Семейная хроника двух великих поэтов, восстановленная по дневникам, письмам и мемуарам. Из курса № 13 «Русская литература XX века. Сезон 1».
1910
Ок. 22–28 февраля. «На масленицу я была в Петербурге, жила у отца на Жуковской. Была первый раз у Гумилевых». Валерия Срезневская, подруга Анны Ахматовой, вспоминала: «Приехала Аня. И сразу пришла ко мне. Как-то мельком сказала о своем браке, и мне показалось, что в ней ничего не изменилось; у нее не было совсем желания, как это часто бывает у новобрачных, поговорить о своей судьбе. Как будто это событие не может иметь значения ни для нее, ни для меня».
Конец февраля. Ахматова — Срезневской: «Птица моя, — сейчас еду в Киев. Молитесь обо мне. Хуже не бывает. Смерти хочу. Вы все знаете, единственная, ненаглядная, любимая, нежная. Валя моя, если бы я умела плакать».
5 апреля. Прошение Гумилева ректору Санкт-Петербургского университета о браке: «Имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство разрешить мне вступить в законный брак с дочерью статского советника Анной Андреевной Горенко».
21 апреля. Письмо Гумилева Брюсову: «Пишу Вам, как Вы можете видеть по штемпелю, из Киева, куда я приехал, чтобы жениться. Женюсь я на
А. А. Горенко, которой посвящены „Романтические цветы“. Свадьба будет, наверное, в воскресенье, и мы тотчас же уезжаем в Париж».
25 апреля. Свадьба Ахматовой и Гумилева. Аманда Хейт, мемуаристка, записала со слов Ахматовой: «Родственники Ахматовой считали брак заведомо обреченным на неудачу, и никто из них не пришел на венчание, что глубоко оскорбило ее».
2 мая. Отъезд в Париж. «В Париже поселились на rue Bonaparte, 10. Ходили по музеям, посетили средневековое аббатство Клюни, Зоологический сад, сиживали в любимых Гумилевым кафе Латинского квартала, были в ночных кабаре».
Начало июня. Возвращение из Парижа. Сергей Маковский, главный редактор журнала «Аполлон», оставил запись об их совместном возвращении: «Анна Андреевна, хорошо помню, меня сразу заинтересовала, и не только в качестве законной жены Гумилева, повесы из повес, у которого на моих глазах столько завязывалось и развязывалось романов „без последствий“, — но весь облик тогдашней Ахматовой, высокой, худенькой, тихой, очень бледной, с печальной складкой рта, вызывал не то растроганное любопытство, не то жалость.
По тому, как разговаривал с ней Гумилев, чувствовалось, что он ее полюбил серьезно и гордится ею. Не раз и до того он рассказывал мне о своем жениховстве. Говорил и впоследствии об этой своей единственной настоящей любви».
16 июня. Письмо М. Замятиной — В. Шварсалон: «В воскресенье, 13 июня, вечером были Гумилев с Гумильвицей (острота Юрия Никандровича Верховского), они на днях вернулись из Парижа. Она пишет стихи немного под Гумилева по неизбежности, а старается писать под Кузмина. Но в общем она сносно-симпатичная, только очень тощая и болезненная, но недурная, высокая, брюнетка».
22 сентября. Отъезд Гумилева на четыре месяца в Африку. Ахматова напишет стихотворение:
Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье, белых павлинов
И стертые карты Америки.
Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики.
...А я была его женой.
«Я осталась одна в гумилевском доме. Как всегда, много читала, часто ездила в Петербург... побывала у мамы в Киеве и сходила с ума от „Кипарисового ларца“ . Стихи шли ровной волной, до этого ничего похожего не было. <...>
А тут и хвалить начали. <...> На эти бешеные и бесстыдные похвалы я довольно кокетливо отвечала: „А вот моему мужу не нравится“. Это запоминали, раздували — наконец, это попало в чьи-то мемуары».
Ок. 25 декабря. Воспоминания поэтессы Ирины Одоевцевой о рассказе Гумилева: «О том, что он подарил Ахматовой на Рождество в первый год, рассказал даже очень подробно: „Я купил у Александра на Невском большую коробку, обтянутую материей в цветы, и наполнил ее доверху, положил шесть пар шелковых чулок, флакон духов „Коти“, два фунта шоколада Крафта, черепаховый гребень с шишками — я знал, что она о нем давно мечтает — и томик „Les amours jaunes“ Тристана Корбьера. Как она обрадовалась! Она прыгала по комнате от радости“». По всей видимости, речь идет не о Рождестве 1910 года, поскольку его Гумилев провел в Африке.
1911
25 марта. «Гумилев вернулся из своего путешествия в Африку (Аддис-Абеба).
В нашей первой беседе он между прочим спросил меня: „А стихи ты писала?“ Я, тайно ликуя, ответила: „Да“. Он попросил почитать, прослушал несколько стихотворений и сказал: „Ты поэт — надо делать книгу“».
«Вернувшись в Царское Село, Коля написал мне два акростиха (они в моем альбоме) — „Ангел лег у края небосклона...“ и „Аддис-Абеба — город роз...“.
В те же дни он сочинил за моим столиком „Из города Киева...“ — полушутка, полу — страшная правда».
Начало мая. Ахматова одна уезжает в Париж. Встречается с художником Амедео Модильяни. «В это время Модильяни бредил Египтом. Он водил меня в Лувр смотреть египетский отдел, уверял, что все остальное... недостойно внимания. Рисовал мою голову в убранстве египетских цариц и танцовщиц...».
Начало июля. «Я приехала в Слепнево прямо из Парижа, и горбатая прислужница в дамской комнате на вокзале в Бежецке, которая веками знала всех в Слепневе, отказалась признать меня барыней и сказала кому-то „К слепневским господам хранцужанка приехала“».
Ок. 15 июля. С Гумилевым Ахматова отправилась на именины В. Д. Кузьмина-Караваева в усадьбу Борисково (недалеко от Слепнева). «В никаких цирковых программах я не участвовала. А когда все в Подобине и Дубровке валялись на сеновале, может быть, раза два и демонстрировала свою гибкость. У Веры Алексеевны [Неведомской] был, по-видимому, довольно далеко зашедший флирт с Николаем Степановичем, помнится, я нашла не поддающееся двойному толкованию ее письмо к Коле, но это уже тогда было так не интересно, что об этом просто не стоит вспоминать».
22 декабря. Во Владикавказе покончил жизнь самоубийством Михаил Линдеберг, юноша, влюбленный в Ахматову. Почти через два года, после самоубийства поэта Всеволода Князева (май 1913-го), несчастно влюбленного в подругу Ахматовой, Ольгу Глебову-Судейкину, Ахматова напишет стихотворение, посвященное гибели обоих юношей, — «Высокие своды костела...».
29 декабря. В Сан-Ремо (Италия) умерла Мария Кузьмина-Караваева. «НС был действительно влюблен в Машу и посвятил ей весь первый отдел „Чужого неба“».
1912
1 января. После открытия «Бродячей собаки» и празднования Нового года Ахматова и Гумилев с другими членами «Цеха поэтов» поехали в Царское Село на заседание.
Февраль. В дневнике поэта Михаила Кузмина, 2 февраля: «А. А. хочет уезжать. Коля пошел к англичанке, я же гулять с А. А. Тихо и хорошо, заброшенно. <...> Гумилева уехала». 12 февраля — в дневнике Кузмина: «Коля хочет ехать в Киев». 13–14 февраля — Гумилев уехал в Киев за Ахматовой. 18 февраля — Ахматова: «Вернулись в Царское Село вместе».
7 марта. Вышла первая книга стихов Ахматовой «Вечер». Ахматова была смущена. Гумилев в шутку переадресовал ей стихи капитана Лебядкина из «Бесов» Достоевского: Ретроградка иль жорд-зандка, / Все равно, теперь ликуй: / Ты с приданым, гувернантка, / Плюй на все и торжествуй!
Конец марта. Вышла четвертая книга стихов Гумилева — «Чужое небо». Ахматова: «Самой страшной я становлюсь в „Чужом небе“ (1912), когда я в сущности рядом (влюбленная в Мефистофеля Маргарита, женщина-вамп в углу, Фанни с адским зверем у ног, просто отравительница, киевская колдунья с Лысой Горы...). Там борьба со мной! Не на живот, а на смерть!»
Начало апреля. «Перед отъездом в Италию в 12-м году Н. С. купил мне книгу Густава Флобера „Мадам Бовари“, чтобы я читала в дороге. Но я не выдержала и прочла в несколько дней до отъезда».
3 апреля. Ахматова вместе с Гумилевым выезжают в Италию. Ахматова: «Не знаю, почему... Должно быть, мы уже были не так близки друг к другу... Я, наверное, дальше от Николая Степаныча была...» О маршруте: «Вержболово — Берлин — Лозанна — Уши — Оспедалетто (у родных Кузьминой-Караваевой жили около недели) — Сан-Ремо — на пароходе в Геную. Генуя — Пиза — Флоренция. Из Флоренции Н. Гумилев один съездил в Рим и Сиену и приблизительно через неделю вернулся обратно во Флоренцию. Пребывание во Флоренции (включая поездку Н. Гумилева в Рим и Сиену) заняло дней 10. Из Флоренции вместе поехали в Болонью, Падую, Венецию. В Венеции жили дней десять. Затем Вена — Краков — Киев».
Ок. 21 апреля. Приезд во Флоренцию. Гумилеву присылают первые экземпляры его книги «Чужое небо». Отъезд Гумилева в Сиену, Неаполь и Рим. Ахматова остается одна. Пишет стихотворение «Помолись о нищей, о потерянной...», отчасти обращенное к Гумилеву, отчасти описывающее одну из картин Фра Беато Анджелико — «Благовещение».
Ок. 1 мая. «Во Флоренции видела, как рабочие наклеивали на стены первомайские прокламации, а полицейские их срывали».
Ок. 15 мая. Отъезд из Италии. Гумилев отправляет письмо Брюсову: «Дорогой Валерий Яковлевич, я проехал почти всю Италию, написал с десяток стихотворений [стихотворения „Пиза“, „Генуя“, „Сиена“, „Сиенский собор“, „Рим“, „Персей. Скульптура Кановы“ и др.]. Посылаю Вам несколько. <...> Относительно моих стихов, может быть, Вы напишете мне в „Аполлон“, я буду там недели через полторы».
17 мая. Ахматова с Гумилевым приезжают в Киев. «По дороге из Италии Коля завез меня в Киев. Там, у мамы, оставил меня, сам уехал в Слепнево».
Конец мая. «Из Киева я поехала в именье моей кузины <М. А. Змунчиллы> в подольскую губ<ернию> — имение Литки». Пришло письмо Гумилева: «Милая Аничка, как ты живешь, ты ничего не пишешь. Как твое здоровье, ты знаешь, это не пустая фраза. Мама нашила кучу маленьких рубашечек, пеленок и т. д. <...> Я увлекся также верховой ездой, собственно, вольтижировкой, или подобьем ее. Уже могу на рыси вскакивать в седло и соскакивать с него без помощи стремян. Добиваюсь делать то же на галопе, но пока неудачно. Мы с Олей устраиваем теннис и завтра выписываем мячи и ракеты. Таким образом, хоть похудею. <...> Кажется, зимой наши роли переменятся, ты будешь акмеисткой, я мрачным символистом». Вероятно, стихотворение «Я научилась просто, мудро жить...» было написано (или дописано) Ахматовой здесь (ср. детали пейзажа).
Середина июля. «Н. С. выехал встретить меня в Москву. <...> Тогда я в первый раз видела Брюсова — в первый и последний. <...> Белого видела с женой. Вместе поехали в Слепнево с Колей». В Слепневе Ахматова скучает.
12 августа. Возвращаются в Петербург немного раньше намеченного срока
(по всей видимости, настояла Ахматова).
18 сентября. У Ахматовой и Гумилева родился сын Лев. В октябре Ахматова напишет четверостишие:
Загорелись иглы венчика
Вкруг безоблачного лба.
Ах! улыбчивого птенчика
Подарила мне судьба.
П. Лукницкий (записывал рассказ Ахматовой): «А. А. и Н. С. находились тогда в Царском Селе. А. А. проснулась очень рано, почувствовала толчки. <...>
С вокзала в родильный дом шли пешком, потому что Н. С. так растерялся, что забыл, что можно взять извозчика или сесть в трамвай. В 10 часов утра были уже в родильном доме на Васильевском острове. А вечером Н. С. пропал. Пропал на всю ночь. На следующий день все приходят к А. А. с поздравлениями. А. А. узнает, что Н. С. дома не ночевал. Потом, наконец, приходит и Н. С. с „лжесвидетелем“. Поздравляет. Очень смущен».
Ахматова: «Скоро после рождения Левы мы молча дали друг другу полную свободу и перестали интересоваться интимной стороной жизни друг друга».
В. Срезневская (подруга Ахматовой): «Рождение сына очень связало Анну Ахматову. Она первое время сама кормила сына и прочно обосновалась в Царском».
Октябрь. Ахматова пишет стихотворение «В ремешках пенал и книги были...», посвященное Гумилеву. В стихотворении ощущается охлаждение в отношениях супругов:
Только, ставши лебедем надменным,
Изменился серый лебеденок.
А на жизнь мою лучом нетленным
Грусть легла, и голос мой незвонок.
Около 12 октября. Гумилев был зачислен на романо-германское отделение историко-филологического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета и переехал в съемную квартиру в Петербурге в Тучковом переулке.
22 октября. Письмо Ахматовой Брюсову: «Посылаю Вам, Валерий Яковлевич, несколько моих стихотворений, написанных на днях. Я не могла сделать этого раньше, потому что у меня родился ребенок, и я ничего всю осень не писала». (послала «Бессонницу», «Стал мне реже сниться...», «Как вплелась в эти черные косы...»).
Конец декабря. «На Рождество 12 года я ездила к маме в Киев (без Николая Степановича)». 19 декабря по дороге в Киев, в вагоне поезда, Ахматова пишет два стихотворения: «Все мы бражники здесь, блудницы...» и «Дал Ты мне молодость трудную...».
1913
7 апреля. Гумилев уехал в этнографическую экспедицию в Абиссинию.
9 апреля. Гумилев — Ахматовой, из Одессы: «В книжном магазине посмотрел „Жатву“. Твои стихи очень хорошо выглядят. <...> Я весь день вспоминаю твои строки о „приморской девчонке“, они мало того что нравятся мне, они меня пьянят. Так просто сказано так много, и я совершенно убежден, что из всей послесимволической поэзии ты да, пожалуй (по-своему), Нарбут окажетесь самыми значительными. Милая Аня, я знаю, ты не любишь и не хочешь понять это, но мне не только радостно, а и прямо необходимо по мере того, как ты углубляешься для меня как женщина, укреплять и выдвигать в себе мужчину... <...> Целуй от меня Львеца (забавно, я первый раз пишу его имя) и учи его говорить „Папа“».
25 апреля. Письмо Гумилева: «Милая Аника... <...> Что ты поделываешь? Право, уже в июне поезжай к Инне Эразмовне. Если не хватит денег, займи, по возвращении в Петербург у меня они будут. Присылай мне сюда твои новые стихи, непременно. Я хочу знать, какой ты стала. Леве скажи, что у него будет свой негритенок».
Июль. Поэт Павел Лукницкий записал воспоминание Ахматовой: «Когда НС уехал в Африку в 13 году, мать НС как-то попросила АА разобрать ящик письменного стола. АА, перебирая бумаги, нашла письма одной из его возлюбленных. Это было для нее неожиданностью: она в первый раз узнала. АА за полгода не написала в Африку НС ни одного письма». Эти обстоятельства отразились в написанном тогда же стихотворении «Ничего не скажу...»:
Ничего не скажу, ничего не открою.
Буду молча смотреть, наклонившись, в окно.
Как-то раз и меня повели к аналою,
С кем — не знаю. Но помню — давно...
20 сентября. Гумилев вернулся из Африки. «Когда НС приехал, АА царственным жестом передала письма [найденные письма актрисы Ольги Высотской] ему. Он смущенно улыбался. Очень смущенно». В те дни Ахматова написала стихотворение «Столько просьб у любимой всегда!..».
1914
6 января. «НС познакомился с Таней Адамович». Лукницкий: «В каком году вы отошли „физически“ от Николая Степановича?» А. А. ответила, что близки они были ведь очень недолго. «„До 14 года — вот так приблизительно. До Тани Адамович“». В мае Ахматова пишет стихотворение «Мне не надо счастья малого. / Мужа к милой провожу...».
15 марта. Вышел второй сборник стихов Ахматовой — «Четки». Гумилев предрек большой успех книге: «А может быть, ее придется продавать в каждой мелочной лавке». До 1917 года каждый год выходило по дополнительному тиражу «Четок».
Начало июня. «Таня Адамович, по-видимому, хотела выйти замуж за НС, потому что был такой случай: НС предложил АА развод. АА: „Я сейчас же, конечно, согласилась!“ <...> Сказала Анне Ивановне [матери Гумилева], что разводится с НС. Та изумилась: почему? что? „Коля сам предложил“. АА поставила условием, чтоб Лева остался у нее в случае развода. АИ вознегодовала. Позвала НС и заявила ему (тут же, при АА): „Я тебе правду скажу, Леву я больше Ани и больше тебя люблю“».
25 июня. Письмо Ахматовой поэту Михаилу Лозинскому: «За границу я не поеду, что там делать! А дней через 10 буду опять в Слепневе и уже до конца там останусь. Если даст Бог, помру, если нет — вернусь в Петербург осенью глубокой. <...> Лето у меня вышло тревожное: мечусь по разным городам, и везде страшно пусто и невыносимо».
17 июля. Письмо Ахматовой к Гумилеву: «Милый Коля... <...> Сегодня уже неделя, как я в Слепневе. Становится скучно, погода испортилась, и я предчувствую раннюю осень. Целые дни лежу у себя на диване, изредка читаю, но чаще пишу стихи. Посылаю тебе одно сегодня, оно, кажется, имеет право существовать. Думаю, что нам будет очень трудно с деньгами осенью. У меня ничего нет, у тебя, наверно, тоже». Письмо знаменовало окончательное примирение супругов после событий начала июня. Было приложено стихотворение «Подошла я к сосновому лесу...».
19 июля. Германия объявила войну России. Начало Первой мировой. «Утром еще спокойные стихи про другое („От счастья я не исцеляю...“), а вечером вся жизнь вдребезги». 14 августа приказом по Гвардейскому запасному кавалерийскому полку Николай Гумилев зачислен охотником (вольноопределяющимся) в 6-й запасной эскадрон.
7 октября. Начало войны сблизило супругов. Гумилев писал Ахматовой из армии: «Дорогая моя Аничка, я уже в настоящей армии, но мы пока не сражаемся, и когда начнем, неизвестно. <...> И я начинаю чувствовать, что я подходящий муж для женщины, которая „собирала французские пули, как мы собирали грибы и чернику“. Эта цитата заставляет меня напомнить тебе о твоем обещании быстро дописать твою поэму и прислать ее мне. Право, я по ней скучаю. Я написал стишок, посылаю его тебе, хочешь продай, хочешь читай кому-нибудь. Я здесь утерял критические способности и не знаю, хорош он или плох. <...> Трое вольноопределяющихся знают твой адрес и, если со мной что-нибудь случится, напишут тебе немедленно. Так что отсутствие писем будет обозначать только то, что я в походе, здоров, но негде и некогда писать. Конечно, когда будет возможно, я писать буду. Целую тебя, моя дорогая Аничка, а также маму, Леву и всех. Напишите Коле маленькому, что после первого боя я ему напишу. Твой Коля».
