Надписи на одежде на кириллице бьют рекорды популярности у мирового fashion-сообщества
Первый "русский след" в мировой моде появился в начале ХХ века — сказалось влияние Русских сезонов Сергея Дягилева и роскошных костюмов великого кутюрье Поля Пуаре. Авангардное искусство конструктивистов и супрематистов 20-х годов продолжает будоражить умы западных дизайнеров по сей день. Русские народные костюмы и сказки — источник идей для современных модельеров. "Наше все" — балет и литература — продолжает вдохновлять их на новые коллекции. И даже российские политические лидеры не остаются незамеченными. А в последнее время надписи на одежде на кириллице бьют рекорды популярности у мирового fashion-сообщества.
Текст: Татьяна Нагорских
"...Я до сих пор помню Москву с ее иконами, Кремлем, колокольнями, храмом Василия Блаженного, извозчиками, грандиозными осетрами, икрой на льду, с изумительной коллекцией новой живописи г-на Щукина и вечерами у "Яра"...". Так вспоминал Россию в своих мемуарах "Одевая эпоху" "король моды" Поль Пуаре. В Москву он прибыл в 1911 году по приглашению гения портновского искусства, поставщицы двора Ее Императорского Величества Надежды Петровны Ламановой (см.: "Русский мир.ru" № 5 за 2017 год, статья "Королева иглы и нитки". — Прим. ред.), с которой познакомился и подружился ранее в Париже. Именно в ее доме Пуаре прочитает лекцию о современном дамском платье и устроит демонстрацию моделей для московской публики. Именно она познакомит его с кустарными изделиями самобытного русского творчества — сарафанами, рубахами, повойниками и кокошниками, шалями и платками, вышитыми рушниками и скатертями. Очарованный ими знаменитый парижский модельер создаст первую в мире коллекцию, вдохновленную Россией, которую назовет "Казань". Русское влияние будет прослеживаться и в отдельных моделях мастера: вечернее платье "Самовар", несколько шапочек в славянском стиле для его музы и жены Денизы Пуаре — из ярких лент или с широкой косой по краю, накидки с меховой оторочкой, цветастые шали, вышитая обувь а-ля рюс и, конечно, платья, похожие на русские рубахи с вышивкой, крой которых замечательным образом соотносился с идеей простоты и удобства в одежде, провозглашаемой Пуаре в начале второго десятилетия XX века.
Правда, знакомство французского модельера с культурой России состоялось на несколько лет раньше — после Русских сезонов Сергея Дягилева, а поездка в Москву и Санкт-Петербург стала лишь ярким завершающим аккордом.
Начало положила привезенная Дягилевым в Париж на Осенний салон 1906 года выставка русского изобразительного искусства, где были обласканы вниманием критиков и публики Врубель и Серов, Бенуа и Сомов, Коровин и Малявин, Рерих и Бакст. В предисловии к альбому-каталогу выставки Дягилев писал: "...Это верный образ художественной России наших дней с ее искренним порывом, с ее почтительным восхищением перед прошлым и с ее пламенной верой в будущее". В следующем году Сергей Павлович организует "Исторические русские концерты" и знакомит западную публику с музыкальными сокровищами России: отрывками из "Руслана и Людмилы" Глинки, "Садко" и "Снегурочки" Римского-Корсакова, "Чародейки" Чайковского. И снова парижская публика в восторге.
А весной 1908 года сердца парижан покоряет опера "Борис Годунов" Мусоргского с Федором Шаляпиным в заглавной роли и невероятными костюмами в русском стиле по эскизам Ивана Билибина. К этой постановке Дягилев долго готовился: ему хотелось представить Парижу подлинную Русь конца XVI — начала XVII века, и ради этого он изъездил российские деревни, собирая настоящие русские сарафаны, старинный бисер и вышивки...
Нельзя не вспомнить и центральное событие сезона 1910 года — балет на русскую тему "Жар-птица", в котором использовались фольклорные образы. Декорации Александра Головина — волшебный сад с дворцом на заднем плане, выступающим из кущи деревьев, — казались прекрасными как сон, они уносили зрителя в чудесный мир сказки. Костюмы по эскизам Леона Бакста и Александра Головина были великолепны: отделанные мехом кафтаны, украшенные золотом и драгоценными камнями сарафаны и кокошники, расшитые высокие сапоги. И хотя в истории моды принято говорить прежде всего о влиянии на творчество Поля Пуаре таких постановок Русских сезонов, как балеты "Клеопатра" и "Шехеразада" с их неповторимой восточной экзотикой и феерией ярких контрастных цветов, — постановки в русской стилистике оказали не меньшее влияние на моду того времени. Парижские модельеры вдохновлялись необычным и завораживающим русским колоритом. Впоследствии в моделях Поля Пуаре и других французских творцов — Пакен, Шанель, Ланвен — будут замечены русские мотивы: яркие шали, вышитая обувь, отделка мехом, стилизованные кокошники, платья-рубашки с вышивкой, обилие тканей, расшитых золотом для вечерних туалетов.
