Автор: Алексей Мануйлов
Вторая половина 1895 года в Лондоне выдалась жаркой, и дело тут вовсе не в погоде, хотя и она старалась во всю, преподнося порой не самые приятные сюрпризы обывателям. Столица была шокирована таинственным происшествием, случившимся на днях в Бейхерстком лесу – это в окрестностях городка Аксбриджа, лежащего не так далеко от Восточной дороги – одной из важнейших транспортных артерий региона, соединяющей Лондон с Оксфордом и Бирмингемом, откуда уже берёт своё начало бесконечная череда путей, ведущих всё дальше и дальше, на север, к древним римским укреплениям, прямиком к подножьям шотландских гор. Но нас интересует наиболее изведанная её часть.
28 июня 1895 года молодая чета Шерманов (мистер Говард с женой) вместе со своими друзьями выехали за пределы Лондона и двинулись на восток, в соседнее графство Беркшир, в провинциальный городок Риддинг, где мистер Шерман держал небольшой загородный дом и скромный штат прислуги. Надо сказать, что компания их была несколько необычна - кроме давешнего друга семьи, агента по недвижимости, господина Джеральда Кира с женой Шелли, компанию сопровождал немолодой моряк, капитан дальнего плаванья, достопочтенный Гарольд Пирс, личность довольно известная в узких кругах Дуврского порта. Вначале он мог показаться вполне заурядным и даже скучным, но только на первый взгляд…
С двенадцати лет он плавал на различных торговых судах, первое время большую часть плаванья проводя в трюме, но вскоре уже стал всё чаще появляться на солнце, которое не повременило одарить его багровым загаром настоящего моряка. Страсть к дальним походам бросала его порой в самые неизведанные уголки мира, при одном только упоминании которых иной мореход сразу же терял всякое желание продолжать с вами разговор. Однако Гарольд был не из робкого десятка – изрядно помотавшись по свету, он вернулся в родную Англию, получил расчёт, и тут же узнал, что им заинтересовались в местном пункте вербовки. Страна как раз начала войну с небольшим африканским княжеством, затерянным где-то на бескрайних просторах центрального региона, что требовало дополнительных средств и дополнительных рук, которые могли бы держать оружие. Времени на раздумье у него было мало, точнее сказать, вообще не было, и уже на следующий день наш бравый моряк в составе очередного полка отбыл на верную, как многим тогда казалось, смерть.
Однако, вопреки ожиданиям, жатвенное колесо войны не решилось пройтись по участку, где рос этот невероятно везучий колос – в бою он проявил себя как бесстрашный воин, готовый в любой момент ринуться на врага и растерзать его на куски. Отличившись в обороне небольшого, но стратегически важного для англичан форта в самом устье рассекающего регион на две части реки, он получил повышение и отделение под командование. Командование не ошиблось - под руководством этого морского волка было взято несколько городков, и вот уже командующий батальоном, он принимал участие в штурме столицы.
Трудно поверить, но война подарила ему друга – капитан Джеймс Шерман, в то время ещё молодой и полный пламенной страсти ливерпулец, быстро нашёл общий язык с недоверчивым и вспыльчивым моряком и уже через некоторое время их невозможно было представить порознь. Тем временем осада подошла к концу, последние войска бросили оружие к ногам победителей, а импульсивный царёк отправил в стан командования свои властные регалии. Британские колонисты хлынули в Центральную Африку, а закадычные друзья получили возможность вернуться на родину.
Джеймсу не хотелось возвращаться назад, в свой родной Ливерпуль – за долгие недели попоек в трактирах и буйных столкновений с отрядами дикарей они настолько привязались друг к другу, что уже даже не мыслили о возможности жить в разлуке. Так что короткая поездка в родные края с целью уговорить молодую невесту – и вот святой отец уже соединяет их руки в одной из лондонских церквей.
С тех пор дела обоих пошли в гору – вместе они открыли небольшой магазинчик, который со временем разросся до размеров универсального, так что обеспечить спокойное и сытое детство своему единственному сыну – Говарду – Джеймс был в состоянии. Старый моряк привязался к отпрыску своего друга – каждое воскресенье их можно было видеть на прогулке в окрестном парке. Подпитываемый историями своего воспитателя, мальчик рос, неся в себе неутомимую жажду приключений, находя поддержку в лице «дяди» Гарольда. Отец лишь разводил руками, но заговорщицки усмехался в усы, стоило старому другу в присутствии ребёнка напомнить ту или иную историю из бравого солдатского прошлого.
