Настя спустилась в подвал. Её окружали новые для неё люди. Было страшно.
– Эй! Ты новенькая? – окликнул её красивый молодой человек с гнилыми зубами.
– Да, я новенькая, – твёрдо ответила Настя.
– Впервые идёшь в рейд?
– Впервые.
– Тогда держись меня. Я тебе всё объясню.
И молодой человек тут же исчез где-то в толпе, ставив её одну.
Не успела Настя подумать, что затея была плохая, как толпа в подвале пришла в движение. Люди направились к выходу из подвала. Многие грозно трясли отломанными ножками от стульев.
– Эй! – снова услышала Настя, – я же сказал – держись ко мне поближе. Как тебя зовут?
– Настя...
– Прекрасно. А меня – Мафусаил.
– Приятно познакомиться...
– Ты ещё не представляешь, как тебе будет приятно, – улыбнулся гнилым ртом Мафусаил.
– А... – робко спросила Настя, – далеко нам идти?
– Нет, ты не волнуйся. Тут буквально в паре домов. Главное, запомни – ты в своём праве. Человечеству был дан огонь и теперь он живёт в наших сердцах. Все мы равны. И никакая «Пятёрочка», «Дикси» или «Магнит» не смогут нам помешать. Настя, пойми – ты берёшь своё. Ясно?
– Ясно...
Толпа подошла к низкому зданию «Пятерочки». Мафусаил величественно указал пальцем за угол. За углом их ждала помойка.
– Вот, – продолжил Мафусаил, – рай, настоящий Эдем. Они даже не понимают, что потеряли. Вот!..
Он схватил мятую консервную банку.
–... Что это? Перловая каша с тушёнкой. Продают по тридцать рублей за банку. Просрочена всего на полгода. И это они выкидывают! Таких банок тут на ящик соберётся. А сколько ещё всего остального...
– Люди боятся есть просроченную еду, – вклинилась в разговор скуластая женщина, – а зря. Просроченная – не значит испорченная... Кстати, меня зовут Татьяна.
Женщина протянула руку Насте.
– Настя.
– Прекрасное имя. Прекрасное... Так послушай меня, Настя. Люди выкидывают почти свежее. А ведь это ещё можно есть и есть. Год назад я съела плесневелый помидор. И уже год какаю бесплатным пенициллином...
Настю замутило.
– Пару месяцев назад, – глаза Мафусаила горели, – мы нашли возле «Дикси» целый контейнер огурцов. Да, они уже не держали форму, но их же можно пить. Они, буквально, выкинули контейнер воды!
Толпа набирала еду себе в пакеты. Многие уже ужинали.
Вдруг, совсем недалеко, послышался топот. Мафусаил поднял руку, для того, чтобы все замолчали. А потом прошептал одними губами:
– Бомжи...
– Что? – у Татьяны выпало ржавое яблоко из рук.
– Тихо...
Из-за магазина, шумно и с запахом, вышел нестройный сброд. Один из них, видимо тот, кто ещё мог говорить членораздельно, прорычал:
– Мы здесь живём... Наше место тут... Вы... Вы кто?
Чувствовалось, что речь даётся ему с трудом.
– Мы, – Мафусаил обвел всех торжествующим взглядом, – мы – фриганы.
– Кто? Фэ... Фры... Кто, нахрен? Я вас... русским языком... спрашиваю...
– Фриганы.
– Что это... Впрочем...
– Ты лучше назовись, – блеснул чёрными зубами Мафусаил.
– Я? Моё имя – Сиф. Но ребята называют меня Семёном, – кивнул он на остальных бомжей.
– Хорошо, Сиф. Ты просто разверни своих ребят, а то они и так едва стоят, и идите к себе в коробки спать. Живы останетесь.
– Живы, – усмехнулся Сиф, – живы говоришь... Что ты знаешь о жизни? Да и нужна ли она тебе? Хватит... Пустых разговоров. Закончим с этим.
Семён долго искал что-то в кармане, пока не нашёл старый и кривой нож. Остальные бомжи тоже засуетились. Фриганы же закружили над головами ножками от стульев.
Настя вдруг поняла, что стоит напротив Сифа. И у Сифа нож. Тут её тело стало мягким и она испугалась, что сейчас он ударит её ножом, и из неё польётся сладкий и теплый кисель... Ноги её подкосились. Настя почувствовала, что оседает. Всё было словно в тумане. Последнее, что она видела перед тем, как потерять сознание – это то, как Мафусаил ударил Сифа ножкой от стула, а тот даже не шелохнулся. И привычным движением воткнул нож в Мафусаила...
... Голова болела. Кто-то ткнул её больно в бок. И промычал:
– Жива.
– Ну и слава Богу, – послышался знакомый голос Сифа.
Настя открыла глаза. Её куда-то несли. В лицо ей добродушно улыбался этот самый бомж.
– Не бойся. Ты уже больше не с ними... С этими... Фэ... Не выговорить. В общем, не бойся... Мы тебе поможем.
И тут Настя снова потеряла сознание.