ЛОРАН, ДИОР, ГАЛЬЯНО
Спустя почти семьдесят лет русские балеты и оперы вдохновят нового гения моды. Свою коллекцию 1976 года большой поклонник творчества Бакста, друг Лили Брик и Майи Плисецкой Ив Сен-Лоран назовет Opéras-Ballets Russes (кстати, даже своему любимому бульдогу он дал кличку Moujik. — Прим. авт.). Русское искусство, крестьянские и боярские костюмы, элементы одежды казаков, придворная роскошь, вышивки золотой и серебряной нитью, бакстовские сочетания цветов смешаются в едином художественном вихре. "Русская коллекция" вернула на подиумы исконно русское величие и роскошь", — писала тогда The Observer. "Это революционная коллекция, которая полностью меняет направление в мировой моде!" — утверждала The New York Times. Сам же виновник "революции" резюмировал: "Возможно, не лучшая, но определенно самая красивая из моих коллекций". Хотя коллекция больше похожа на проекцию общего впечатления западного художника о России: пышная, яркая, разноцветная, богато украшенная. Но она остается одной из самых запоминающихся в моде работ, вдохновленных русской культурой. В память о том, что Ив Сен-Лоран всегда любил Россию, в 2009 году партнер и наследник империи YSL Пьер Берже организовал в Париже большую выставку традиционного русского костюма.
К теме дягилевского "Русского балета", эскизов Бакста и их интерпретации в работах Поля Пуаре обратился в 1998 году Джон Гальяно (дом моды Dior), создав одну из красивейших коллекций. А в 2001 году после десятидневного путешествия по России Гальяно создал коллекцию для дома Dior, в которой соединил разные грани русской культуры. С одной стороны, большое впечатление на него произвели картины Малевича, Врубеля, Архипова, а с другой — вдохновили традиционные костюмы народов Сибири и Дальнего Востока. В итоге коллекция получилась крайне эклектичной: в ней смешались балет — модели даже становились на пуанты, — супрематические экзерсисы, богато вышитые "шаманские" шубы в сочетании с сапогами из оленьих шкур и комплекты-"матрешки" с цветастыми юбками в духе народных понёв. Обратившись к русской теме, Гальяно в каком-то смысле продолжил историю любви основателя дома, Кристиана Диора, к России. В детстве Кристиан зачитывался романом "Михаил Строгов" Жюля Верна, с яркими запоминающимися образами сильных духом людей и дикой сибирской природы. Позднее Диор грезит о величественной царской России. Влюбляется в балетные постановки Дягилева, слушает Прокофьева, Стравинского, Скрябина. В 1931 году, еще не занимаясь созданием модных коллекций, владелец картинной галереи Кристиан Диор посещает Советский Союз. Его восхищает русский авангард Александра Родченко и Эль Лисицкого. Но впечатления от поездки не совпадут с представлениями Диора о стране социализма. Тем не менее свои мечты о далекой, но прекрасной России он воплотит в таких моделях, как "Князь Игорь", "Икра", "Душка", "Мусоргский", "Чайковский".
РУССКИЙ БУМ
В 2008 году сразу два известных французских бренда — Chanel и Kenzo — вывели на главный мировой подиум коллекции а-ля рюс. "Париж — Москва" — так называлась коллекция Карла Лагерфельда (арт-директор дома Chanel), в которой он вспоминает о любви к России Великой Мадемуазель. Габриэль Шанель всегда восхищалась русской культурой, знакомство с которой состоялось благодаря тесной дружбе с великим князем Дмитрием Павловичем. Российский парфюмер Эрнест Бо создает для нее духи "Шанель № 5″, покорившие весь мир; русские портнихи, вышивальщицы и манекенщицы работают на Шанель; она сотрудничает с Дягилевым, создавая трикотажные костюмы для балета "Голубой экспресс". В так называемый русский период Шанель придумывает платья-рубашки, пальто с мехом, похожие на русские шубки, использует в моделях много вышивки, зачастую со славянским орнаментом. Эдмонда Шарль Ру в своей книге "Время Шанель" признает: "В те годы Шанель создала на основе "рубашки" — длинной свободной блузы с поясом, какую носят русские крестьяне, — модель, которая превратилась в униформу парижанок. Русское влияние здесь совершенно очевидно". Карл Лагерфельд же в 2008 году показал талантливый гротеск, причудливый микс русского фольклора, имперского шика, конструктивизма и советской символики. Покорили сердца модной публики сумочки в виде матрешек, а в показе принимали участие модели в основном из России.