Когда юноше исполнилось пятнадцать лет, он уже готов был ехать в Дувр, дабы записаться на очередной отходящий в плаванье корабль, но судьбе суждено было распорядиться иначе. За день до отъезда молодого человека слёг в постель, схваченный неизвестным недугом, Джеймс. Обеспокоенная жена послала за доктором, но было уже поздно – на следующее утро в их дом уже стучался священник. Шокированная миссис Шерман наотрез отказалась отпускать куда-либо своего сына, несмотря на многочасовые споры, порой доходившие до взаимных оскорблений. Не помогло даже вмешательство нашего морского бродяги. Так что Говард был вынужден устроиться на работу в магазин отца.
Через четыре года он женился на Сьюзан – своей старой знакомой, живущей по соседству, и разделил с Гарольдом обязанности управляющего. За это время вслед за мужем уже успела отправиться и миссис Шерман, оставив сыну в наследство небольшой дом в окрестностях Ливерпуля, который всё это время пустовал, так что было неудивительно, что было решено его продать. Провести сделку согласился молодой Джеральд Кир – друг детства Говарда, который как раз получил работу в малоизвестной лондонской компании по продаже недвижимости. На полученные деньги Шерманы приобрели небольшое имение в окрестностях тихого городка Риддинга и наняли скромный штат прислуги. Произошло это два месяца назад, в середине мая, но получилось так, что начать обживать свои новые владения молодожёны смогли только в конце июня – обстоятельства потребовали от Говарда всё время находиться при магазине.
Итак, собственно, с этого всё и началось – 28 июля мистер и миссис Шерман вместе с супружеской четой Киров и достопочтенным Гарольдом Пирсом выехали из Лондона по Восточной дороге. Не доезжая границ Беркшира, они свернули и двинулись на север, в сторону Риддинга. Прислуга была на месте заблаговременно и подтвердила, что хозяева приехали поздно вечером.
Всё это можно назвать экспозицией.
Мистер Конан, дворецкий, сообщил, что примерно через две с половиной недели, а точнее 16 июля утром господа с жёнами и мистером Пирсом выехали в сторону Восточной дороги. С ними также был кучер, молодой парень по имени Джо. За несколько дней до этого мистер Шерман писал в Лондон своему управляющему, оставленному в магазине за старшего, повелев ждать их у его дома, чтобы сразу же дать отчёт о делах за последние дни. Управляющий (весьма, кстати, учтивый юноша) послушно ждал своего хозяина, однако в тот вечер он так и не вернулся. Весьма озадаченный, юноша вернулся домой. На следующий день история повторилась. Теперь уже сомнений не было – что-то произошло.
Утром третьего дня, когда управляющий как раз собирался идти в полицию, в дверь постучали. Это оказался инспектор, который сообщил, что по дороге с Шерманами произошло что – то… не поддающееся объяснению. На все вопросы тот только разводил руками, повторяя, что они сами ничего не знают, что мистер Шерман в ужасном состоянии был обнаружен местным торговцем, который как раз ехал в Лондон, что сейчас он в больнице, что посещение его запрещено… Представитель власти ушёл, оставив молодого человека в ещё большем замешательстве. Всю последующую неделю, по словам его супруги, он ходил сам не свой, а как только история эта стала достоянием общественности, сам слёг в постель, и как нам недавно стало известно…
Впрочем, обо всём по порядку.
В то памятное утро я как обычно прибыл на службу раньше времени, чтобы успеть внести последние изменения в написанную мною накануне статью, прежде чем её отправят на утверждение, а затем уже в печать. Утро выдалось на удивление прохладным, и я очень хорошо помню, как пришёл в свой кабинет, повесил на вешалку пальто и уселся за рабочий стол. Но только я обмакнул перо и поднёс его к заглавной строке, как в дверь кто – то постучал.
- Войдите. – сказал я не без огорчения, откладывая перо.
