Что значит - потерять имя? Сколько их, безвестных солдат, осталось лежать в окопах, лесах и вдоль фронтовых дорог далёкой, но в то же время близкой Великой Отечественной войны. Недаром на Кавказе одним из самых страшных проклятий считается именно это: человек пропадает без вести. Душевные терзания не дают покоя родным и близким его, растворившегося в неизвестности, на протяжении всей жизни. Подобных историй - сотни тысяч. Кто-то так и останется безымянным, а кто-то всё-таки «вернётся» домой. Как случилось со ставропольским, парнем Василием Деркачёвым...
Озерница
В 1970 году при реконструкции дороги у белорусской деревни Озерница Слонимского района Гроднецкой области рабочие обнаружили останки двадцати советских солдат. Вместе с прахом бойцов на поверхность подняли девять опознавательных медальонов с личными данными. Однако прочитать текст на практически истлевшей бумаге долгое время не удавалось. Имя одного из красноармейцев удалось восстановить только после применения новейшего сканера. На бумажном вкладыше значилось:
«Деркачев Василий Поликарпо…, красно…, 191... г. р. Уроженец: РСФСР, Орджоникидзевский край, Спицевский район, Сергиевский с/совет. Адрес семьи: Деркачев, РСФСР, Орджо… край, Спицев… район, …».
Мозаика сложилась, когда информацию из раскопа сравнили с данными центрального архива министерства обороны РФ: «Деркачев Василий Поликарпович, 1919 г. р. Уроженец: Орджоникидзевский край, Спицевский район, с. Сергиевка. Адрес семьи: отец Деркачев Поликарп Сергеевич, Орджоникидзевский край, Спицевский район, с. Сергиевка». Был призван Спицевским РВК в ноябре 1939 года. Числится пропавшим без вести в июне 1941-го.
- Иногда найти родственников солдата оказывается намного сложнее, чем его самого. Сами посудите. После войны страна в разрухе. Люди меняют адреса, едут на всесоюзные стройки, поднимают целину, - рассказал нам руководитель белорусской поисковой группы «Батьковщина» Александр Дударёнок, чьими усилиями павший солдат вновь обрёл имя. Больше двадцати лет энтузиасты из числа белорусских студентов, школьников, рабочих и служащих делают свою непростую, кропотливую работу, тратя всё свободное время на поиски пропавших на войне солдат, проводя часы за изучением архивных документов, пропадая в экспедициях на местах былых сражений, буквально по частицам восстанавливая справедливость по отношению к когда-то брошенным и не захороненным бойцам. Кому-то это покажется странным: зачем ворошить прошлое, если сама земля похоронила солдат? – Не сделав этого, мы просто наплевательски отнесёмся к своей истории и людям, которым обязаны жизнью, - считают поисковики. И вот благодаря «Батьковщине» десятки семей узнали о судьбах своих близких. Рассказала о Василии нам и его младшая сестра Надежда, которая сейчас живёт в Невинномысске. Хотя о брате она помнит совсем немного: когда того призывали в армию, ей было всего пять лет. Единственное, что сохранилось в памяти, – последнее письмо, которое Василий прислал незадолго до планировавшегося возвращения домой. Солдат просил родителей купить ему новую одежду, ведь он подрос и возмужал. Однако долгожданной встрече не суждено было сбыться – через несколько дней началась война… Спустя два месяца в дом Деркачевых пришла казённая бумажка со словами «без вести пропал», которые долгие годы не давали окончательно погаснуть надежде и заставляли мать Василия каждый раз засыпать с мыслями: «А может, он живой, в плену? Может, потерял память? А если погиб, то где и как?». Куда только ни обращались родные солдата... Вспоминая послевоенные годы, Надежда с дрожью в голосе рассказывает об одном случае: - Цыгане ходили по хатам гадать. И вот они, как только зашли, говорят матери: «Ой, мать, у тебя сын считается погибшим, но он придёт, он живой». А она радовалась. Всё ждала, что Васька придёт. А Васька так и не пришёл...
В этом славном, боевом месте преступления...
Говорят, человек перед смертью видит за одно мгновение всю свою жизнь, думает сразу о многом. Может быть, это и так. Что чувствовал Василий, мы никогда не узнаем.
Но одно можно сказать наверняка: он словно знал свою судьбу, знал о своей смерти, предвидел, что через тридцать девять лет в его могиле найдут два медальона, один из которых не истлеет в земле за все эти годы. В письме, пришедшем родным Василия от руководителя белорусской поисковой группы «Батьковщина», описывается последний бой солдата. (К сожалению, поисковикам так и не удалось определить номер части и род войск, в которых он служил.) На архивном фото, сделанном фашистами сразу после боя под Озерницей, виден подбитый советский танк, рядом с ним - могила наших воинов.
Погибших в том бою советских солдат и офицеров хоронили, по приказу фашистов, местные жители. Именно в такой братской могиле и был найден, а потом перезахоронен в 1970-м Василий Деркачев. Вместе с ним находились ещё девять военнослужащих, трое из которых танкисты 7-го танкового полка 4-й танковой дивизии 6-го механизированного корпуса. Вот что вспоминал очевидец тех событий кадет Михаил Федорович:
«По вражьей воле туда втянулись колонны штаба 6-го мехкорпуса, его медсанбата, других тыловых подразделений. От моста и брода у Кошелей колонны направлялись к Клепачам, чтобы дальше - через Озерницу - выйти к Слониму... У поворота на выезде из деревни появился танк Т-34 с по-походному открытыми люками. Немец, скрывавшийся в придорожной яме, вскочил и забросил гранату в башенный люк. Из уткнувшейся в бугор и заглохшей «тридцатьчетвёрки» вылетели и посыпались какие-то бумаги и денежные купюры: видимо, в ней везли документы и корпусную казну. Экипаж погиб. Но машина не взорвалась… Произошло это на глазах Петра Ракевича, Николая Апановича, Ивана Ракевича, многих других сельчан, томившихся у погоста».
