Дверь распахнулась и в квартиру вошла няня везя за собой зеленую коляску. Ту самую коляску, на которую я смотрела с ненавистью, когда меня зимой заставляли выходить с ней погулять, а я просто смотрела на нее и рыдала, потому что на это у меня точно не было сил. Няня Таня достала ребенка из коляски и я взяла его на руки. Ему было почти 3 месяца, он очень вырос. Он по своему что-то лепетал, вполне членораздельно агукал, улыбался и смеялся. Я узнала, что когда я легла в больницу малышу пришлось перепробовать около десятка разных смесей - на все у него была жуткая аллергия, пока наконец не подобрали одну.
Что от всех этих молочных экспериментов он был полностью покрыт красными пятнами, что были постоянные запоры и непрекращающийся плач, как только няня выходила за порог. Что его голова была неопределенно непонятной формы, и няня принесла из своего дома специальную подушечку и ему подкладывали ее под головку, чтобы он спал на нужной стороне и голова приняла нужную форму. Еще, что у него были сильные колики и что сетевая компания, в которой я работала до родов бесплатно передала четыре банки специальных добавок моему малышу, когда узнала о случившемся и, что после приема этих добавок малыш перестал корчиться от боли, постоянно пукать, а стал нормально какать и спать. К моему возвращению он даже стал спать целую ночь, просыпаясь в шесть или в пять утра. До этого папа-зомби просто сидел у кроватки и держал во рту соску, которая у него выскакивала, чтобы ребенок наконец заснул. Ложился сам, ворочался, засыпал и тут же просыпался от детского крика и опять по кругу. Няня Таня не только смотрела за ребенком, а видя состояние мужа, пока мальчик спал, мыла полы, иногда варила мужу суп, выносила накопленную за ночь на полу гору памперсов. Я была удивлена с какой любовью муж обходился с малышом, с какой теплотой разговаривал с ним, как научился грамотно за ним ухаживать. Мне было даже завидно, мне так хотелось ощутить хоть каплю того, что он чувствовал к нашему ребенку. На моем большом календаре на кухне появились странные буквы Д, К и прочее. Это означало прием определенных прописанных лекарств и покакал ли малыш. Мне же уже стало плохо от всей этой информации. Я настолько была не в себе, что мне составляло огромного труда даже сделать воду на смесь 37 градусов. У меня тряслись руки я наливала туда сюда воду, постоянно спрашивала сколько нужно ложек на это количество воды и тут же опять все забывала. От болезни у меня были действительно серьезные проблемы с памятью. Я не могла запомнить во сколько он уснул, сколько поспал, во сколько ел. До смешного на пальцах отсчитывала четыре часа и все равно не могла. Мне было от этого всего еще страшнее. Муж верил в то, что меня излечили, родня устала от моих звонков и слов, что мне плохо, малыш вероятно как никто нуждался в моей любви. Но кроме страха я не испытывала ничего. Еще мне очень не нравилось присутствие няни в доме. Я вообще не очень люблю гостей, а тут чужой взрослый человек, который сам по ее рассказам вырастил аж двойню и никто, как вы поняли, не помогал. Она смотрела на меня сначала с сожалением, а потом, поняв, что ничего не меняется стала скорее всего ненавидеть меня. Няня Таня была родной теткой Ольги, той самой подруги свекрови, которая возила меня по врачам до психушки. И она работала няней. Правда с такими маленькими не работала никогда, но Ольга уговорила ее, что она должна помочь. Услуги няни при зарплате мужа в 40 тысяч стоили 25 тысяч. То свекровь, то свекр, то мой папа периодически прислали 3-5 тысяч рублей на няню. И это она была с 9 утра до 15 дня. Будь она подольше, это наверное была бы вся зарплата мужа. Меня это тоже напрягало даже в таком состоянии. Я понимала, что лучше на эти деньги отвести ребенка к хорошим нужным платным врачам или на массаж, а не тратить такие деньжища на чужую тетю. Все, кто знал, что у нас была няня вопрошали что же тогда делаешь ты. А мне же было тяжело все. Мне опять стало невозможно ходить в туалет, я высиживала там по полчаса пытаясь пописать, я совершенно никуда не выходила, потому что боялась людей, на меня смотрели как на жалкое ничто те, кто приходил домой. И от этого мне было еще хуже. Никто не пытался понять мое состояние, все только требовали от меня выполнение как они говорили своего материнского долга и увещевали, что скоро муж выставит тебя на улицу за твое поведение.
Но вернемся к первому дню. Мама ушла, а няня отвела меня на кухню и рассказала как сложно мужу без меня. Я в ответ зарыдала и сказала, что я никогда не была предателем, но тут ничего не могу с собой поделать ,я хочу куда-нибудь убежать. Настало три часа и няня Таня ушла, а ребенок ожидаемо стал орать.
Продолжение следует...