На дефиле дома Kenzo тоже красовались матрешки, но на стульях для гостей. Дизайнера Антонио Марраса вдохновила русская литература: в коллекции переплелись аллюзии на тему "Доктора Живаго" и эпохи революции: пальто-шинели, жакеты и брюки, напоминающие военную форму, и народные русские мотивы — стеганые лоскутные пальто, оторочка мехом, цветочные узоры и ручная вязка, шали, стилизованные под павловопосадские платки. С легкой руки итальянского дизайнера, работающего в японском доме моды, в 2008 году павловопосадские платки стали модным аксессуаром во всем мире.
Русская матрешка, пожалуй, самый узнаваемый символ русской культуры и точно самый копируемый образ для дизайнеров. Придумал ее в конце XIX века русский художник Сергей Малютин. По одной из версий, он вдохновился японской игрушкой Дарума, которую привезла с острова Хонсю жена Саввы Мамонтова. Деревянная кукла в расписном сарафане и цветастом платке получила название "Матрешка": в основе названия — слово "матерь", ведь вложенные от мала до велика одна в другую куколки олицетворяют идею материнства, со временем кукла завоевала любовь во всем мире.
Образ матрешки вдохновил в 1965 году Ива Сен-Лорана на создание вязаного свадебного платья, по форме напоминающего русскую игрушку. Однако посыл дизайнера был несколько иным: его свадебная матрешка своего рода кокон, в который попадает свободная женщина после замужества.
В 2008 году Карл Лагерфельд выпускает на подиум моделей с сумочками в виде матрешек, ставших must-have для модниц — до сих пор они объект желания и даже коллекционирования. В том же году самые известные дизайнеры и дома моды Европы, Америки и России — Ив Сен-Лоран, Джорджо Армани, Дольче и Габбана, Роберто Кавалли, Версаче, Соня Рикель, Пол Смит, Ральф Лорен, Прада, Гуччи, Денис Симачев, Константин Гайдай, Алена Ахмадуллина, Валентин Юдашкин и другие — создали fashion doll, то есть матрешек в стиле того дома моды, который они представляют. Сделано это было для благотворительного аукциона в связи с десятилетием издания журнала Vogue в России. Пожалуй, самым запоминающимся стал образ от дизайнеров дома Moschino: абсолютно белая матрешка с тонко прорисованными чертами лица, яблочками на щеках и помещенным внутрь источником света, который просвечивал через вырезанное в форме сердца отверстие. Этот образ передавал не столько форму, сколько суть любимой всеми деревянной игрушки, наполненной теплотой рук мастеров, вытачивающих деталь за деталью, расписывающих каждую фигурку, вкладывающих в работу частичку своей души.
Зимой 2009-го русская тема продолжила будоражить творческие умы. В преддверии Нового года и Года России во Франции руководство одного из старейших парижских универмагов, Printemps, предложило знаменитым французским фирмам Chanel и Dior поучаствовать в оформлении рождественских витрин в славянском стиле. По словам арт-директора Printemps Франка Банше, при работе над концепцией оформления их интересовала "не только сама страна, скорее, ее культурное влияние, русская душа... а не широко принятые стереотипы. Мы хотим воссоздать то, что есть привлекательного, что покоряет при контакте. Праздничные цвета, традиционные промыслы, фольклор, традиционный орнамент и даже иконопись. Мы опираемся на все, что акцентирует на себе внимание, впечатляет в российском творчестве".
И тогда за стеклом сказочных витрин воцарилась русская зима и микс представлений о России: золотое яйцо Карла Фаберже с оживающей внутри куклой, одетой в золотой кафтан, шаровары и кокошник; огромные — самая большая высотой 5 метров — черно-красные матрешки; "коты-ученые", расписанные под Гжель; и даже голова Ленина — тоже под Гжель. Модели Джона Гальяно (коллекция а-ля рюс 1998 года) и Карла Лагерфельда (коллекция "Париж — Москва") кружились в хороводе, играли в прятки с матрешками, веселились у праздничного стола. Витрины украшали реплики канделябров Baccarat, так полюбившихся в разное время двум российским императорам — Александру II и Николаю II. Созданные Chanel куклы ручной работы получили имена русских друзей Коко — "великий князь Дмитрий" и "княжна Надежда". Ну и, конечно, меха, много золота как доминирующего цвета славянской культуры в представлении иностранцев, русские сани, медведи на золотых же поводках. Это был абсолютно эклектичный, но в то же время невероятно красивый, завораживающий мир волшебной русской сказки, надолго запомнившийся зрителям.