Это оказался Бернард Краун, уже немолодой журналист, работающий через два кабинета от меня в отделе спортивных новостей. Довольно одарённый, за словом никогда в карман не лезет, вот только характер…
- Прескотт, мистер Берк хочет тебя видеть. – отчеканил тот и закрыл за собой дверь. Сухо и прямолинейно. Ничего удивительного, в принципе – никто никогда не видел его в ином настроении, чем эта ненаигранная официальность.
Я поспешил к патрону.
Мистер Берк, главный редактор газеты «Лондонский вестник», в которой я и работаю, сидел в своём кабинете. Когда я вошёл, он как раз заканчивал писать кому-то письмо.
- А, это вы. Садитесь. – кивнул он на стул, стоящий прямо напротив его стола. Я послушно сел.
- У меня будет для вас небольшое поручение, Прескотт. – сказал мистер Берк, попутно засовывая свёрнутый в несколько раз лист в небольшой конверт. Я всем своим видом показал, что заинтересовался.
- Несколько дней назад знакомый констебль из местного отделения рассказал мне довольно интересную историю. Тут недавно инцидент произошёл на Восточной дороге – торговец ехал в город продавать овощи и неожиданно обнаружил лежащего на песке человека в ободранной одежде и с окровавленным лицом. Паренёк не растерялся и доставил его в больницу, а потом сразу же в полицейский участок. Удалось установить личность человека – это мистер Говард Шерман, владелец универсального магазина на улице Нельсона, может, слыхали… Так вот, начали расследование, но, по словам моего знакомого, особо далеко не продвинулись. История эта меня заинтересовала, и я отправил его в больницу (вчера как раз сняли запрет с посещения) с заданием уговорить мистера Шермана рассказать всю эту загадочную историю от начала до конца нашему человеку. К счастью, он согласился. Так что берите всё необходимое и немедленно выезжайте, адрес я вам напишу. Выслушайте его, сделайте заметки, и завтра утром принесите весь материал. И поторопитесь – пока об этом знает всего несколько человек, но всё равно риск того, что завтра эта история будет радовать глаз читателей «Столичной жизни» достаточно велик, а я не хочу, чтобы эти бездарные писаки обставили нас ещё раз.
Я послушно взял протянутую мне бумагу с адресом и вышел из кабинета.
Больница находилась на углу улицы Портовой, как раз там, где она выходила на Площадь Мучеников. Справившись у дежурной медсестры, в какой палате лежит мистер Говард Шерман, я прошёл двумя коридорами, пока, наконец, не остановился у нужной мне двери. Тихонько постучав, и услышав чуть слышное «Войдите», я взялся за ручку. Мистер Шерман лежал на кровати у самого окна, обе его руки и правая нога были обмотаны гипсом. Я удивился, ибо, несмотря на свой довольно молодой возраст, выглядел он так, как будто разом постарел лет на пятнадцать – всё лицо испещрено царапинами, которые ещё не успели окончательно затянуться, на непокрытых гипсовой повязкой предплечьях покрывшиеся коричневой коркой ссадины.
- Врачи говорят, что вы уже идёте на поправку. – сказал я, пытаясь хоть как-то начать разговор
Мистер Шерман окинул взглядом своё тело, и испустил нечто, похожее на смешок.
- Да я и так неплохо выгляжу.
Усмехнувшись, я поспешил представиться и изложить цель своего визита.
- Вы точно хотите услышать всю эту историю от начала и до конца?
- Непременно.
- …Хорошо – сказал он наконец после непродолжительного молчания. Я поспешил пододвинуть свободный стул к небольшому столику, стоящему прямо около кровати, достал блокнот, подготовил перо и, стараясь не отставать от рассказчика, принялся записывать.
I
- Что это было!? – встревожено воскликнула Шелли.
- Не знаю. – ответил ей Джеральд, поднимаясь с пола и отряхивая запачкавшиеся брюки. Экипаж, ещё несколько секунд назад ходивший ходуном, наконец – то остановился. Салон представлял собой не самое лучшее зрелище – раскиданные повсюду вещи, растянувшиеся на сидениях и на полу пассажиры. Шелли, пожалуй, ещё повезло – она как – то умудрилась удержаться на своём месте и даже не поранилась. Джеральд с Гарольдом растянулись на полу, и, похоже, тоже отделались лишь лёгкими ушибами. Что же касается меня, то пока нас швыряло из стороны в сторону, я сильно ударился об угол двери, так что теперь почти все мои движения сопровождались ужасной болью в правом предплечье.
