Судьба у русской писательницы из княжеского рода — Зинаиды Алексеевны Шаховской — выдалась не особо легкой. Впрочем, оно и понятно. Первая половина двадцатого века оказалась роковым временем для наших соотечественников. Первая мировая война, Революции, гражданское противостояние, а затем — еще одна Мировая война. Можно ли быть счастливым в такие тяжелые времена?
Родители Зинаиды Шаховской выбрали для себя изгнание, покинув пределы родины в 1920 году. Самой нашей героине было тогда четырнадцать лет. Вторая мировая война застала Шаховскую уже зрелой, замужней женщиной. Ее муж, Святослав Малевский-Малевич, также был эмигрантом. Супругам был ненавистен нацизм: Святослав сражался в бельгийском ополчении и был эвакуирован англичанами из Дюнкерка, Зинаида работала в госпитале.
Но интереснее всего для нас те воспоминания, которые Зинаида Шаховская оставила о Париже образца 1940 года. Писательница считала, что Франция проиграла войну еще до ее начала. Ведь для самых разных слоев общества — от интеллигенции до управленческой элиты — стало характерным такое чувство, как апатия, безволие. Очень немногие французы, отмечала Шаховская, были готовы воевать и воевали «по-настоящему» — большинство ограничивалось громкими словами.
Отмечала мемуаристка и весьма галантное поведение немецких солдат, которые в Париже не устраивали погромов, даже по внешнему виду не напоминали завоевателей. Немалая часть молодых французских парней (даже из тех, кто ранее состоял в армии) наслаждалась мирной жизнью. Считалось даже, что строгие, дисциплинированные, вечно куда-то марширующие немцы хоть и покорили Париж, но сами были менее свободны, чем французская молодежь, которой более не надо было ни с кем воевать.
Многие местные владельцы ресторанов наловчились «делать бизнес», понарасклеив еще в первые недели после оккупации листовки на своих заведениях: «вход только для арийцев». Шаховская вспоминала, что в таких ресторанах проводили время лощеные немецкие офицеры.
Очень злились в Париже на англичан, обвиняя тех в трусливом бегстве. Особенно обывателям был ненавистен Черчилль за свое предложение: заставить французов драться за каждый дом в Париже. Немалая часть парижского общества желала, чтобы британцы с немцами раздавали друг другу тумаки, а французы на протяжении этого занимательного процесса оставались бы «не при делах». Были в Париже и другие, более сознательные граждане, которые и не прочь были бы сопротивляться. Да только как это сделать, если собственное правительство подписало капитуляцию?
Отдельно писала Шаховская и о русских эмигрантах. Они были разными. Популярны были пронемецкие настроения, многие бывшие подданные Российской империи становились прислугой, работали на Германию. Иные же грезили возвращением на родину и стремились предложить свои услуги вермахту.
С другой стороны, многие русские идеологию нацизма не приняли от слова совсем и составили весомую долю французского Сопротивления. Некоторые из них погибли. Шаховская говорит о поэте Борисе Вильде, княжне Вере (Вики) Оболенской, священнике Дмитрии Клепинине, монахине Марии (Скобцовой). Все они отдали свои жизни за свободу человечества. Немало русских эмигрантов воевало в армиях Великобритании, США, иных стран.
Весьма интересен взгляд на Париж, который немцы взяли без боя, очевидца. Да при том еще и нашей соотечественницы... С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, ставьте лайки, смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте.