В предыдущей истории я описал забег от инженера на заводе до своей первой финансовой позиции в Российско-канадской гостинице Аэростар.
На дворе сиял ярким солнцем май 1991. Настроение у меня соответствовало! В гостинице работа в финансовой сфере сразу началась с учебы. На позицию внутреннего аудитора в гостиницу Аэростар были приняты двое – я и Владимир Дмитриев из Губкинского института нефти. У Владимира, как выяснилось, была абсолютно схожая ситуация при найме. Мы с ним оба были финансисты еще те. Не знали, что такое бухгалтерская проводка. Тренинг вел неунывающий филиппинец, наш прямой руководитель. За 10 дней обучения он постарался впихнуть в наши головы базовые знания бухучета, самую важную информацию из чего складываются доходы и расходы в гостиничном бизнесе, и как работать в автоматизированной системе учета и контроля всех операций. И через 10 дней на нас с Володей опустилась ночь….
Как выяснилось, работа внутреннего аудитора в гостинице – весьма специфична. Все хозяйственные операции за день вводятся в информационную систему, которая должна работать почти круглые сутки на ввод операций. Ее работа прерывается глубокой ночью на четыре часа – с часу ночи до пяти часов утра. Ровно это время отводится внутренним аудиторам для проверки всех данных в системе. Таким образом мы с Володей превратились в ночных жителей. Все начиналось в 23 часа вечера, первые два часа работы мы помогали принимать гостей на рецепции, с часу ночи бились с цифрами и выверками, затем с пяти до семи утра уже помогали утренней смене принимать гостей.
Практически все заселяющиеся гости были из Европы и Америки. И меня по-прежнему не оставляло желание подработать сверх зарплаты, тем более что контакт с потенциальным клиентом с самого начала был теплым – он понимал, что имеет дело со служащим респектабельной гостиницы. В случаях, когда судьба улыбалась и клиент интересовался, где, что и как в Москве, не было ничего проще предложить ему услугу гида на следующее утро, после завершения смены. Одна была беда с такой услугой – ты работал всю ночь, затем работал гидом практически весь день, времени поспать не было совсем, с вечера вновь на работе на следующую ночь.
В таких случаях Владимир любезно настаивал, чтобы я вздремнул пару часиков в комнатке аудиторов. Требовалось, чтобы от меня был толк в совместной проверке до утра. Мы с ним не только сработались, но и крепко сдружились. Очевидно, его заводила моя неугомонность. Он был сдержанным парнем, и для него был шок, как можно настолько открыто чужим тебе людям в холодном режиме предлагать услуги и собирать деньги.
С филиппинцем нам очень повезло, он в основном появлялся под утро, абсолютно невозмутим, помогал нам закрыть систему после проверки, и завтракал с нами, делясь своими впечатлениями от экспатовской жизни в столице. Так все безмятежно длилось до конца августа, когда в одну из наших смен по Ленинградскому проспекту, мимо гостиницы, поехала колонна танков. В сторону Кремля.
Я уже не помню, как нам работалось в ту веселую ночку. Но точно помню – как не работалось) Наши везучие иностранные гости буквально метались по лобби гостиницы, в центре которой были два огромных монитора, и по ним транслировались новости западных каналов, вживую передававшие все, что происходило на улицах. Кто-то из гостей пытался выяснить – можно ли срочно уехать в аэропорт, предварительно заказав билет, некоторые, наоборот, пытались заказать такси к Кремлю и Белому Дому, с фотоаппаратами и камерами наперевес.
Черт знает как это все тогда завершилось к утру, но спать точно никому не хотелось. Атмосфера ГКЧП была крайне напряженной, было стойкое ощущение, что вся вроде только наладившаяся жизнь со скрежетом танков развернется дулом обратно, в темное прошлое конца восьмидесятых. Как только закончилась смена, мы с Володей поехали в центр, посмотреть, что же все-таки там творится. А творилось там примерно следующее – город был заполонен бронетехникой и митингующими. В воздухе повсюду веяло ожиданием кровавой бойни.
Тот день, по-видимому, как-то отразился на моей охоте к перемене мест. Я сдружился с подвижным парнем из администрации гостиницы, Лешей, который был очень представительным, коммуникабельным, у него были таинственные контакты в совершенно неожиданных местах. Сейчас, вспоминая его, даже не представляю, чего он смог добиться с такими способностями в связях уже на то время. В ноябре 1991 он за чашкой кофе обмолвился про Сибирь, про нефть, про манящие возможности в Шлюмберже, с перспективой потом работать в нефтяной отрасли по всему миру. И я подумал – ну что, слабо?
