Николай Георгиевич Белогорцев и в свои 92 выглядит бодро. Хотя и передвигается с тростью, на здоровье не жалуется. В разговоре старается уйти от темы войны, всё как-то больше о жизни, о том, где работал, о семье. В его белёном изнутри доме с высокими потолками по сервантам аккуратно расставлены чёрно-белые фото из колхозного прошлого, а в шкафу всегда наготове висит парадный китель. Его ветеран надевает один раз в год - 9 мая...
- Тут медали все, в основном, юбилейные, боевых нет. Да их нам и не давали тогда. Мы же по военным меркам тех лет и вовсе не фронтовики были, - рассказывает Николай Георгиевич, аккуратно, кончиками пальцев, прикасаясь к наградам на парадном пиджаке. - Это потом уже, спустя годы, на каком-то партийном собрании отставной полковник сказал: «А как это вы не ветераны? В рейды ходили, стреляли, в вас стреляли»… И приравняли нас. Получил я тогда удостоверение участника.
Войну он встретил 16-летним мальчишкой в Закавказье. Когда в 43-м фашистов выгнали со Ставрополья, его и ещё двенадцать юношей со всего района мобилизовали в ряды Красной Армии. Вначале все они прошли курс молодого бойца в Спицевке, ну, а затем отправились в войска.
Николай попал в береговую охрану, его часть базировалась в Пицунде. В задачу 4-го спецбатальона, в котором он служил, входило боевое охранение военных объектов, а также поиски и уничтожение диверсантов. В их числе были обычные бандиты, не желавшие смириться с советской властью. Тогда в одном из обходов в горах Н. Г. Белогорцев получил ранение и был контужен.
- Да я и не помню, как это случилось. Скорее всего, была растяжка или мина, которую наши же сапёры и поставили. В госпиталь везли на ишаках по горам.
Позднее это ранение стало для Николая Георгиевича своеобразным роком. За сорок лет брака у них с женой так и не было детей. Хотели удочерить, да не сложилось. Сейчас ветеран живёт один. Коротает время, ведя небольшое хозяйство да изредка выбираясь на прогулки. В быту ему помогает племянница, которая приезжает из города, и работницы соцслужбы.
- Жену схоронил девять лет назад. Ну, что ж, судьба такая... А тогда, после лечения, продолжил службу в Армении. Демобилизовался в 52-м. Вернулся домой, в Красное, к матери, пошёл работать слесарем в колхоз имени Сталина. Молодого человека с руками, растущими откуда надо, заметили и предложили пройти курсы механизаторов.
- Ну, а затем всё как у всех: работа, дом, женитьба, - продолжает Николай Григорьевич. Рассказывает, как сразу же после возвращения домой ему пришлось выплачивать налоги, которые мать не могла погасить в одиночку... Уже сейчас, глубоким стариком, Николай Георгиевич признаётся, что на войне, как и многие его ровесники, 17-летние мальчишки, мечтал о совсем земных вещах – наесться белого хлеба, выспаться в чистой постели. Со временем ценности изменились.
- Сейчас бы хотел всё переиначить. Вернуться здоровым, устроить мирную жизнь. Завести детей. Да времени уже нет. Вот люблю очень, когда ко мне гости приезжают... На вопрос о главной мечте, с которой Николай Георгиевич встречает весну, ветеран с каким-то, может быть, только ему до конца понятным смыслом, улыбаясь, отвечает:
- Дожить до Победы!
...Сегодня в нашем районе осталось лишь десять участников войны. Для многих из них главные потери в жизни случились не на фронте, а уже дома. Были голодные послевоенные годы и тяжкий труд, благодаря которому страна восстала из руин. Был закат советской эпохи с лихими 90-ми…
Было – и прошло. Однако подвиг и вклад каждого из них в жизнь нашей общей страны останется в вечности под названием «ПАМЯТЬ НАРОДА».