Кто знает, может, Василий Деркачев и не был танкистом. Однако достоверно известно, что гарнизон, где он служил, дислоцировался в нескольких десятках километров от Брестской крепости и входил в состав 10-й армии, части которой в июне сорок первого попали в котёл Белостокского окружения. Эта трагедия стала одним из самых ужасных эпизодов первых ста дней войны. Тогда всё смешалось. В огненном «мешке» практически полностью погибли три советских армии. К последним дням июня 1941 года в Белостокской группировке насчитывались лишь разрозненные остатки частей и соединений. Единственным путём к отступлению была дорога на Белосток-Слоним, а оттуда на Минск.
По мере того, как кольцо окружения сжималось, командирам становилось всё труднее удерживать ситуацию под контролем. Отступление в привычном понимании военной науки превратилось в паническое бегство. Уставшие и ошеломлённые бесконечным преследованием немецких десантов солдаты бросали оружие и технику в окрестных лесах. Некоторые, боясь плена, закапывали свои документы. Командованием было принято решение прорываться на юго-восток, в район Озерницы. Однако отсутствие связи и полный хаос сыграли свою роковую роль. По преступной ли небрежности, в понятной, но всё равно непростительной – по отношению к солдатам - спешке, но никто не знал, что деревня уже занята немцами. Ранним утром 30 июня обессиленные, практически безоружные солдаты предприняли последние попытки прорваться. Некоторые от безысходности впадали в безумие, идя на верную смерть под огонь вражеских пулемётов. Позднее о бессмысленности и отчаянности этих атак у деревни Озерница немцы напишут:
«…При наступлении русские не проявляли никакой пехотной подготовки. Уже при этих первых попытках прорыва, в ходе которых русские проявляли отчаянную храбрость (русским солдатам было сказано, что немцы расстреливают всех захваченных в плен), стало понятно, что наступающие не считаются ни с какими потерями, чтобы любой ценой пробиться на восток. Одиночными волнами накатывались русские на укрепления и рядами укладывались замертво. Сотни русских солдат погибли под огнём наших пулемётов и орудий, которые стреляли по нападающим прямой наводкой. Однако численный перевес был настолько велик, что, в конце концов, не осталось боеприпасов, и на западную окраину Озерницы хлынули толпы вражеских солдат. Солдаты 107-го пехотного полка могли обороняться от штурмующих казаков и русских пехотинцев только при помощи прикладов. Погибших из 2-го батальона 107-го пехотного полка подобрали только 1 июля, с почестями похоронили, большая часть погибших даже с лёгкими ранениями были изувечены штыковыми ранами и ударами прикладов». (Выписка из журнала боевых действий 34-й пехотной дивизии вермахта.)
Бой продолжался весь день, и только поздним вечером солдатам удалось сбить вражеский заслон, заставив немецкий батальон немного отступить. Однако найти выход к спасительному востоку смогли единицы. А вот что вспоминал участник тех трагических событий Александр Некипелый, младший сержант, командир миномётного отделения полковой школы 752-го мотострелкового полка:
«День подходит к концу. Впереди на дороге стоит военный. Матюгами останавливает идущих по дороге, указывает на долину, где на огонь пулемётов шли солдаты. А он кричал: «За Родину! За Сталина!». Никто не знал, кто тот, на дороге, но подчинялись ему. Воинский долг заставлял подчиняться командиру. Но почему он в стороне, к нему не достаёт пулемётный огонь? Не переодетый ли он немец? С дороги неслось: «За Родину! За Сталина!». – Слушай, товарищ боец, дай мне твою винтовку, – обратился ко мне лейтенант. Я снял с плеча винтовку, найденную мной в лесу без патронов, и отдал ему. Он бросил папиросу и тихо сказал: «Пошли, товарищи!» – и первым побежал туда, откуда строчили пулемёты, где раздавались крики «Ура!». За ним побежала вся наша группа. Трассирующие пули в сумерках поливают дождём бегущих людей. Упал впереди бегущий. Наклоняясь, хватаю окровавленную винтовку. Перебежками бегу вперёд. А пули свистят над головой, опускаясь где-то позади. Я рванул влево, в нейтральную зону. В это время раздался душераздирающий крик: «Мама! Спаси меня!». Видно, новобранец, без винтовки и опыта, попал в эту какофонию боя. Густая трава спрятала меня. Затихли пулемёты, наступила ночь. А ранним утром раздался голос: «Кто живой? Подымайтесь! Немцы окружают долину». На небольшой лужайке – десятки трупов в различных позах. Это пропавшие без вести, многие не имеют «смертных паспортов», никто не узнает, кто будет похоронен в братской могиле здесь. Где-то раздался одиночный выстрел. Кто-то из командиров покончил с собой…».
На следующее утро кольцо окружения окончательно сжалось, и фронт покатился дальше на восток, оставляя за собой тысячи погибших, которых местные жители хоронили, кто где лежал: в ямах, в воронках, вдоль дорог…
И вот сегодня Слонимские курганы наконец-то открыли одну из своих тайн. Теперь мы знаем историю ещё одного человека, едва не забытого в этом славном боевом месте преступления. А сколько неизвестных солдат до сих пор прорастают новыми лесами и ждут, когда их адресок передадут в родную сторонку. И хорошо, что есть люди, которые ищут их, которые ждут их домой. Ведь память о героях былых времён остаётся всегда.