В марте 1918 в советских газетах появилось объявление, что нарком государственного призрения Александра Коллонтай и нарком по морским делам Павел Дыбенко сочетались гражданским браком. Новобрачная была на семнадцать лет старше своего избранника. Она восхищалась и боготворила П.Дыбенко: "Люблю в нем сочетание крепкой воли и беспощадности, заставляющее видеть в нем жестокого, страшного Дыбенко. Это человек, в котором преобладает не интеллект, а душа, сердце, воля, энергия. Я верю в Павлушу, в его звезду. Он - орел".
Через несколько лет глубокий страстный порыв иссяк. Но, тогда никто не мог предвидеть драматического конца. Судьба приготовила супругам тяжкие испытания. Медовый месяц апрель оказался для них весьма горьким. На то были веские причины.
23 февраля 1918 П.Дыбенко получил приказ во чтобы то ни стало остановить германские войска под Псковом и Нарвой. В бою под Ямбургом отряд П.Дыбенко был разгромлен и панически бежал с позиций. 3 марта П.Дыбенко и его революционные матросы добрались до Гатчины, где захватили несколько цистерн со спиртом и перепились до бессознательного состояния.
По совершенно необъяснимым причинам, именно 23 февраля 1918 позднее было объявлено днем рождения Красной армии. Однако, на тот момент В.И.Ленин считал иначе и называл события 23 февраля «горьким, обидным, тяжелым уроком.» Он потребовал, чтобы П.Дыбенко срочно прибыл в Петроград. 15 марта 1918 ЦК принимает решение снять П.Дыбенко с поста наркома, а его полномочия передать Л.Троцкому. На 9 мая назначается судебное заседание по делу П.Дыбенко. Товарищ А.Коллонтай поручается за мужа и до суда он остается на свободе. Воспользовавшись отсрочкой, П.Дыбенко немедленно бежит в Самару к левым эсерам.
По сообщению «Известий Ц. И. К.»: «Настоящим доводится до сведения всех органов советской власти и начальников всех отрядов советских войск, что находящийся под следствием, обвиняемый в преступном оставлении Нарвы перед лицом неприятели и без достаточных оснований, равно как в несоответствующем достоинству начальника во время экспедиции поведении, бывший народный комиссар по морским делам Дыбенко, в нарушение собственноручной подписки о невыезде из Москвы, таковой же подписки о поручительстве товарища Коллонтай и таковой же подписки о ручательстве комитетов двух матросских отрядов, самовольно покинул Москву и скрылся, не уведомив о том следственную комиссию, причем скрылась и поручительница Коллонтай.
В виду того, что следственной комиссией было намечено окончание следствие 15 апреля, и дело подлежало передаче в суд, комиссия предписывает всем органам советской власти и всем начальникам советских отрядов в районе деятельности которых оказались бы означенные лица, Павел Дыбенко и Александра Коллонтай, первого, как скрывшегося от ответственности и подлежащего суду, вторую, как поручительницу, подвергнуть по обнаружении немедленному личному задержанию и препроводить под усиленным конвоем в Москву в распоряжение следственной комиссии. Командирам матросских отрядов Смородинову и Соболеву, во исполнение указанного предписания вменяется, кроме того, в обязанность под строгой личной ответственностью, как поручителей».
Осознавая ненадежность своего положения, П.Дыбенко сделал вид, что раскаялся: "Конечно, я виноват в том, что моряки добежали до Гатчины..." Вместе с А.Коллонтай он вернулся в Москву и остановился в гостинице «Красный флот», бывшей знаменитой «Лоскутной». Собственно, именно здесь они смогли, наконец, уединиться от революционных бурь и отдаться своим чувствам. Однако, романтический период продолжался недолго. Неумолимо приближался час расплаты, дата суда над трусом и дезертиром. Сидеть и дожидаться своей участи П.Дыбенко не собирался.
19 апреля 1918 в московских газетах появилось сообщение: «Бывший комиссар по морским делам Дыбенко со своей супругой г-жей Коллонтай проживал… в гостинице «Красный Флот», в № 5. После известного митинга, на котором выступал Дыбенко и на котором была вынесена резкая резолюция, направленная против советской власти, был отдан приказ об аресте бывшего комиссара. За Дыбенко было установлено наблюдение, и у гостиницы «Красный Флот» бессменно дежурил автомобиль. 3 дня назад Дыбенко внезапно исчез.
Из опроса администрации гостиницы выяснилось, что 14 апреля Дыбенко, уходя из гостиницы, сказал коридорному, что вернется поздно ночью, и что если кто его спросит, отвечать, что его нет. Через 2 часа после ухода Дыбенко из №5, опираясь на трость, вышла г-жа Коллонтай, одетая в простое крестьянское платье с платочком на голове, и обратилась к дежурному портье с просьбой сообщить ей адрес ближайшей больницы, куда ей нужно якобы поехать для производства операции. Коллонтай усадили на извозчика. Супруга Дыбенко увезла с собой 2 чемодана, заперла номер гостиницы, а ключ унесла с собой. Больше в «Красном Флоте» они не появлялись. К исходу вторых суток, когда ни Коллонтай, ни Дыбенко не являлись, обеспокоенная администрация гостиницы решила взломать дверь. Об исчезновении бывшего комиссара и его супруги было сообщено в комиссариат. Вчера, в 2 часа дня, Крыленко приехал в Кремль и сообщил об исчезновении Дыбенко и Коллонтай Ленину.
…
Отдано распоряжение о наложении ареста на имущество скрывшегося Дыбенко и Коллонтай. По слухам, они скрылись по направлению финляндской границы.»
Неизвестно, собирались ли беглецы в самом деле бежать за границу. Они явно рассчитывали на помилование. Во всяком случае, еще 22 апреля А.Коллонтай обращалась к Верховному главнокомандующему Н.Крыленко с просьбой отменить приказ об аресте мужа. Н.Крыленко требовал, чтобы она указала его место нахождения, однако, А.Коллонтай от ответа уклонилась. 26 апреля П.Дыбенко был исключен из партии, а 9 мая предстал перед судом Революционного трибунала в Гатчине. Учитывая пролетарское происхождение, а также мнение военных экспертов, бывших царских генералов Лукирского и Кузнецова, суд вынес оправдательный приговор. За самовольный отъезд с фронта П.Дыбенко лишился своего поста, но его не только не расстреляли, но даже и не посадили. А.Коллонтай и вовсе отделалась партийным взысканием за укрывательство.
В дальнейшем пути супругов разошлись. П.Дыбенко в 1922 был восстановлен в партии, дослужился до звания командарм 2-ого ранга, занимал высшие военные посты, последние годы являлся заместителем наркома лесной промышленности. В 1938 обвинен в участии в военно-фашистском заговоре и в шпионаже; расстрелян 7 или 29 июля того же года. А.Коллонтай сделала головокружительную дипломатическую карьеру и закончила свою долгую жизнь в ранге Чрезвычайного и полномочного посла Советского Союза.
В статье использованы материалы сайта «Газетные старости»
http://starosti.ru/