В чем-то выдуманная история. Только для болельщиков "Спартака", остальным не читать, вы все равно не поймете.
Написано осенью 2011 года, и сегодня каждый может прикинуть, что изменилось, а что осталось по-прежнему...
«Шоу-биз»
«Футбол – это шоу-бизнес»
Л.А.Федун, владелец московского «Спартака»
Теплые осенние сумерки опускались на столицу. Рабочий день подходил к концу, гасли одно за одним окна офисных зданий, и улицы постепенно заполнялись спешащими домой людьми и автомобилями. И только на самом верхнем этаже одной из стеклобетонных высоток Бульварного кольца продолжал гореть яркий свет. Это был кабинет Арнольда Шварцевича, владельца некогда одного из самых популярных музыкально-инструментальных коллективов страны…
Настроение у Арнольда Шварцевича было неважным. С тоской глядел он на свое собственное высказывание, отлитое в золоте вдоль стены кабинета: «Шоу-бизнес – это спорт!» «Ведь дернул же тогда черт за язык такое брякнуть! – корил сам себя Арнольд Шварцевич, - А теперь уже поздно заднюю скорость включать… Да и неловко как-то, с моим-то авторитетом! Что скажут друзья-олигархи?!»
Да, все обстояло именно так. Когда в свое время его вызвали на самый верх и предложили добровольно, в рамках, так сказать, программы социальной ответственности бизнеса, возглавить на выбор или спортивное предприятие, или художественное – Арнольд Шварцевич без малейших колебаний выбрал второе. Тогда ему казалось – ну что в этом может быть сложного?! Уж с нефтью как-то справились, и организовали, и наладили, и взвинтили до полутора сотен цену на «бочку» - а тут-то чего… «Тили-тили, трали-вали!» Сейчас накупим подороже голосистых ребят и девчонок, подберем репертуарчик, чтоб лирический, но и в меру жесткий, ритмичный – и вперед, к сияющим вершинам хит-парадов! Жизнь, однако, внесла свои суровые коррективы в эти радужные построения.
Начать с того, что коллектив в ведение Арнольда Шварцевича достался своеобразный и крайне хлопотный. Девять «Грэмми», три полуфинала «Евровидения» – но теперь все это было уже в далеком, далеком прошлом. С того же дня, как он встал у руля – ну как отрезало. Ни одного, ни единого «титула», даже поощрительного приза с конкурса в Сопоте или премии какой-нибудь завалящей «Звуковой дорожки»! А ведь кто только за эти годы не прорывался на авансцену… И армейский ансамбль песни и пляски, выступавший почему-то с совсем не военной бразильской самбой. И фольклорный коллектив одной из национальных республик под управлением самого настоящего шамана с бубном. И даже полулюбительская группа, прозябавшая до того сорок лет на задворках Ленинградского рок-клуба. А в этом сезоне – так и вовсе сводный хор ветеранов МВД. И только Арнольд Шварцевич продолжал болтаться на подпевках и вечно вторых ролях, утешая себя самовручённым званием «самого стабильного» - но легче от этого не становилось. Вот и опять на этот раз – на «Евровидение» даже сквозь отборочный тур пробиться не удалось…
А поклонники! От них, если разобраться – один только вред! Все время чего-то требуют, на что-то указывают, на чем-то настаивают. Вот возьми им, вынь да положь десятый, юбилейный «Грэмми»! Да не просто так положь, а чтобы «в стиле». Дескать, раз был у коллектива этот самый уникальный «стиль» - так он и должен сохраниться. Мол, если играли «блюз» - то даже десятое «Грэмми» в стиле «хип-хоп» нас не устроит. Хотя казалось бы – ну какая разница?! Нет, нет, одно только зло от этих поклонников. Может, лучше бы их и не было вовсе.