- Надо спросить у кучера. Вдруг случилось что – то серьёзное? – сказала Сьюзан, осматривая моё плечо – Всё в порядке, дорогой, крови нет, лишь небольшой ушиб.
Я кивнул и высунулся из окна, чтобы позвать Джо, но тот, как оказалось, уже давно слез с козел и осматривал что – то внизу экипажа, опустившись на корточки.
- Что там такое, Джо? – окликнул я его
- Колесо слетело, сэр.
- Починить можно?
- Сомневаюсь. Поломка довольно серьёзная
- Проклятие! – выругался Гарольд, слышавший весь наш с ним разговор
- Что же нам теперь делать? – не без паники в голосе прошептала Шелли. Я открыл дверь, выпрыгнул на землю. Джеральд с Гарольдом вышли с другой стороны.
- Что с колесом? – спросил я, подойдя к Джо и присев рядом с ним.
- Крепления треснули, тут нужны инструменты и плотник, одному мне не справиться.
- В окрестностях есть какие нибудь селения?
- Не могу сказать, сэр, я плохо знаю эту местность. Но я помню, что видел поворот, уводящий куда – то вправо от основной дороги.
- Ты думаешь, там дальше есть деревня?
- Всё может быть – я, как и вы, впервые здесь.
- Давно ты его видел?
- Минут двадцать назад, сэр.
- Хорошо. Тогда, я полагаю, мы можем распрячь лошадей, чтобы избавить дам от необходимости идти пешком по пыльной дороге. Чем быстрее мы доберёмся до деревни, тем лучше.
Джо послушно отправился распрягать лошадей. Гарольд окинул взглядом местность. Дорога представляла собой затоптанный многолетним трудом ног путников и подков лошадей толстый слой щебёночного покрытия. По обеим его сторонам тянулась узкая полоса земли, перерастающая в скудный придорожный травяной покров, который, в свою очередь, почти сразу же обрывали кустарники и стволы деревьев – лес тянулся по обеим сторонам дороги, перекрывая пусть солнечным лучам, из – за чего на дороге стоял неприятный полумрак. Полоса щебня тянулась вперёд примерно на полверсты, резко обрываясь за поворотом.
- Что-то не так? – решил осведомиться я, заметив подозрительно прищурившиеся глаза друга.
- Нет-нет, всё в порядке. Место тут просто какое – то…
- А что ты хотел? Это же не Восточная дорога, здесь редко кто появляется, особенно в это время года.
- Что правда – то правда, - заговорил, наконец, Джеральд – в Риддинге сейчас мало кто из лондонцев держит дома, так что этот край считай заброшен.
Я поднялся в салон, сказал Шелли и Сьюзан о том, что починить колесо не представляется возможным, так что нам придётся ехать в ближайшую деревню за помощью. Они согласились, и мы с Джеральдом помогли им спуститься на дорогу и пересесть на лошадей, которых как раз уже успел подвести Джо. Вещи пришлось оставить, но особой проблемы, как нам казалось, это не представляло – как верно заметил мой друг, на этой дороге мало кто появлялся, да и кого заинтересует одежда и недорогая косметика (сумочку с нашими общими деньгами Сьюзан всё – таки предпочла на всякий случай взять с собой)?
- Вон тот поворот, о котором я говорил. – сказал Джо, указывая на небольшую тропинку, которая резко сворачивала вбок от основной дороги, углубляясь в лес. Похоже было, что её проложили местные жители – несмотря на довольно внушительную ширину, на ней, уже успевшей порядком одичать, начисто отсутствовало какое – либо покрытие. По-видимому, ей не пользовались уже довольно давно. Я посмотрел на Сьюзан. Похоже, затерянная посреди леса тропинка не испугала её так, как Шелли – на жене моего друга просто не было лица, и на какое – то мгновение мне показалось, что я слышу её порывистое дыхание, насыщающее напуганное сердце кислородом всё быстрее и быстрее…
- Ну что же, делать нам всё равно нечего, придётся заглянуть в гости. – с лёгкой усмешкой сказал Гарольд, протирая платком запотевшее лицо – ему пришлось взять за поводья и вести лошадь Сьюзан, которая, как назло, крайне неохотно подчинялась.
