В своей книге «Читатель, возвращайся: читающий мозг в цифровом мире» нейробиолог и эксперт в изучении чтения Мэриэнн Вольф рассказывает, как цифровая среда влияет на наш мозг и на нашу культуру.
Мэриэнн Вольф пишет, что её работа над изучением читающего мозга в течение последних десяти лет началась с обманчиво простого факта:
Люди никогда не были рождены для чтения.
Приобретение грамотности является одним из самых важных эпигенетических достижений Homo sapiens. Насколько известно науке, ни один другой вид никогда не получал этого навыка. Процесс обучения чтению добавляет совершенно новую схему в наш мозг. Длительный процесс развития обучения чтению глубоко изменил саму структуру связей этой схемы, которая переработала мозг и трансформировала природу человеческой мысли.
О книгах читайте на hype.ru
Что мы читаем, как мы читаем и почему мы читаем меняет то, как мы думаем. Сейчас эти изменения происходят ещё быстрее, чем раньше. В течение всего шести тысячелетий чтение стало главным катализатором интеллектуального развития людей и культуры грамотности.
Качество нашего чтения — это не только показатель качества нашей мысли. Это наш самый известный путь к разработке целых новых путей эволюции мозга. Очень многое сейчас поставлено на развитие "читающего мозга" и на всё убыстряющиеся изменения, которые его характеризуют.
Но проверьте себя. Возможно, вы уже заметили, как изменилось качество вашего внимания от того, что вы больше читаете с экранов цифровых устройств. Возможно, вы почувствовали, что чего-то словно не хватает, когда вы пытаетесь погрузиться в некогда любимую книгу. Это как с фантомной конечностью: вы помните, как вы себя ощущали, когда читали, но не можете вызвать «призрака» этого ощущения с той же радостью, которую когда-то чувствовали, когда переносились в происходящее в книге.
Всё ещё сложнее обстоит с детьми, чьё внимание и так постоянно отвлекается и наводняется раздражителями, которые никогда не будут укреплять их знания. Это означает, что способность проводить аналогии и делать выводы во время чтения у них будет развиваться всё хуже и хуже.
Будет ли чтение в цифровом формате препятствовать замедлению таких когнитивных процессов, как критическое мышление, личное мнение, воображение и эмпатия?
При нашем почти полном переходе к цифровой культуре мы меняемся так, как никогда и не думали меняться. Есть множество причин для волнения, если мы обратим внимание на конкретные изменения в развитии "читающего мозга", которые происходят сейчас. Всякое может произойти в течение следующих нескольких лет.
Дело в том, что переход от культуры, основанной на книгах, к цифровой, радикально отличается от предыдущих переходов от одной формы общения к другой. В отличие от прошлых лет, у нас есть как наука, так и технологии, чтобы понять, какие в будущем произойдут изменения в том, как мы читаем, и сделать это до того, как эти изменения полностью укоренятся и произойдут.
Когда я была ребенком, который учился читать, я не думала о чтении. Как и Алиса, я просто спрыгнула в Страну Чудес и исчезла там на большую часть своего детства, – рассказывает Мэриэнн Вольф. – Когда я была молодой женщиной, я не думала о чтении. Я просто становилась Элизабет Беннет, Доротеей Брук и Изабель Арчер при каждой возможности. Иногда я становилась мужчинами — Алешей Карамазовым, Хансом Касторпом и Холденом Колфилдом. Я переносилась к местам, которые очень далеки от маленького городка Эльдорадо в штате Иллинойс, и я всегда испытывала от этого эмоции, которые раньше никогда не могла себе и представить. Даже когда я была выпускником, я не очень много думала о чтении. Скорее, я корпела над каждым словом, каждым зашифрованным значением у Рильке и в романах Джорджа Элиота и Джона Стейнбека, и чувствовала, как меня разрывает от обостренного восприятия мира и как мне хочется выполнить свой долг.
Вольф пишет, что в треском провалила первый же раунд. Со всем энтузиазмом, которым только может обладать молодой учитель, она отправилась в деревню на Гавайях с небольшой группой коллег, будущих учителей. Там она ежедневно занималась обучением 24 невероятно прекрасных детей. Они смотрели на нее с полным доверием, и их любовь была взаимна. Сначала эти дети и Вольф не думали о том, что она могла бы изменить их жизненные траектории, если бы помогла им стать грамотными, в отличие от многих из их семей. И уже потом Мэриэнн начала серьёзно задумываться о том, что означает чтение. Это и изменило вектор её жизни.
С внезапной и полной ясностью она увидела, что произойдет, если эти дети не смогут научиться, казалось бы, простому процессу перехода в культуру, основанную на грамотности. Они никогда не испытают радости погружения в мир чтения. Они никогда не обнаружат Динотопию, Хогвартс, Средиземье или Пимберли. Они никогда не испытают потрясений, которые случаются от знакомства с такими персонажами, как Похититель молний. И, самое главное, они никогда не смогут представить себе бесконечные возможности, которыми могли бы обладать вне своего мира, если никогда не научатся читать.
