«Песни стали напрасны — так писать их к чему?
Я покинута временем, пою ли, молчу.
Соки слов стали ядом, хоть во рту не держи их.
Мой мучитель мне тушит стихи, как свечу.
Не заметит никто, я в покое ли, гибну,
Замолчала печально или тихо шучу.
В клетке горя и в путах разочарованья
Всё неважно, раз я против воли молчу.
Не стучи, моё сердце, от ветров весенних,
Мои силы иссякли, и я не взлечу.
Но, хотя иссушило безмолвие память,
Не пропала тропа моя к песен ключу.
Знайте, помните, скоро я стану свободна!
Мне тюремные стены сломать — по плечу!
Я не слабый цветок — я афганская дева,
Мне осталось кричать — и я закричу».
(Надия Анжуман)
Надия Анжуман родилась в Герате 27 декабря 1980 года. Ее детство и юность прошли в период господства талибов, когда женщинам не разрешалось получать образование, а единственно дозволенным занятием считался труд.
Посещая швейный кружок, собравший в своих стенах девиц Герата, где девушки по очереди тайком читали стихи, повести и романы, юная Надия погружалась в мир классической литературы и персидской поэзии, а после падения талибанского режима поступила в университет, окончить который ей было не суждено.
В годы учебы она вышла замуж по большой любви, которая обернулась убийством чести. После публикации первого и единственного сборника газелей "Багровый цветок", снискавшего популярность в ираноязычных странах, в семье поэтессы вспыхнул скандал. Супруг считал, что любовная лирика Надии, привлекшая к ее персоне внимание, позорит его семью. И так считал не только он. "Твой долг — смыть этот позор" — настаивали его родственники.
4 ноября 2005 года он привез ее бездыханное тело в больницу для освидетельствования смерти, уверяя врачей в том, что Надия сама выпила яд. Однако налицо были признаки долгого избиения. Убийцу арестовали сотрудники полиции, которые были вынуждены его отпустить за неимением доказательств совершения преступления — семья Надии отказалась от вскрытия, тем самым лишив блюстителей правопорядка возможности наказать виновного.
По злой насмешке судьбы поэтесса заплатила слишком большую цену за свой поэтический дар: цена была равна целой жизни.