Многие античные мифы несут гендерную мораль. Например, жестокая история Медузы, ставшей одним из самых распространенных образов в западной культуре.
Миф
Вариаций мифа о Медузе (как и остальных мифов) воз и маленькая тележка. В первоначальных версиях Медуза была горгоной (правда, смертной), уже готовым хтоническим монстром. А вот в более поздних «Метаморфозах» Овидия она — простая девушка невероятной красоты с превосходными волосами, и эта история намного интереснее.
Long story short, её возжелал и изнасиловал Посейдон в храме Афины. Девушка обратилась к богине за помощью и защитой, но та не просто не помогла ей, но сделала её уродливой, волосы обратила в змей и наделила её жутким перком превращать всех, кто посмотрит ей в глаза, в камень. А дальше всё известно — отважный герой Персей с помощью богов и модных гаджетов отважно подкрался к ней во сне (хм) и, глядя в отражение щита, отважно её обезглавил. Голову Персей поюзал, наказал с её помощью всяких нехороших дядь, которые отбирали у него игрушки, и отдал Афине, которая с тех пор носила её на своей эгиде.
Были и разные трактовки моральных качеств Медузы: по одним версиям она была самовлюбленной, кичилась своей красотой и не уважала Афину; по другим — наоборот, сплошное смирение и честное служение. Но основной мотив остается: махровый виктимблейминг. Афина наказала Медузу за осквернение своего храма — за то, что она стала в нём жертвой.
Кстати, а почему
Почему Афина поступила именно так? Вроде не вяжется с её образом мудрой и воинственной девы и комсомолки?
Во-первых, разумеется, греческие мифы патриархальны, как Первый канал. Тут ничего не поделаешь.
Во-вторых, наказать Посейдона Афина не могла — у неё не было такой власти. Он был выше её по уровню, да и наказывать боги могли только смертных, а между собой они решали конфликты по-другому. Более того, согласно одной из версий мифа, Посейдон был не насильником, а любовником — и превращение Медузы в монстра было ударом для них обоих (Посейдон, правда, легче отделался).
В-третьих, больше наказания смертных боги пеклись только об одном: сохранении баланса. Если могущественный Посейдон, лишь взглянув на эту невероятно красивую девушку, потерял голову, то что надо сделать? Провести с мужским поголовьем образовательную беседу о ненасилии? Не смешите мою тунику. Конечно, надо нейтрализовать эту власть, нормализировать её — сделать так, чтобы Медуза больше не обладала такой силой. Чтобы никто не смел взглянуть. А если бы взглянул, то точно не возжелал. Да и вообще, для надежности, пусть окаменеет. Да, точно.
В этой версии мифа Медуза — символ отвратительной «женской угрозы», которая должна быть уничтожена ради восстановления баланса власти.
В искусстве
Иконография у этого дико популярного образа тоже интересная. Для начала, у Медузы и её головы они разные. Афина использовала отрубленную голову, чтобы вгонять врагов в ужас (читай, мужчин — Афина очень пеклась о своей девственности). В искусстве и архитектуре голова Медузы это «горгонейон» — талисман от сглаза и злых духов. Её изображали на щитах, кольцах, в архитектуре зданий. Задача такого талисмана — отвлекать внимание недоброжелателей. Есть и очень серьезная теория, что символ появился раньше, чем, собственно, миф о Медузе — его придумали, чтобы как-то объяснить страшные рожи на дверных панелях.
По теме прошлись многие художники. Высшей творческой задачей у них было изобразить предмет настолько чудовищный и отвратительный, что на него было бы невозможно смотреть.
Но одну из самых стрёмных голов написал Караваджо (чтобы получить лайки от семейства Медичи) — причём сделал это на холсте, натянутом на щит, что само по себе неплохая ачивка. Гендерная принадлежность Медузы Караваджо под вопросом — считается, что он писал её лицо со своего, и поэтому она выглядит немного мужчиной. Но это сделало его единственным, на кого не действовал её убийственный взор — Караваджо был хитрый, будьте, как Караваджо.
Ещё один интересный момент: глаза у Медузы открыты, но смотрит она не на зрителя — чтобы он не превратился в камень и смог ей слегка посочувствовать. А сочувствовать есть чему — несмотря на кровищу и очевидное отсутствие тела, Медуза у Караваджо в сознании и в полном ужасе от того, что с ней происходит. Это безумный кошмар наяву — понимание собственного обезглавливания. Изображение головы Медузы на щите — традиционный горгонейон, но то, как это сделал Караваджо, наталкивает на ещё одну неуютную мысль: Персей смог обезглавить её, посмотрев на её отражение в щите. Но если это отражение и пишет Караваджо, с чьей перспективы смотрит зритель? Правильно, Персея. Зритель — убийца. Медуза смотрит на меч в руке зрителя\Персея.
Такой вот праздничный подарочек Медичи в честь победы Фердинанда I, великого герцога Тосканского, над очередными врагами.
Ренессанс добавил к иконографии Медузы героический нарратив Персея. Бронзовый Персей Бенвенуто Челлини держит отрубленную голову монстра и стоит на её теле — не столько миф, сколько политика: памятник тоже был сделан по заказу Медичи (that's Renaissance for you) и символизировал победу семейства в борьбе за власть над Флоренцией. Обезглавленное тело у ног Персея — совсем не монструозное, а очень, очень отчетливо женское.
Наконец, кейс из относительной современности: в 2008 году скульптор Лучано Горбати (Luciano Garbati) «пересказал» Челлини и миф о Персее с позиции Медузы, подчеркивая разницу между феминной и маскулинной победой (со слов художника): там, где Персей торжествует, Медуза мрачна; она убила Персея, потому что у неё не было выбора. Эта статуя — не радость победы, не глумление и даже не кровожадность, а трагедия, причем не монструозная, а очень человеческая.
Недавно про статую снова вспомнили — в ней наконец увидели такую нужную в текущей повестке метафору «женского гнева». Для такого мифа очень подходящая трансформация.