Я пересмотрела свой жизненный план и перешла от любви к написанным словам к науке о них. Я решила понять, как люди учатся писать слова и используют письменный язык для своего интеллектуального развития и развития будущих поколений, – пишет Мэриэнн. – Я никогда не оглядывалась назад. Десятилетия прошли с тех пор, как я учила тех детей на Гавайях, которые уже выросли и имеют своих детей. Из-за них я и стала когнитивным нейробиологом и исследователем чтения.
Изначально Вольф собиралась описать великую дугу развития грамотности и создать новую концептуализацию дислексии, которая описала бы интеллектуальные богатства, которые часто теряются, когда люди не понимают тех, чей мозг воспринимает язык по-другому.
Но случилось нечто внезапное. Чтение изменилось. То, что она знала о развитии письменности как когнитивный нейробиолог и психолог, начало меняться прямо на глазах. Семь лет ей потребовалось, чтобы описать почти 6000-летнюю историю, как мозг научился читать, и вдруг вся культура, основанная на грамотности, начала превращаться в совершенно другую, основанную на цифрах.
Я был расстроена. Практически не проводилось никаких исследований по формированию цифрового "читающего мозга". Не было никаких значительных исследований того, что происходило в мозгах детей (или взрослых), когда они учились читать, погружаясь в цифровую среду на протяжении 6–7 часов в день (цифра, которая с тех пор почти удвоилась для многих молодых людей), – говорит Вольф. – Я знала, как чтение изменяет мозг и как пластичность мозга позволяет ему формироваться благодаря внешним факторам, таким как конкретная система письма (например, английская или китайская). Теперь я стала изучать, как схема "читающего мозга" будет изменена уникальными свойствами цифровой среды, особенно у молодых людей.
Неестественное, культурное происхождение грамотности означает, что молодые читатели не имеют генетической программы для разработки этих схем. Схемы "мозга читающего" формируются и развиваются благодаря влиянию различных факторов, в том числе среды, в которой навык чтения приобретается и развивается. Каждая из схем в мозге, возникающих во время чтения, отвечает за определенные когнитивные процессы.
Проще говоря, молодой читатель может либо развивать все многочисленные когнитивные процессы, погружаясь в чтение. Или только начинающий читать мозг может получить «короткое замыкание» в своем развитии. Или начнут развиваться целые новые сети схем. Между тем, как мы читаем и как мы думаем, будут образовываться все более глубокие различи в зависимости от того, как будет развиваться навык чтения у молодого поколения.
Будут ли молодые "цифровые" читатели разрабатывать у себя целый ряд самых разных схем мозга? Если да, то каковы будут последствия этих схем для нашего общества?
Это приводит нас к настоящему моменту и трудным, более конкретным вопросам, которые возникают, глядя на детей, выращенных в цифровой среде. Будут ли у новых читателей формироваться более актуальные в нашем времени когнитивные процессы? Ведь они приобретают новые познавательные способности, диктуемые цифровыми, а не печатными, медиа.
Например, комбинация чтения в цифровых форматах и ежедневного погружения в различные цифровые события, от социальных сетей до виртуальных игр, способствует более медленному формированию таких когнитивных процессов, как критическое мышление, воображение и эмпатия. Не даст ли сочетание постоянных раздражителей, отвлекающих внимание, и широкого доступа к многочисленным источникам информации молодым читателям меньше стимулов создавать собственные хранилища знаний и учиться критически мыслить?
Другими словами, нет ли в растущем доверии нашей молодежи к цифровым знаниям серьезной угрозы для развития у молодого мозга собственной базы знаний, а также для способности ребенка думать и воображать? Или эти новые технологии обеспечат лучший, самый полный переход к еще более совершенным формам познания и воображения, позволяющим нашим детям погружаться в новые миры знаний, которые мы даже не можем себе представить сейчас? Будут ли развиваться новые и разные схемы мозга? Если да, то каковы будут последствия для нашего общества? Принесет ли это пользу?
В настоящее время появляются тревожные результаты исследований из Европы, Израиля и Соединенных Штатов, которые демонстрируют различия в отношении детей и молодых людей, которые читают с печатных и с цифровых носителей. Они указывают, что при чтении одного и того же контента цифровые носители неблагоприятно влияют на развитие процессов, связанных с пониманием и вниманием к деталям. Израильский исследователь Тами Кацир находит эти различия у детей уже в четвертом классе. Норвежский исследователь Энн Манген указывает на различия в том, как старшие ученики могут упорядочивать детали сюжета (этот навык отсутствует при чтении с экрана).
Связь между тем, как и что мы читаем, и тем, что написано, имеют критически важное значение для сегодняшнего общества. В среде, которая постоянно сталкивает нас с избытком информации, есть большой соблазн переключиться на потребление легко усваиваемой и менее требовательной к интеллекту информации. А это влияет на наше умение критически анализировать происходящее.
В своей работе я сталкиваюсь с этими проблемами и обсуждаю, как демократическое общество зависит от постоянного использования этих критически важных способностей и насколько быстро и незамеченно они могут атрофироваться в каждом из нас, – говорит Мэриэнн Вольф.
Курт Воннегут сравнивал роль художника в обществе с ролью канарейки в шахте: оба предупреждают нас о наличии опасности. Читающий мозг — это канарейка в наших умах. И надо быть глупцом, чтобы игнорировать то, чему он может нас научить.
О книгах читайте на hype.ru