечатляющее зрелище. За свою красоту и зрелищность охота с соколами считалась потехой истинно царской.
Страстью Алексея Михайловича были и лошади, без которых на охоте было не обойтись. Часть хороших лошадей отправляли и на Конные заводы, в том числе и в Александрову слободу. Это тоже станет потом частью наследства «Царь-Девицы».
И еще один охотничий обычай дедовских времен пришелся по душе цесаревне – пиры после успешной охоты прямо «в отъезжем поле». К ним Елизавета Петровна в соответствии с новыми веяниями прибавит еще и танцы.
На отношение Елизаветы Петровны к охоте оказало влияние еще одно ее страстное увлечение времени до воцарения – театр. Она позволяла себе небольшой театральный маскарад - переодевание в мужское платье, в котором охотиться было намного удобнее.
Маниакальную страсть к охоте имел Петр II, царственный племянник Елизаветы Петровны. Его охотничьи поездки беспрерывно следовали одна за другой. Цесаревна имела возможность наблюдать, как эту страсть используют и в корыстных, и в политических целях. Н. Кутепов в своей книге «Русская охота» написал, что «13 мая 1729 года государь в сопровождении семейства Долгоруких отправился в новый отдаленный охотничий поход к Ростову и Ярославлю... На обратном пути государь был в Троицком монастыре и оттуда заехал в Александровскую слободу, вотчину великой княжны Елизаветы Петровны».
Анна Иоанновна, сменившая Петра II на престоле, охоте псовой и соколиной предпочитала в зверинцах паркового типа, в которых для этого специально разводили оленей и ланей, а стрелять из повозок, так называемых «ягт-вагенов». Ее фаворита Э. И. Бирон охота привлекала лишь присутствием лошадей, которые были его настоящей страстью.
Став императрицей, Елизавета Петровна позаботилась и о его псовой охоте и конюшнях. В 1743 году псовая охота Бирона была переведена из Курляндии в Санкт-Петербург и присоединена к императорской, а принадлежавшие ему лошади (около 340) были переведены в Александрову слободу.
Анна Иоанновна, сменившая Петра II на престоле, охоте псовой и соколиной предпочитала в зверинцах паркового типа, в которых для этого специально разводили оленей и ланей, а стрелять из повозок, так называемых «ягт-вагенов». Ее фаворита Э. И. Бирон охота привлекала лишь присутствием лошадей, которые были его настоящей страстью.
Став императрицей, Елизавета Петровна позаботилась и о его псовой охоте и конюшнях. В 1743 году псовая охота Бирона была переведена из Курляндии в Санкт-Петербург и присоединена к императорской, а принадлежавшие ему лошади (около 340) были переведены в Александрову слободу.
Такой документ, как «Книга записная полученным в собственную ея высочества благоверные государыни цесаревны Елисаветы Петровны вотчинную канцелярию за подписанием собственныя ея высочества руки», позволяет утверждать, что личная охота Елизаветы Петровны была сосредоточена в Александровой слободе. При «стесненных» материальных возможностях цесаревны иметь еще одну охоту с полным штатом в какой-либо другой вотчине было невозможно. Количество участвующих в ней лиц возрастало: в 1729 году их было 10 человек, а в 1731 – 25.
Выглядела внешне охота Елизаветы Петровны в то время довольно скромно. В 1729 году, будучи в Александровой слободе, цесаревна распорядилась, чтобы для всех ее участников каждые два года изготавливались по овчинной шубе и сермяжному серому кафтану. Разница между главными чинами и рядовыми участниками заключалась в подпушке: для первых это был «красный кумач», для вторых – «красная крашенина».
В Слободе цесаревна любила охотиться с собаками на зайцев, а соколами на птиц и тех же зайцев. На тогдашней окраине царского села стоял охотный двор, при котором жили ловчие, сокольничие и кречетники. От него к реке Серой протянулся Охотный луг [топонимика сохранилась до наших дней], где, как пишет Н.С. Стромилов «и тешилась цесаревна напуском соколов».
Кроме псовой и соколиной Елизавета Петровна увлекалась и так называемой «егерской» охотой на тетеревов из шалашей с чучелами. Тк охота на тетеревов с чучелами велась поздней осенью и зимой, шалаши, или будки, были достаточно комфортными - с окнами и печкой.
Между современными городами Александров и Струнино сохранилась деревня Курганиха. В 1770-х годах она принадлежала сыну Алексея Яковлевича Шубина Ивану. Вероятно, она была вотчиной Елизаветинского фаворита. Цесаревна имела там свои хоромы для приезда с охотным двором-псарней. С тех времен сохранилось название близлежащей рощи – Волчья или Волковойна, в которой «Царь-Девица» травила волков.
После воцарения жизнь Елизаветы Петровны протекала в основном в Санкт-Петербурге, а ее собственная охота сосредоточилась в Царском Селе. В Слободе же остался царский конный завод, о котором мы поговорим в следующий раз.