Жители Марокко боготворят короля, который разрешил им есть свинину, а берберы проводят в свои глиняные жилища цивилизацию. Студентка — о легендах, которых она не обнаружила в волшебном Марокко.
Мы продолжаем публиковать заметки уральской студентки Анны Веселовой, которая полтора месяца снимала кино в незнакомой африканской стране. На этот раз наша соотечественница рассказывает, почему марокканцы искренне почитают своего правителя и как соединяют традиционный уклад с современной цивилизацией.
Королевский прием
Его глаза смотрят на тебя все время: когда ты ешь, когда ты пьешь, когда гуляешь по магазинам и приходишь в отель. Он видит все. Но он не бог, а лишь прямой потомок пророка Мухаммеда, король Марокко Мухаммед Шестой. Его портреты развешаны по стране вместо картин. Почти ожившая антиутопия Оруэлла, да и Большой Брат в ней правда большой: король весит более ста килограммов.
— Да нет же, изображения короля вас преследуют не по его приказу, — смеется владелец студии звукозаписи Осама. В Марракеше он в двадцать пять лет уже имеет свое дело, трехкомнатную квартиру и с недавних пор итальянскую жену. — Это желание марокканского народа. Я не шучу.
— Или манипуляции ваших СМИ...
— Они тут не причем. Мы, правда, его любим. Во-первых, он лучше своего отца. Хасан Второй может и любил марокканцев, но только на свой королевский лад. Строил для них тюрьмы в пустынях, ввел активную слежку, высылал из страны, зато по Европе скупал себе понравившееся дворцы… За семнадцать лет Мухаммед Шестой построил Марокко заново, освободил сорок тысяч заключенных, избавился от отцовских долгов.
И правда, с новым правителем страна вступила в новый век во всех смыслах — Мухаммед Шестой взошел на престол в 1999. Сегодня Марокко полностью телефонизировано, а интернет стоит дешевле любой продуктовой корзины, в которой здесь есть абсолютно все. Гигантские «Маржаны» — супермаркеты, где можно найти тысячу и одну разновидность алкоголя, расположены во всех крупных городах. И это в мусульманской стране.
В квартире Осамы в холодильнике хранится холодное пиво, а по спутниковым каналам без рекламы идут фильмы на английском. Мы сидим в гостиной. Половину комнаты заняли жесткие диваны с характерным орнаментом и узорами и точно такие же креслица, другую — дубовый стол. Особенно не расслабишься, зато нигде не видно портрета короля. Можно спокойно есть, пока на тебя не смотрят.
— Сегодня у нас паста со свининой, — торжественно вносит огромную кастрюлю еды новая хозяйка дома Вероника.
— Мы в своем уме?! А вы?!
— Успокойтесь, свинина в мусульманском Марокко продается спокойно. Есть даже целые магазины, посвященные ей. Лавки дьявола.
— Потому что грех?
— Нет, мясо дороже, — вздыхает Вероника. — Осама, сегодня посуду моешь ты!
— Да, капитан! — Осама уже накладывает порцию аппетитного греха и отправляет первую ложку себе в рот, — Ммм… Беллиссимо!
Король Марокко разрешил народу в своей стране есть и пить все, что угодно, только не афишируя. Все-таки Мухаммед Шестой является религиозным вождем мусульман-суннитов, а значит, какие-то приличия должны соблюдаться.
— Трудно, наверное, быть одновременно королем страны и моральным ориентиром.
— Да, я ему не завидую, — сострадает Оссама, поедая вторую порцию. — Каждый день он ездит с проверками по стране, останавливается в своих дворцах. Только в Марракеше их два. Когда к нам приезжает король, весь город работает как часы. У каждого светофора регулировщики, разметка на дорогах светится, везде полиция, фонтаны бьют, автобусы ходят по расписанию. И это не чудо, эта наша жизнь.
Темные люди
— По этим горам кроме местных могут пройти только ослики да туристы. Сфотографируйте этот живописный обрыв! — спокойно проводит экскурсию по долине Оурика Йосеф.