А лимит! Ну вот какая, скажите на милость, умная голова додумалась, что в составе должны быть исключительно отечественные исполнители?! Хорошо вот было Тому «Полковнику» Паркеру, который искал белого парня, который бы чувствовал как негр – и в конце-то концов все-таки нашел. Элвиса Пресли. Так таких, почитай, может и во всей истории человечества больше не будет… а нам где искать? «Растите своих молодых»… А как его вырастишь, если он после музыкальной школы приходит, так не то что в ноты не попадает – даже рта правильно под фонограмму раскрыть не может. А уже на красной «феррари» ездит. «Василио Пупенди через полгода приступает к записи своего дебютного сингла…» Вон «Битлз» - за годы своего руководства Арнольд Шварцевич вполне изрядно поднаторел в деталях и тонкостях руководимой области – вон «Битлз» первый диск за два дня записали. Целый диск за два дня! А эти, вечно «подающие надежды», то он не голосе, то не в тонусе - через полгода только «приступают»…
А еще… тут Арнольд Шварцевич поморщился… сплоченное комьюнити лиц, как бы это сказать… нетрадиционной ориентации. Нет, он всегда знал, что оно хоть и незримо, но крайне веско присутствует в Мире Искусства – но чтоб в таких масштабах… Вот и вчера вечером, когда во время одного статусного мероприятия пришлось по-дружески обняться с одним, а наутро сообщили, что и он как бы тоже… Арнольда Шварцевича передернуло. Хотя толерантный внутренний голос подсказывал ему, что ничего страшного, он же по-европейски образованный человек, в современном мультикультурном мире это допустимо, вон, если разобраться, Фредди Меркьюри, тоже был из этих самых… Или Майкл Стайп. Или Брайан Молко. Нет, с Фредди Меркьюри он, пожалуй бы, конечно, обнялся – но ведь тот уже умер…
Который уже год Арнольда Шварцевича не покидало тяжелое чувство того, что он все делает невпопад. Вечно гоняется за вчерашним днем, ищет черную кошку, которой на самом деле нет. Да, как и собирался – с самого начала накупил дорогих и голосистых мальчишек и девчонок. А потом вдруг выяснилось, что даже к самым голосистым нужен композитор, которому он первоначально отводил лишь десять процентов в общем объеме успеха. А пока выбирали композитора – мальчики подросли и осипли, а девочки забеременели да и выскочили замуж за богатеньких спонсоров. А потом обнаружилось, что помимо композитора нужен еще и этот, как его… саунд-продюсер! (Арнольд Шварцевич, подчеркивая свое благородное происхождение, произносил это дикое слово на старинный манер, вот так: саунд-продюсЕр). А после саунд-продюсера…
А после спешно сколачивали «бойз-бенд», но тогда обнаруживалось, что группы гитаристов выходят из моды, а входят наоборот, девчачьи «ар-эн-би». Бросались искать «ар-эн-би», но пока суд да дело – на топ неожиданно взлетали слащавые, клоуноподобные «нью-металлисты» в шортиках и с козлиными бородками. А потом… И все чаще и чаще вспоминал Арнольд Шварцевич тот переломный день, когда он своими руками вытащил этот несчастливый билет в пропасть. «Ну что мне тогда стоило… Надо же в спорт было идти! Там все просто: голы, очки, секунды. Закупился, потренировался, отдал-открылся, прошел-навесил-поборолись, три сезона на строительство команды, как уверяют матерые профессионалы – и заслуженный успех приходит сам собой. А тут…»
Сказать по правде, Арнольд Шварцевич не любил Музыку. Во всяком случае, современную и популярную. Хотелось-то чего-то задушевного, чтоб у костра, под гитарку, чтоб «Владимирский централ, ветер северный», эх… А заниматься приходилось совсем, совсем другим. Но обратной дороги – не было.
А потом появился Калера…
Когда-то давно он выступал сам – и вот теперь вернулся в родной вокально-инструментальный коллектив после длительных зарубежных гастролей. Сначала на должность исполнительного директора, а затем и генерального. А потом как-то незаметно выяснилось, что Калера вообще делает всё: сам и композирует, сам и аранжирует и продюсирует, и на барабанах, и на басу, и на бэк-вокале – и всё один Калера. Без ансамбля, как говорится. И даже, как нашептывали Арнольду Шварцевичу злые языки – с удовольствием «зажигает» со своими подопечными на «афтерпати». Мол, дескать – все никак не может изжить в себе музыканта, и все так же беснуется возле огней рампы, а между тем на его новой должности от него требуется решительно иное…
Арнольд Шварцевич и сам всё хотел побеседовать с Калерой на эту тему. Может, и правда многовато тот на себя взвалил – ночами не спит, и вид имеет осунувшийся. Так и сказал ему однажды:
- Калера! Может, определишься все-таки, сосредоточишься на чем-нибудь одном?
- Да что Вы! – весело ответил тогда Калера, - Вон, Пол Маккартни бывало – тоже один на всех инструментах играл! Или Джон Фогерти!
- Так-то оно так, - хмыкнул Арнольд Шварцевич, - Но проблема в том, что ты пока – не Пол Маккартни. И даже, если говорить начистоту – еще не четверть…
Хотя в целом, конечно, Калера – молодец. Было в нем что-то такое, импонирующее. Да и стиль управления у него был в чем-то схож с Руководящим – его так же лихо мотало из одной крайности в другую. То Калера ударялся в испанское фламенко, то переходил на аутентичные народные песни на неаполитанском языке, а то вдруг и вовсе записывал нечто неописуемое в размере «четыре-две-четвертых», вышедшим, кажется, из моды еще во времена Бетховена и Баха.
