Заметки дилетанта во врачебном деле об одном дне из жизни хирурга.
Диагностические карты, ежедневные обходы пациентов и, конечно, практика, много практики… А еще белые халаты и мир, заключенный в четыре стены с операционным столом посередине. Здесь яркий свет и все стерильно. В этой вселенной, размером с комнату, они творцы. Инженеры человеческих тел – врачи-хирурги каждый день делают свою неоценимую работу и берут на себя груз ответственности, который навряд ли можно с чем-то сопоставить, ответственности за жизнь и здоровье Человека.
Пятиминутка про них
Рабочий день в грачевской районной больнице начинается ровно в 8 утра. Во всех отделениях врачи собираются на «пятиминутки».
В ординаторской хирургического отделения медики обмениваются информацией о поступивших больных и выбывших из стационара, просматривают диагностические карты. Их разговор изобилует профессиональными терминами, из которых в голове человека непосвященного образуется ребус.
- Лопораскопия… Была. Сейчас мы его отправим в перевязочную, там посмотрим. Есть ли положительная динамика? - интересуется один из врачей, рассматривая карту больного.
- А как у нас насчет пациента из 7-ой, вы сахара проверяли? Сегодня мы его на металлоостиосинтез отправляем. Там анестезия спинномозговая будет, - говорит другой.
Руководит процессом заведующий отделением Андрей Григорьевич Луценко, человек с богатырским ростом и добродушной улыбкой. В общении с ним легко и спокойно. Все в его словах и жестах почему-то сразу же вызывает доверие. Луценко для грачевской больницы человек новый, приехал работать к нам из Нефтекумска 8 месяцев назад. Живет в Грачевке, снимает квартиру…
В планерке принимает участие один из «старожилов» отделения Виталий Александрович Сахаров. За его плечами 13 лет работы в ЦРБ. Человек он немногословный, но когда речь заходит о работе, может беспрестанно рассказывать об операционном блоке, специальных инструментах и прочих профессиональных вещах. В свободное время, а такое бывает очень редко, увлекается охотой и рыбалкой. Далеко не выезжает, охотится в родных местах. У него есть нужная квалификация хирурга-травматолога и опыт, которым он активно делится с молодыми врачами.
Один из таких начинающих специалистов – Станислав Александрович Назаров. Живет в краевом центре, сюда приезжает на работу каждый день. В ЦРБ устроился по программе «Земский доктор». В хирургическом отделении он уже 5 лет, но по профессиональным меркам это совсем немного. Здесь вообще долго и много учатся. В ординаторской Станислав разговаривает со своими старшими коллегами на равных. Здесь есть свое братство. Каждый имеет право на свою точку зрения.
- Именно так можно воспитать самостоятельного врача, который в дальнейшем сам сможет руководить операцией, - рассказывает Виталий Александрович. - В медицину не должны идти люди, которые этого не хотят. Тут нет двух одинаковых ситуаций и единого алгоритма действий, по которому можно излечить больного. Есть только огромный багаж знаний, многолетняя практика и плечо товарища. Мы знаем больше о смещениях и квазарах, но познать все тайны человеческого тела современной науке не удается со времен Авиценны.
- Наверное, от этого, а еще из-за неимоверных нагрузок, ответственности и совсем не московских зарплат только половина интернов остается в профессии. Остальные ищут себя в других сферах, - рассказывает Станислав Назаров.
«Пятиминутка» подходит к концу, врачи смотрят на часы - 8:15. Сейчас начнется обход…
Отделение
Трое крепких мужчин в медицинских пижамах уверенной походкой перемещаются по больничному коридору от палаты к палате…
Если выключить изображение и оставить только звук, то утренний обход пациентов похож на допрос, в котором врачи выступают в роли следователей. С особой доскональностью они расспрашивают больных о самочувствии, о чем-то переговариваются между собой.
В руках Станислава Александровича планшетка с бумагами - своеобразная шпаргалка, позволяющая ему быстро ориентироваться в историях болезней пациентов и вводить в курс дела своих старших коллег. Еще бы, в отделении 60 койко-мест, и каждому больному нужно уделить внимание, что-то объяснить, где-то успокоить, где-то, наоборот, резко одернуть…
- Мы все индивидуальны. К каждому необходим особый подход. Нам нужно не только знать, но и чувствовать человека», - с улыбкой говорит Виталий Александрович.