Где-то вдалеке слышался шум голосов. Настя попыталась прислушаться, но говорили так тихо и так монотонно, что нельзя было ничего расслышать.
Разговор затих. Раздались шаги.
– Не притворяйся, – это был грубый голос Сифа, – пора вставать.
Настя осторожно открыла глаза. Над ней возвышался Сиф. Его слегка покачивало, как сорняк на ветру.
– Ну, – продолжил он, – ты не бойся. Считай, что ты как дома. А может это теперь вообще твой новый дом...
– Вы... – Настя не знала, как подобрать слова. Вдобавок она попробовала встать. Ноги не слушались.
– Я? Так, давай, я тебе помогу.
Сиф обернулся, схватил старый табурет и поставил перед Настей. Помог ей сесть.
– Ты продолжай. Что сказать хотела?
– Я... – Настя снова запнулась, – то есть вы...
– Ну?
– Вы говорите намного лучше. Там на улице...
– А, – Сиф заулыбался, – на улице... Там я просто был не опохмелившийся. А тут спустились, у меня маленькая была припрятана... Может ты выпить хочешь? Так это мы сейчас. Ты не смотри, что мы бомжи. Мало ли какие люди бывают? Кто-то грузчик или риэлтор, а кто-то вот...
– Нет, спасибо, – Настя смутилась.
– Уверена? Тут все свои. Если есть потребность выпить, то мешать этому нельзя. Нужно выпить и всё. Не задумываясь.
– Вы... – Настя огляделась вокруг и замолчала.
А вокруг было на что посмотреть. Она думала, что её притащили в подвал или под мост какой-нибудь, но здесь было куда чище, светлее и потолок... Настя подняла голову, но потолка не было. Он скрывался где-то во мраке. Если, конечно, этот потолок вообще был. Да и всё вокруг больше напоминало метро. Пол, стены, колонны, вообще всё было из красного мрамора. Только стены виднелись где-то вдалеке и только с двух сторон. Двух других не хватало. Помещение тянулось куда-то вдаль...
– Да, – прервал её мысли Сиф, – очень похоже на метро.
– Откуда вы...
– У тебя на лице всё написано. Только это не метро. Это вообще придётся объяснять отдельно.
– Где это мы?
– Под землёй. Очень глубоко под землёй. Ты не волнуйся. Просто слушай внимательно.
Оказалось, что это длинное помещение проходит под всей землёй на планете. Собственно, здесь бомжи и живут. И живут уже очень давно. Во всяком случае сколько себя помнит сам Сиф. А лет ему оказалось... Настя сначала не поверила... Да и потом тоже. Сифу было около пяти тысяч лет. Он и сам точно назвать не мог. Дескать, календари постоянно меняются, постоянно что-то происходит. Считать в такой обстановке не особо удобно.
– Подождите, – прервала Сифа Настя, – я же знаю бомжей. Они у нас, извините, в помойках роются...
– А от чего не рыться? Каждый развлекается, как может. И ничего удивительного. Многие себя ещё и запускают. Для кого прихорашиваться?
– Но...
– Ты привыкнешь. Да и всё до тебя дойдет постепенно. Не переживай.
– Но как это место ещё не обнаружили?
– Почему же? Нас находили и раскрывали сотни раз. И с мечом приходили и учёные спускались. Что нам будет? Сама понимаешь – ничего. Только хлопот много. Вот мы и приложили все усилия для того, чтобы человек тянулся к звёздам. Сейчас ракеты пускают, к другим планетам пытаются долететь. А толку? Вот висит в космической пустоте булыжник. Так он ещё и холодный, или вообще горячий. Один песок, бури и излучение. А мы здесь живём. Пытаемся докопаться до сермяжной правды...
– До какой правды? – тихо спросила Настя.
– До сермяжной. Той правды, что ещё моя мать с отцом заложили. Но как её искать и как понять... Увы, над этим мы всё это время бьёмся. По крайней мере у кого получается. Многие давно на всё плюнули. Смерти нет, водка есть, наверху постоянно интересное происходит. Ну что в самом деле нам делать? Но это мы. Кто уже пару тысяч лет пожил. А вот новые если появляются... Вот они с большим интересом в это во всё влезают. И по твоим глазам вижу – ты сама будешь искать эту сермяжную правду.
– Да что вы говорите... – Настя вскочила.
– То и говорю. Всё, милая моя, ты теперь бомж.
– Перестаньте...
Но Сиф уже ничего не говорил. Он выхватил табурет из под ног Насти и со всего размаху ударил её этим же табуретом по голове... И ничего не случилось. Кроме того, что табурет разлетелся вдребезги, а Настя вздрогнула и икнула.
– Всё, – тяжело дыша проговорил Сиф, – всё уже случилось деточка. Дальше тебя ждёт вечность.
Настя захотела потерять сознание, но не смогла. Только откуда-то из груди донёсся всхлип, а из глаз брызнули слёзы. На её плечо легла рука Сифа.
– Тише, солнце моё. Держи.
Он протянул ей небольшую бутылочку. Настя вздохнула и начала жадно пить.