Во время войны бдительность должна быть на высоте! Этот принцип всегда проповедовали власти, да и сам народ был готов ему следовать. С приближением неприятеля к столице, с каждым известием о потерях русской армии, о занятых французами городах не только в Москве, но и в далекой от мест боев провинции увеличивалась шпиономания: каждый подозрительный с точки зрения обывателя человек был, разумеется, шпионом!
«Страх, подозрительность к иностранцам и похвальное усердие обращали каждого человека в правительственного агента», - писал в своих «Записках» генерал-губернатор Москвы Ф.В. Ростопчин. Однако он вскоре стал опасаться, что подозрительность может стать не благом, а вредом для города. А потому он «приказал объявить, чтобы тех лиц, которые по каким-либо приметам были заподозрены и забираемы, приводили ко мне для допроса. Скоро мне пришлось поздравить самого себя с принятием этой меры, потому что каждый день стали приводить ко мне людей, вовсе не занимавшихся шпионством...».
Впрочем, и в Париже, который, казалось бы, находился пока ещё далеко от поля боя, принцип, по которому каждый должен был следить за каждым, получил все права гражданства. И виной тому было вовсе не обилие русских шпионов во французской столице, а всегдашняя подозрительность Наполеона даже по отношению к людям, которые вроде бы верой и правдой ему служили.
Главой полиции Франции был известный Жозеф Фуше (министр полиции в 1799-1802, 1804-1810,1815), бывший когда-то одним из самых пламенных революционеров, но давно уже предавший все принципы своей молодости. Казалось, что он знал всё о каждом подданном императора. Его агенты приникали в аристократические салоны, в дипломатические представительства, на фабрики и рынки, в среду парижских нищих.
Вот один случай, оставшийся в мемуарах того времени. Полиция Парижа запрещала всякие собрания: даже семейные праздники и встречи друзей должны были происходить в присутствии её представителей. Однажды заслуженный генерал решил собрать своих боевых товарищей за дружеским столом, но ему сообщили, что делать этого без участия полиции нельзя.
Возмущённый, он пришёл на приём к Фуше, но тот не желал отступать от существующих правил. И вдруг министру пришла в голову одна мысль. «Вы не можете, генерал, дать мне список приглашённых?» - спросил он и, едва пробежав первые строчки списка, сразу же разрешил встречу без присутствия полицейского. Да и зачем это было нужно, когда в списке заслуженных генералов было сразу несколько тайных осведомителей полиции?
Но у Наполеона имелась не только всесильная полиция Фуше. У него была ещё одна полиция, которая следила за действиями самого Фуше, а также полиция главного директора почт, следившая за этим двумя полициями. Утверждают, что у императора были ещё три-четыре тайные полиции, которые должны были доносить ему о самих доносчиках! Это был настоящий «змеиный клубок», в котором каждый доносил на каждого. При этом сам Фуше при случае мог продать кого угодно, в том числе и своего императора, за которым он тоже установил наблюдение!
Впрочем, всеобщая подозрительность, процветавшая и в Москве, и в Париже, не могла помешать настоящим агентам противника добывать нужные им сведения. Такова логика всякой тайной войны. А теперь давайте вернёмся в Россию и посмотрим, к чему порой приводила эта самая всеобщая подозрительность...