Через несколько минут врачи осматривают пациента из 7-ой палаты, того самого, которому сегодня предстоит операция – металлоостиосинтез (соединение костных отломков с помощью металлических приспособлений: винтов, штифтов, пластин. Прим. Ред.). Сейчас мужчина находится на вытяжении. Через час его будут оперировать.
- У пациента сложный перелом большой берцовой кости. Требуется оперативное вмешательство до начала процесса регенерации костной ткани. В области перелома кости в процессе заживления образуется костный регенерат со всеми специфическими элементами и гистологической структурой костной ткани…, - Виталлий Александрович смотрит на меня и видит, что я ничего не понимаю.
- А … В общем, если не сделать операцию, кость неправильно срастется, - врач переводит свои слова на понятный мне язык.
- Так, мы сейчас в перевязочную, там у нас больной с травмой кисти, посмотрим и будем готовить инструмент к операции, - продолжает хирург.
После обхода пациентов, следуем в перевязочную. Здесь много полок со специальными инструментами: ванночками, пинцетами, зажимами, а воздух наполнен запахом антисептика. Медсестра уже разбинтовала рану больного. Хирург осматривает руку пациента.
- Пошевелите. Пальцы можете согнуть? Ну вот, все хорошо, скоро будем готовить Вас к выписке. Никаких физических нагрузок в течение нескольких месяцев…
Хирург выходит из перевязочной и предлагает мне пройти в операционный блок, где стоит новое лапароскопическое оборудование (лапароскопия - современный метод хирургии, в котором операции на внутренних органах проводят через небольшие 0,5—1,5 см.отверстия прим.ред). Аппаратуру больница получила по государственной программе здравоохранения. Для этого врачам нужно было пройти соответствующую квалификацию – научиться работать на оборудовании, а это огромный труд. Помните ведь, что хирурги учатся всю жизнь…
- Это наша гордость, здесь мы можем производить «бескровное» оперативное вмешательство на брюшной полости в тазовом отделе. В общем, теперь пациенты могут получить высокотехнологичную помощь не хуже, например, чем в крупной больнице какого-нибудь большого города, - поясняет врач.
Меня заставляют надеть бахилы, колпак, маску. Только после этого можно войти в операционную. Никаких исключений ни для кого здесь быть не может.
Сахаров вновь переходит на медицинский язык и рассказывает о преимуществах нового оборудования.
- Вот мониторы, через которые хирург видит свои действия, телескопическая трубка, содержащая систему линз и присоединённая к видеокамере. Современные лапароскопы оснащены цифровыми матрицами и обеспечивают изображение высокой четкости. К трубке также присоединён оптический кабель, освещённый «холодным» источником света…
В ординаторской
После посещения новой операционной Виталий Александрович ведет меня в ординаторскую. Ему нужно заполнить карты больных и еще множество бумаг. Диалог со мной врач ведет, не отрываясь от заполнения. День у него расписан по минутам. В глазах хирурга видна небольшая усталость.
Помимо работы в грачевской больнице, Сахаров работает в Светлограде. Говорит, по-другому никак. Вот и сегодня он после очередного рабочего дня отправится на дежурство в «травму» в другой район. Его младший коллега Станислав Назаров также совмещает две ставки - в Грачевке и в 4-ой городской Ставрополя.
- Бумаги всегда утомляют. Слишком много их в нашей работе, - поясняет Виталий Александрович.
Всего в отделении 6 хирургов. Трое работают здесь днем, один – в поликлинике на приеме. Двое принимают ночные дежурства. Работа с 8 до 16:00. Это в идеале. Но на практике нет четкого структурированного графика. Тебя могут вызвать в отделение в любой момент. Хорошо если смена проходит по плану. Да и близость районной больницы к федеральной трассе диктует свои условия. В среднем на дороге происходит 90 ДТП в год.
В условиях сельской местности врач-хирург должен быть, если можно так выразиться, мастером на все руки, способным разобраться в любой ситуации, быть специалистом во всех хирургических дисциплинах: знать реаниматологию, анестезиологию, терапию. Список можно продолжать до бесконечности.
На мой вопрос о том, не жалеет ли врач, что работает на периферии, а не где-нибудь в столичной клинике, отвечает, что никогда об этом не задумывался. Наоборот, здесь много практики. И больше возможностей стать самостоятельным доктором.
- К сожалению, авторитет медика в нашей стране в последние годы не очень высок. Процент тех, кто остается в специальности небольшой. Быть может и из-за отношения к себе. Все привыкли к тому, что их вылечат, как к данности. От этого не хватает специалистов, люди боятся ответственности, - делится Виталий Александрович.
Боятся еще и потому, что первое время начинающий специалист должен быть готов к тому, что будет работать в приемном покое на ролях второго, а то и третьего хирурга днем и ночью и быть в подчинении своего наставника.
Про профессиональное будущее своих сыновей, а у Виталия Александровича их двое, говорит коротко с улыбкой:
- Если захотят быть врачами, отговаривать не буду. Я вообще первый доктор в семье. Сам в детстве не думал, что буду хирургом, уколы понарошку никому не ставил.
Не удерживаюсь и спрашиваю у хирурга, а смог бы он сам, если потребуется, прооперировать близкого человека?
- Если придется, то конечно буду. Но перед этим обязательно проверю тысячу вариантов, чтобы оперировал другой.
- Нам пора, пациент уже в операционной, - этой фразой Виталий Александрович прекращает наш диалог в ординаторской …
Стерильный мир
Если говорить о стерильности в оперблоке, то можно сравнить с чистотой разве что в лаборатории, где собирают космические спутники, только помноженную на 10.
Хирург моет руки, чуть ли не до плеча, потом несколько раз обрабатывает антисептиком.
Медсестра подает ему специальный халат, перчатки. Мне как человеку постороннему разрешено зайти в операционную лишь на несколько минут, перед этим конечно облачиться в спецодежду.
Пациент уже под наркозом. Над ним склонился врач анестезиолог Евгений Петрович Слинько. В операционной присутствуют также две медсестры.
- На часах 10:10. Все, можно начинать.
Оперировать будет Виталий Александрович. Несмотря на статус заведующего отделением, Андрей Григорьевич будет ассистировать. Вот так в белой стерильной комнате нет иерархии. Все подчиняется одному, основанному на взаимной поддержке.
У меня же в голове только одна мысль: не упасть бы в обморок.
Разрез выполнен. Хирург подзывает меня к операционному столу.
К столу, где находятся все необходимые инструменты, даже близко подходить нельзя. Это тоже относится к пункту о стерильности. Остаюсь на расстоянии 2-х метров.
Врачи тихо переговариваются между собой. Каждый знает, зачем он здесь находится. К моему удивлению, в операционной работает радио, не громко звучит приятная музыка.
- Смотрите, вот о чем я говорил. Видите, вот он перелом. Нам нужно восстановить анатомическую целостность кости. Для этого мы прикрепим специальную титановою пластину с нанонапылением при помощи болтов, чтобы организм не воспринимал ее как инородное тело.
После этого операционная сестра вежливо просит меня выйти из блока. Сейчас для хирургов начнется самая ответственная и кропотливая работа. Около стола они простоят еще час…
Сегодняшняя операция была срочной, как говорят сами врачи, обошлось без «экстренки». Задумайтесь, сколько таких плановых и экстренных операций выполняется каждый день в крупных клиниках и в районных больницах. Но ведь и там и там работают они – инженеры человеческих тел, для которых в этот момент весь мир заключен в маленькую комнату с операционным столом посередине. На первый взгляд, простые люди, но кажется, что они работают где-то в параллельной вселенной. И иногда имеют доступ в портал, где жизнь и смерть все время спорят между собой.
У них довольно сложно взять интервью. Ходишь за ними целый день и просто слушаешь, то о чем они говорят. У них нет свободной минутки. Иногда у них бывают усталые лица, после того, как выходят из операционной, но если все прошло хорошо, можно увидеть умиротворенность в их глазах.
Андрей Цындрин