Ещё в начале 1855 года британцы поставили перед собой цель новой кампании на Балтике: взять крепость Свеаборг у Хельсинки. Они отчаянно нуждались в триумфальном захвате какой-нибудь русской цитадели, а так как Кронштадт, Ревель и Рига были им явно не по зубам, то выбор пал на Свеаборг. Летом 1855 года раздутые газетами новости о зверствах русских вынудили Адмиралтейство на решительный шаг.
«Резня в Ханко»
6 июня 1855 года произошло событие, которое повергло британцев в шок. В этот день британский паровой корвет Cossack приблизился к мысу Ханко на юге современной Финляндии, чтобы высадить там всех пленных финнов, захваченных на торговых судах. Забавно, что в дальнейшем описании событий финны просто-напросто отсутствуют, так что скорее всего цели были немного иными.
Как пишут английские источники, 6 июня лейтенант Луи Женест (Louis Geneste) высадился на побережье под белым флагом и никого не встретил. За ним последовали британские морпехи, которые, как только ступили на землю, были окружены сотнями русских солдат. Русские, недолго думая, захватили всех британцев и открыли огонь из ружей по другим высаживающимся, а также шлюпкам союзников, которые спешно бежали под защиту своих кораблей. Чуть позже спасательная партия сумела подобрать мулата Джона Брауна, одного из морпехов, который получил пулю в бок и упал, симулируя смертельное ранение. Вечером он дополз к морю и поплыл в направлении английских кораблей, где и был подобран шлюпкой. По его рассказу выходило, что русские убили всех британцев, причём не пулями, а топорами.
Стрелять по густым зарослям и скалам из пушек, к тому же не зная, где находятся русские и пленные, было верхом безумия, поэтому Дандас ограничился тем, что охарактеризовал это происшествие «как акт чрезвычайной жестокости и пренебрежения законами войны». Дело дошло аж до парламента. Газеты окрестили действия русских «резнёй в Ханко». На место происшествия выехали следователи III Отделения. Они выяснили, что чуть ранее с британского парохода высадилась партия солдат, которая сожгла финскую деревню. Русские войска находились недалеко от места высадки и, получив сообщение от дозорных, поспешили навстречу британцам. Далее они потребовали сложить оружие, но этот приказ был проигнорирован, поэтому русские открыли огонь на поражение. После первых трёх залпов английские пехотинцы сдались. В плен попало 78 британцев.
Однако английские газеты было уже не остановить: все передовицы пестрели красочными выдуманными подробностями боя, а на заглавной картинке бородатый русский казак с полковничьими погонами, злобно скалясь, вырезал сердце у темнокожего Джона Брауна. Собственно, именно эта мифическая «резня в Ханко» и спровоцировала в конечном итоге действия союзников против Свеаборга почти два месяца спустя.
Неприступный Кронштадт и соломоново решение Дандаса
Для начала было решено вновь обследовать подходы к Кронштадту. 9 июня фрегат D'Assas, канонерки Merlin, Firefly и Dragon попытались пройти северо-западнее русской крепости, где сначала их обстреляли русские канонерки, а потом они попали на минное поле. Две мины взорвались под D'Assas, а одна сильно повредила Merlin. 20 июня от мины пострадал Vulture. Но самое интересное произошло на следующий день.
На 90-пушечном Exmouth справа по курсу обнаружили мину и аккуратно вытащили её из воды. Контр-адмирал Сеймур и кэптен Уильям Кинг Холл приказали перенести мину на ют, где начали её исследование. Доисследовались до того, что прямо там она и взорвалась, ранив полтора десятка людей, в том числе Сеймура и Холла. Примерно то же самое повторилось и на английском флагмане Duke of Wellington, правда, с меньшими жертвами. Дандас тоже пострадал, потеряв на пару дней зрение от ослепительной вспышки. Эти события ещё раз подтвердили тот факт, что на данный момент Кронштадт для эскадры союзников совершенно неприступен.
Весь июль Дандас думал, что делать. Набеги перемежались боями с канонерками, пока, наконец, Дандас не принял план Салливана по бомбардировке Свеаборга, «чтобы сделать хоть что-то». Эшли Купер Кей в письме другу писал, что «не следует ждать от этого большого результата» и что бомбардировка будет вестись из «желания хотя бы попробовать». План состоял в следующем:
- 16 британских бомбардирских ботов (с шестнадцатью 12-дюймовыми мортирами каждый) и пять французских бомбардирских ботов (с десятью 13-дюймовыми мортирами каждый), а также четыре французских мортирных батареи на островах около Свеаборга открывают огонь с расстояния 3 300 ярдов (3 км) от фортов;
- четыре фрегата поддержки, использующиеся одновременно как склады боеприпасов, располагаются в 300 ярдах (270 м) от бомбардирских судов;
- чтобы отвлечь русские корабли, ещё три судна делают демонстрацию к востоку от крепости.
Уже на начальной стадии планирования выявилась проблема. 12-дюймовые мортиры при стандартном угле возвышения в 15 градусов и заряде в 16 фунтов пороха имели эффективную дальность выстрела в 2 500 ярдов (2,3 км), то есть уже было понятно, что огонь будет вестись «в направлении». Чуть лучше обстояло дело с 13-дюймовыми мортирами, которые могли прицельно бить на дальность до 3 325 ярдов (около 3 км), но опять-таки без прицельных приборов обстрел с такой дистанции представлялся малорезультативным. Делу могли бы помочь 68-фунтовые пушки Ланкастера с овальной сужающейся каморой, имевшие дальность стрельбы в 5 000 ярдов (4,5 км), но они ещё только проходили испытания и были склонны к разрывам.
Принятое решение было соломоновым. Мортиры должны были стрелять с максимального угла возвышения (35 градусов) и с увеличением порохового заряда с 16 до 25 фунтов, что давало дальность стрельбы для 12-дюймовок в 3 620 ярдов (3,3 км), а для 13-дюймовок — 3 900 ярдов (3,5 км). Правда, при этом вероятность разрыва стволов многократно возрастала.
Далее: https://warspot.ru/13160-krymskaya-voyna-bombardirovka-sveaborga