Леша неожиданно легко дал контакт человека в Мэрии Москвы, которая в тот период располагалась в здании СЭВ напротив Белого дома. С трудом понимая, как это связано со Шлюмберже, именно туда я направился по его звонку и принес первый в своей жизни черновик резюме. Выяснилось, что там сидели люди представительства нефтяного СП Белые Ночи, и они после короткой беседы перенаправили меня в офис Шлюмберже на Таганке.
На Таганку меня пригласили через пару дней, ждали прибытия большого начальника из головного офиса в Англии. Встреча с ним запомнилась захватывающими перспективами и невероятными условиями. 500 долларов месячный доход. Работа в Сибири. Через полгода – практика в Абердине, Шотландия. Потом еще пару лет работы в Сибири и возможности релокации в другие страны по контракту. В общем, уговаривать меня не было нужды. Казалось, мир сговорился, чтобы обрисовать мне перспективы, которые я и сам не мог сформулировать. Оставалось лишь подписать договор …
Первая неделька предполагалась в офисном режиме на Таганке, пока шла укомплектовка набора инженеров. Но вместо этого сразу была командировка в Миасс, на производство УРАЛ, в компании с англичанами, на переговоры по оптовой закупке тягачей. Впечатление от возможностей нашей уникальной техники у всех было сильнейшим. Вскоре ко мне присоединились четверо ребят из Губкинской нефтянки, и нас пятерых с ватагой англичан из Ливерпуля отправили чартером в Сибирь, в Радужный, в лагерь буровиков. Сибирь была совершенно иным миром. Радужный, Сургут, Нижневартовск, горящие в ночи факелы скважин на марсианских ландшафтах, сопровождение грузов по страшной дороге - зимняку в недоступные места, на тягачах, готовых перевернуться с оборудованием на любом повороте.
Основной подряд у Шлюмберже был с СП Белые Ночи. Параллельно велись переговоры с Варьеганнефтегаз на новые бурения. Изначально предполагалось, что вся вахтовая смена пройдет в работе на буровых. Но англичане быстро поменяли мнение в отношении моего функционала. Проработав пару недель на буровой, по причине моего прокачанного английского я был перепрофилирован на офисную работу. Вернее, на работу по переводу всех встреч англичан с руководителями Российских нефтяных компаний в отношении развития совместного бизнеса и получения новых подрядов. Поначалу было тяжеловато, так как многих нефтяных терминов я не знал. Но времени на раскачку не давали, ориентироваться и учиться требовалось сразу в боевой обстановке.
Наиболее яркие воспоминания - о работе на буровой. Мороз минус сорок. Сильнейший ветер. А тебе жарко настолько, что весь истекаешь потом. Ты в бригаде на весу вкручиваешь одну стальную трубу в другую для наращивания ствола, который затем опускается краном в скважину. В ствол протягивается трос с прикрепленной на него взрывчаткой, для точечного разрыва ствола в скважине. В общем, профессия нефтяника наглядно показала – что такое работа в тяжелых условиях.
Ближе к концу вахты нас порадовали походом в местную баню. Ради этой баньки стоило слетать в Сибирь. Пока ливерпульцы налегли на пиво, я разговорился с двумя парнями, которые были не нефтяниками. Дмитрий Лобачев и Дмитрий Логунов представились сотрудниками Ernst and Young, приехавшими проводить аудит СП Белые Ночи. Так я в бане услышал про внешний аудит, про интересную работу по проверке компаний по всей России. Рассказывали так заманчиво, что я вновь загорелся вернуться в аудит, но, по сути, в совершенно иную роль.
По возвращению с вахты из Сибири, идти неподготовленным в Ernst and Young я не хотел. Было понятно, что конкуренция будет жесткой, и прежде всего с выпускниками Финансовой академии. И я решил сначала проинвестировать. В свое обучение. Собрал информацию и направился в Финансовую академию на интенсивный курс бухгалтерского учета и анализа. Через месяц учеба закончилась, я был морально готов, и пошел на штурм офиса Ernst and Young на Подсосенском переулке. Встретил меня крайне интеллигентный партнер Олег Валериус, побеседовал о моем насыщенном прошлом от завода до нефтянки, произведя на меня очень благоприятное впечатление. Больше всего ему импонировала моя готовность обучаться, в том числе за свой счет. И через неделю я работал снова в аудите, без ночных смен, в одной из лучших команд в России. На тот момент я весьма смутно себе представлял, насколько стратегически грамотным было это воплощенное в реальность решение.
Продолжение следует …