Ювелирных дел мастера тоже периодически вдохновляются великим наследием нашей культуры. Австрийская марка Freywille, известная своими уникальными украшениями с ручной росписью по эмали, в 2013 году представила коллекцию с говорящим названием "Русская страсть", включавшую четыре разных дизайна: "Моя матрешка", "Золотая ягода", "Жар-птица" и "Балет". Первый напоминал о самом узнаваемом символе русской культуры. Второй — о не менее узнаваемой хохломе, но, отойдя от канона, дизайнеры бренда разнообразили палитру и сделали роспись не в классическом красном, зеленом и черном цвете по золотому фону, а добавили и других ярких красок. Жар-птица, героиня фольклорных сказаний, поселилась на кольцах, браслетах и серьгах, символизируя исцеление, вечную молодость и красоту. Образы последней темы, с изящными балеринами в пачках, напоминают о "Лебедином озере", "Спящей красавице", "Щелкунчике" — самых известных балетах в мире, ассоциирующихся с Россией.
НАЗАД В СССР
Но не только народное творчество и фольклор, Русские сезоны и литература вдохновляли мировых творцов моды. В 20-х годах ХХ века в СССР зародилось новое авангардное пролетарское искусство, признанное позднее во всем мире важнейшим русским культурным наследием. Как писал Владимир Маяковский в своем очерке о французской живописи, "впервые не из Франции, а из России прилетело новое слово искусства — конструктивизм...". Смелые эксперименты художников-авангардистов с формой, цветом, фактурой будоражат умы западных модельеров не одно десятилетие. Вдохновляют ли их супрематизм Малевича, работы Кандинского, советский агиттекстиль или прозодежда Родченко, Поповой и Степановой — это всегда свежий, оригинальный, остросовременный взгляд на одежду. Наглядным примером подобного взаимодействия стала прошедшая в 2016 году в Москве выставка "Эффект времени: влияние русского авангарда на современную моду" в Еврейском музее и центре толерантности, где на одной выставочной площадке разместились работы известных домов моды и вдохновившие их картины художников-конструктивистов.
В середине ХХ века первый полет человека в космос, совершенный Юрием Гагариным, дает новый источник вдохновения. Дизайнеры буквально бредят космическими путешествиями и перспективами открытия новых миров. Как результат — "космические" коллекции появляются одна за другой. Первопроходцами становятся Пако Рабанн и Пьер Карден. Причем оба останутся верны этой теме всю жизнь. И если Пако Рабанн представлял прекрасных женщин инопланетных цивилизаций, создавая коллекции из пластика и металла, то Пьер Карден, применяя прогрессивные материалы и технологии, скорее, создавал образы молодых и смелых покорителей космоса, к которым мечтал когда-нибудь присоединиться сам. Современные дизайнеры не теряют интереса к теме, и, возможно, кто-то из них — уже не на подиуме, а наяву — реализует мечту Кардена.
Интерес к России не ослабевает и сегодня. На волне популярности российского президента создаются коллекции с его изображениями, одежда с российским триколором или надписями на кириллице — это вообще must-have последних модных сезонов. Дизайнеры из России — на пике известности у западных звезд, а российские it-girls (Мирослава Дума, Наталья Водянова) постепенно меняют устоявшиеся представления о богатых русских.
Модная индустрия полюбила русский язык и образы российских 90-х благодаря выходцам с постсоветского пространства — дизайнерам Гоше Рубчинскому и Демне Гвасалии. В апреле 2017-го обозреватель The New York Times Александр Фьюри в статье "Назад в СССР: возвращение российской моды" серьезно рассуждает о феномене популярности этих дизайнеров и своеобразном "русском ренессансе", сравнивая его с дягилевскими Сезонами сто лет назад.
Так что, вполне возможно, в наше непростое и неспокойное время мода станет одной из связующих нитей между странами, русское культурное наследие продолжит вдохновлять западных творцов модной индустрии на создание рукотворных шедевров, а молодое поколение российских дизайнеров попытается осмыслить непростое прошлое своей страны, пусть и через изменчивую моду.