Мы прилипли к отвесной скале как улитки, ни у кого нет сил и желания смотреть вниз, а тем более фотографировать. За нашей спиной пропасть, впереди — каменная тропа среди ущелий и гор. Уж лучше в аул, чем в ад. Мы покорно карабкаемся выше.
— Каждый день берберы [коренной народ Марокко — прим. ЕТВ] спускаются вниз к горной реке, чтобы пополнить свои запасы воды. Только благодаря реке на этих горах и появилась жизнь.
Жизнью гид называет небольшую берберскую деревню, тщательно спрятанную от разбойников в почти непролазной местности. Непонятно только одно: что им скрывать? Дома из глины, известняка и сена больше походят на песчаный замок, который вот-вот смоет волной. Улицы построены друг на друге, словно их хотели превратить в египетскую пирамиду, но получился муравейник.
— Когда глину размывает водой, лет через пять после постройки, нам приходится наслаивать ее заново. Но благодаря природным материалам и нашей вековой мудрости летом в Оурике не жарко, а зимой не холодно. Пойдемте, я покажу мой родной дом.
Йосеф вовсе не хозяин местных владений и не рядовой гид, развлекающий туристов. Он президент международной организации AIESEC и обладатель сразу двух дипломов с высшим образованием. А еще он бербер.
— Я думала, берберы — это загнанные в далекие деревни, словно в резервации, прежние хозяева африканских земель. Что они боятся света современных знаний и поэтому веками живут в темноте по жестким правилам шариата.
— Да-да, свет включи, пожалуйста, — просит Йосеф.
Мы входим в глиняный домик, в котором внезапно оказывается электричество, берберский уют и теплота.
— Говорил же: «Построено с умом!» — Йосеф усмехается, затем поднимается на второй этаж и что-то кричит.
— Что он говорит? – пытаем мы его друга араба Хамзу.
— Откуда я знаю, это берберский. И, к вашему сведению, в Марокко после окончания западной экспансии никто из народов никого не угнетает.
Берберы наравне с арабами получают высшее образование и занимаются бизнесом. Просто не все любят города, кому-то комфортнее жить в деревнях вместе со своей семьей. Кстати, когда-то и Марракеш был такой же деревней.
Йосеф возвращается с гостинцами: на подносе остывают только что испеченные лепешки, поставлено свежее масло, мед и сладкий марокканский чай. Он тут же поднимает чайник высоко в воздух и наполняет десять стаканов, дав чайной струйке вдоволь насытиться кислородом и остыть. А Хамза включает телевизор.
— Есть еще вопросы?
— Чем у вас в деревнях занимаются женщины?
— Да как и у вас. Следят за скотиной, порядком, детьми. Помогают по огороду, готовят обед, в свободное время смотрят телевизор и ткут ковры. Все, что под ногами, — ручная работа. Вон тот голубой ковер с ворсом из шерсти семимесячного верблюжонка. Потрогайте, он мягкий, как перышко.
— Ага, коснешься, и взлетит, – смеется Хамза.
— Зато у вас стены дома вообще лишены всякой отделки. Могли бы на крайний случай повесить чудо-ковры на них. В России это нормальная практика. Сейчас научим.
Арабы-берберы смеются, не забывая при этом покусывать горячие лепешки и накладывать в них масло. Оно тоже тут самое натуральное. Корова Milka издает приветственные звуки где-то поблизости.
— А в пустынях вы чем занимаетесь?
— О, ну, теперь у нас там вообще золотая жила, — продолжает Йосеф. — Чтобы Западная Сахара числилась нашей территорией не только на картах Марокко, но и всего мира, король сделал из нее зону беспошлинной торговли. И народ туда потек, как вода. А где вода, там и…
— Жизнь.
Вдоволь напитавшись берберским гостеприимством, мы напоследок спрашиваем у Йосефа:
— А после института ты сюда вернешься?
— Наверное. Мы всегда возвращаемся. Зачем уезжать в просвещенный свет, если этот свет можно просто сюда провести. Когда в следующий раз приедете в гости, здесь уже будет wi-fi. А потом мы изобретем что-нибудь поинтереснее, и здесь уже будет весь мир.
Все фотографии в тексте предоставлены автором. Больше про удивительное Марокко — в первой и второй частях сериала «Синемарокко».