11 декабря. Письмо Ахматовой пушкинисту Павлу Щеголеву: «Коля получил Георгия». Второй георгиевский крест Гумилев получит в 1915 году. В этом же году Ахматова напишет:
<...> Долетают редко вести
К нашему крыльцу,
Подарили белый крестик
Твоему отцу.
Было горе, будет горе,
Горю нет конца,
Да хранит святой Егорий
Твоего отца.
1915
15 марта. Знакомство Ахматовой с художником Борисом Анрепом, которому посвящено более 40 ее стихотворений. Среди них — «Я знаю, ты моя награда...», «Как белый камень в глубине колодца...», «Ты — отступник...», «Высокомерьем дух твой помрачен...», акростих «Песенка» и т. д.
Март. На одном из дежурств Гумилев провел ночь в седле на сильном морозе и заболел воспалением почек. С высокой температурой и в бреду был отправлен на лечение в Петроград (лазарет деятелей искусств на Введенской улице, 1).
Из «Записок кавалериста»: «Во многих разъездах я участвовал, но не припомню такого тяжелого, как разъезд корнета князя К., в один из самых холодных мартовских дней... Я не догадался слезть и идти пешком, задремал и стал мерзнуть, а потом и замерзать. Было такое ощущение, что я голый сижу в ледяной воде. Я уже не дрожал, не стучал зубами, а только тихо и беспрерывно стонал».
12 апреля. Ахматова по пути в лазарет к Гумилеву сочиняет стихотворение «Думали: нищие мы...»: «Я шла к нему, и на Троицком мосту придумала его, и сразу же в лазарете прочитала его НС. Я не хотела его печатать, говорила — „отрывок“, а НС посоветовал именно так напечатать».
После 17 апреля. Ахматова переезжает в Петербург, чтобы чаще навещать в лазарете Гумилева. «Весной 1915 переехала в Петербург (из Царского) на Пушкарскую улицу. Это был дом, в который упирается Гребецкая улица. <...> Была сырая и темная комната, там я заболела туберкулезом, т. е. у меня сделался бронхит. <...> И вот с этого бронхита пошло все».
11 мая. Гумилев отправляется на фронт; Ахматова, чувствующая приближение болезни (туберкулеза), пишет стихотворение «Молитва»:
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
6 июля. Письмо Гумилева Ахматовой: «<...> Что же ты мне не прислала новых стихов? У меня кроме Гомера ни одной стихотворной книги, и твои новые стихи для меня была бы такая радость. Я целые дни повторяю „Где она, где свет веселый серых звезд ее очей“ и думаю при этом о тебе, честное слово...»
25 июля. Письмо Гумилева Ахматовой по поводу стихотворения «Ведь где-то есть простая жизнь и свет...»: «Стихи твои, Аничка, очень хороши, особенно первое, хотя в нем есть неверно взятые ноты, напр<имер> стр<ока> 5-я и вся вторая строфа, зато последняя строфа великолепна; только <это не> описка: «Голос Музы еле слышный...»?. Конечно, «ясно или внятно слышный» надо было сказать. А еще лучше «так далеко слышный». <...> Очень хороша (что ново для тебя) композиция. Это мне доказывает, что ты не только лучшая русская поэтесса, но и просто крупный поэт. <...> Целую тебя, маму, Леву. Пожалуйста, скучай как можно меньше и уж вовсе не хворай. Твой всегда Коля. Курры и гуси! ».
