Мезеритцкий укрепленный район, построенный по всем правилам инженерной техники, остался позади. Разгромив его тылы, гвардейцы направились к Одеру. Корпус Дремова на подходе к Франкфурту-на-Одере встретился с эсэсовцами горнострелкового корпуса, не успевшими занять оборону в УРе. Начались ожесточеннейшие бои. 1 февраля у Кунерсдорфа 1-я гвардейская бригада приняла неравный бой. Она понесла тяжелые потери, но выстояла.
Сражение с эсэсовцами произошло у того самого Кунерсдорфа, где русские войска наголову разбили прусского короля Фридриха II, того самого Фридриха, который сказал: «Русского солдата мало убить, его еще повалить надо».
А тем временем бригада И. И. Гусаковского, овладев городом Геритц, подошла к Одеру. Вместе с мотострелковой бригадой К. К. Федоровича она с ходу форсировала реку и, разгромив гитлеровские части, заняла плацдарм южнее Кюстрина; туда же с мотострелками успели переправиться и семь танков.
Вскоре подкатил к Одеру бронетранспортер Катукова. Командарм распахнул дверцу. Ветер с мелкой снежной крупой гулял над вспоротым, искромсанным снарядами льдом, над разбитыми немецкими орудиями и машинами. На плацдарме гремел бой. У переправы Михаил Ефимович заметил прибитую к столбу фанерку с торопливой надписью: «До Берлина — 70 километров!»
Подошло несколько танков. Мотострелки-десантники выбежали на берег, увидели надпись, замахали шапками. Раздались крики:
— Ура! Даешь Берлин!
Михаил Ефимович посмотрел на ликующих бойцов, сказал с удовлетворением:
— Вот он, канун победы!
Истекал восемнадцатый день с начала наступления. От Вислы армия прошла с боями около 600 километров, преодолела семь укрепленных рубежей, форсировала Пилицу, Варту, Обру и Одер. По соседству такой же стремительный бросок сделала 2-я гвардейская танковая армия С. И. Богданова. А за танкистами, мощным тараном прокладывавшими путь вперед, шли общевойсковые армии. Оценивая небывалый по быстроте и мастерству рейд танкистов к Одеру, Г. К. Жуков позже писал: «Глубокое проникновение бронетанковых войск в тыл противника не позволяло немецко-фашистским войскам использовать для обороны большинство заранее подготовленных рубежей».
Все эти восемнадцать суток командарм Катуков провел в оперативной группе, следуя вместе со своими передовыми частями. Его корпуса шли, не останавливаясь, и днем и ночью. Он управлял их продвижением, когда требовалось, менял направления разящих клиньев, осуществлял руководство боями, волновался, если пропадала связь с частями, иногда, рискуя жизнью, сам разыскивал потерявшихся, все время направлял работу разведчиков. Отдыхал Михаил Ефимович урывками. Он не любил хвастаться победами, жаловаться на трудности, а все-таки и у него после этого восемнадцатисуточного наступления вырвалось признание: «Поработали мы как будто бы неплохо, — писал он Юрию Жукову в «Комсомольскую правду». — Но за победы приходится платить. И платить очень дорого, а это особенно горько, когда уже виден впереди конец войны...
Понравилась статья? Поставь лайк, поделись в соцсетях и подпишись на канал!