И с поклонниками он отношения в кои-то веки наладил. Все-таки поклонники – это сила, это Арнольд Шварцевич уже четко понимал. Особенно самая радикальная и сплоченная их часть, так называемая «клака». Которая всегда занимает места в самой фан-зоне и может при случае и яйцами закидать, и гробовым молчанием напрочь сорвать выступление, или наоборот, мощно подпеть, поддерживая давшего «петуха» вокалиста…
Собственно, появления Калеры Арнольд Шварцевич и дожидался в этот вечер. Калера убыл на Высший Художественный Совет, причем по поводу самому неприятному. На давешнем концерте его ведущий чернокожий солист-рэпер в творческом экстазе с разгона прыгнул в зал вперед обеими ногами, и все бы ничего, это, в конце концов, привычный элемент шоу – да умудрился при этом сломать два пальца одному зрителю. Зритель же, как назло, оказался не простой, а сын депутата, и сам член и председатель правления какой-то государственной корпорации, и не мог теперь подписать какой-то чрезвычайно важный договор… То есть, как намекнули Арнольду Шварцевичу в приватном разговоре – дело по всему заварилось политически важное. С переходом, не иначе, и в возможную обороно- и конкурентоспособность страны на международной арене…
«Вот же какая ерунда! – в сердцах восклицал про себя Арнольд Шварцевич, - Ну если ты такой из себя ВИП неприкасаемый – ну так сиди себе в ВИПе, есть же ложа, с балдахином и занавесями, туда абы кого не пустят, там охрана чуть ли не с пулеметами! Ну ведь сам же полез поближе к обычному, рядовому народу!»
Раздался стук в дверь, и, не дожидаясь приглашения войти, в кабинет вбежал Калера. Резко сел за стол, швырнул на него папку и забарабанил костяшками пальцев. Общий вид и взгляд Калеры явно не сулили ничего хорошего.
- Ну?! – только и спросил Арнольд Шварцевич.
- Четыре месяца дисквалификации. В лучшем случае. На период больничного. А то и больше, - зло ответил Калера.
Четыре месяца! Всё внутри Арнольда Шварцевича рухнуло, и холодная струйка пота скатилась между лопаток. Четыре месяца без ведущего солиста! Это конец. Это псу под хвост весь утвержденный концертный график, студии, записи… Это в футболе, к примеру, мечтают о двух равноценных составах, хотя на самом деле хватило бы и одного. А в шоу-бизнесе – не один, не два, а четыре, пять составов надо иметь! Одинаковых, как братья Комбаровы! Иначе весь гастрольный «чёс» по провинции становится просто нерентабельным. Это значит теперь штрафы, неустойки, судебные иски и преследования, опись имущества коллектива… это теперь и остальные, неведущие начнут разбегаться… с кем выходить, с кордебалетом? С этим приглашенным саксофонистом, который на самом деле даже не знает, с какой стороны в этот саксофон надо дуть?! Всё, всё пропало… всё опять пропало.
В отчаянии Арнольд Шварцевич обхватил руками голову, с силой сжал ее и… и проснулся.
Президент популярного российского футбольного клуба Арнольд Шварцевич сидел в своем кабинете. За окном опускались мягкие осенние сумерки.
- Фу-у-ух… - только и выдохнул он, - И приснится же такая дичь! Наверняка это все от переутомления: переход на «осень-весна», трехкруговой чемпионат, решающие игры, покупки, продажи, усиление, ротация… Вторая волна мирового финансового кризиса опять же на пороге. Как со всем этим справиться – даже и не знаю.
В дверь тихо постучали, и на пороге кабинета появился Генеральный директор и Главный тренер Калерий Егорович. Вид у него был сумрачный.
- Калерий, дорогой, заходи скорее! – радостно закричал Арнольд Шварцевич, - Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть! Ну, рассказывай давай!
- Плохие новости, Арнольд Шварцевич, - начал свой доклад Генеральный, - Я только что с Комиссии. Форварду – шесть, защитнику – четыре матча дисквалификации. И со следующего сезона – ужесточение лимита. Нас, как Вы сами знаете, это очень сильно касается. Вот я подготовил списочек на усиление. Собственно, во все линии игроки нужны. «Паспортные». А кое-куда – и двое. Это минимум. Я прикинул, миллионов двадцать понадобится. Меньше никак. Хотя в идеале я рассчитываю на двадцать пять. Нужна Ваша виза…
- Эх, Калера! Родной мой человек! – воскликнул Арнольд Шварцевич, - Давай же сюда: всё подпишу! Всё, всё! Ты даже не представляешь, как это здорово!
- Что здорово? – ошарашено спросил Калера, - По мне, если глядеть правде в глаза – так совсем наоборот.
- Да футбол здорово, Калера! Это тебе не какой-то там «шоу-бизнес». Футбол, ты понимаешь, футбол – это просто здорово!
И в этом Арнольд Шварцевич, как всякий мудрый руководитель – был прав на сто процентов!
Стемнело окончательно.
Условно первая часть здесь https://zen.yandex.ru/media/id/5b1145ba482677af3cfb095a/potolok-5bf2e31b8ecad300aab804d7?from=editor