Тропинка была неровной – довольно часто приходилось сворачивать, кое – где проход порос густым кустарником, что не могло не убавить нашего первоначально оптимизма.
- Похоже, что этой дорогой уже давно не пользовались. – сказал я.
- Может быть, они проложили новую? – предположил Джеральд, ломая очередную копну кустарных сучий.
На мой взгляд, подобная версия действительно имела право на существование, так что я продолжил помогать прокладывать нам путь сквозь заросли. Не знаю, сколько времени прошло, пока, наконец, мы не миновали этот участок леса, и теперь тропинка шла прямо посреди широкой поляны, рассекая её на два почти равных участка. Наконец – то солнце не встречало на своём пути никаких преград, так что уже скоро нам стало невыносимо жарко и душно от палящего зноя.
Однако это было ещё не самое неприятное – на всём протяжении, куда хватало глаз, не было видно не то, что мелкого, самого убогого домишки, даже земля, казалось, здесь никогда не была возделана – бурная растительность уже давно полностью подчинила себе это место. Мы шли, то и дело оглядываясь по сторонам, в надежде увидеть хоть что – то похожее хотя бы на убогую хибару, в которой обычно живут деревенские бедняки. Но всё тщетно.
Наконец дорога вновь сделала резкий поворот.
- Смотрите! – вдруг воскликнул Джеральд, указывая куда-то в сторону. Совершенно неожиданно нашим глазам предстал массивный двухэтажный особняк, который всё это время скрывали за поворотом деревья и кустарники. Прямо перед ним был раскинут сад, мы даже смогли разглядеть узкую полосу каменной дороги, тянувшуюся от главных ворот к фасаду.
- Интересно, кому это в голову пришло строить дом в такой глуши? – подозрительно промолвил Гарольд.
- Не важно. Главное, что мы можем попросить у них помощи. – ответил я. Остальные поспешили согласиться.
Однако когда мы подъехали ближе, первое впечатление от этого странного места мгновенно улетучилось. Первое, что бросалось в глаза – высокий, заросший бурной растительностью каменный забор с проржавевшими воротами и аркой.
- Не следят они за домом. – усмехнулся Гарольд.
Джо отпустил поводья, подошёл к воротам, толкнул одну из створок. Та со скрипом поддалась.
- Похоже, давненько они не принимали гостей. – продолжал иронизировать моряк.
Каменная дорожка вела к парадному входу в особняк, огибая сад с левой стороны. Казавшийся нам издалека молодым и цветущим, теперь он едва ли мог производить то приятное впечатление. Он весь уже давно зарос сорняками, хотя кое – где ещё проглядывались небольшие «островки» непокорённой ещё декоративной растительности. В самом дальнем конце сада возвышалось в ряд с десяток исполинских дубов, несомненно, посаженных там по воле таинственных хозяев этого дома. Закрывая собой невысокий забор, они будто демонстрировали успешное наступление леса, начинавшегося прямо за ними, на этот освоенный человеком клочок земли. В воздухе разносился лёгкий треск, издаваемый покачиваемым потрескавшиеся от времени стволы ветром. Мы шли по дороге, и каждый наш шаг сопровождался глухим лязгом подков о мощённые камни.
Дом, который ещё издали показался нам таким надёжным и гостеприимным, производил теперь едва ли не противоположное впечатление. Монументальная постройка носила в себе самые некоторые черты зодчества времён последних Стюартов, лишь отдалёнными, второстепенными чертами соприкасаясь с более поздними стилями – видно было, что отдельные фрагменты его не раз подвергались переделке. На всех двух этажах окна были зарешёчены примечательным узором, чем – то напоминавшим паутину, если бы не завитки на всех её концах. Парадный вход венчала массивная дубовая дверь, украшенная резьбой с рисунками и увенчанная четырьмя широкими мраморными колоннами, по две с каждой стороны.
Мы остановились у ступеней и Джо медленно двинулся к дверям, намереваясь постучать.
Продолжение следует...
Нравится повесть? Поблагодарите Алексея Мануйлова подарком, указав в комментарии к нему назначение "Для Алексея Мануйлова".