15–30 октября. Обострение туберкулеза у Ахматовой. Она уезжает в санаторий Хювинкяя близ Гельсингфорса. Гумилев несколько раз ее навещает, часто пишет ей с фронта, что отразилось в стихотворении Ахматовой: «Как невеста, получаю / Каждый вечер по письму...» Однако лечение не помогает, болезнь прогрессирует. «Я сказала Коле: „Увези меня умирать-то хоть...“ В Петрограде стала поправляться и поправилась сравнительно быстро».
1916
15 января. Письмо литературоведа Бориса Эйхенбаума писательнице Любови Гуревич: «На Рождестве я побывал в Царском Селе — у Ахматовой и Гумилева. Какая она хорошая, глубокая — больна. Уже год каждый день поднимается температура — туберкулез! Читала стихи будущего сборника, где она и о „ребеночке“ говорит, и христовой невестой называется — гораздо дальше „Четок“, в самую глубь. А Гумилев пуст, и сборник его — тоже». Ахматова пишет стихотворение «А! Это снова ты...».
Осень. Проведя лето в Крыму у родных, Ахматова возвращается в Петроград: «По возвращении из Бахчисарая наняла комнату, в которой прожила приблизительно до середины декабря. Туда я получила письмо Гумилева. Все время он все-таки писал, — не было ни одной нашей разлуки, чтобы мы не переписывались». В тот период Гумилев держал экзамен на корнета, жил в съемной комнате на Литейном, 31. У него был разгар романа с Ларисой Рейснер, у нее — с Борисом Анрепом.
1 октября. Из письма Гумилева Ахматовой: «Дорогая моя Анечка, больше двух недель от тебя нет писем — забыла меня. Я скромно держу экзамены... <...> После экзаменов попрошусь в отпуск на неделю и, если пустят, приеду к тебе. Только пустят ли?»
24 декабря. «В сочельник, по-видимому. Мы вместе с Кузьмиными-Караваевыми собирались ехать в Слепнево. Неожиданно приехал Коля с фронта и поехал с нами. <...> В Слепневе я пробыла до середины (приблизительно) января 17 года, а НС в Слепневе был два дня. Новый год мы уже без него встречали».
1917
25–28 февраля. Февральская революция в Петрограде. Гумилев отнесся к этим событиям в большей степени равнодушно. В один из дней позвонил Ахматовой по телефону, сказал: «Здесь цепи, пройти нельзя, а потому сейчас поеду в Окуловку».
15 мая. Гумилев уехал из Петрограда во Францию. Лукницкий: «Ахматова рассказывала, что, когда она его провожала, он на вокзале был особенно оживлен, взволнован и, очевидно, доволен тем, что покидает надоевшую ему застойную армейскую обстановку, говорил, что, может быть, попадет в Африку».
Конец июня. Письмо Гумилева к Ахматовой: «Анреп занимает видное место в комитете и очень много возится со мной. <...> О тебе вспоминает, но не со мной. Так, леди Моррель, дама-патронесса, у которой я провел день под Оксфордом, спрашивала, не моя ли жена та интересная, очаровательная и талантливая поэтесса, о которой ей так много говорил Анреп».
15 августа. Ахматова просит Гумилева устроить ее отъезд из России: «Думаю, могу не описывать, как мне мучительно хочется приехать к тебе. Прошу тебя — устрой это, докажи, что ты мне друг.
Я здорова, очень скучаю в деревне и с ужасом думаю о зиме в Бежецке. <…> Как странно мне вспоминать, что зимой 1907 года ты в каждом письме звал меня в Париж, а теперь я совсем не знаю, хочешь ли ты меня видеть. Но всегда помни, что я тебя крепко помню, очень люблю и что без тебя мне всегда
как-то невесело. Я с тоской смотрю на то, что сейчас творится в России, тяжко карает Господь нашу страну.
Не забывай меня, дорогой мой. Пиши.
Всегда твоя Аня.
Наш сынок совсем милый и очень послушный. На тебя похож невероятно».
Середина октября. Гумилев рассматривает возможность переезда Ахматовой за рубеж: «Дорогая Анечка, ты, конечно, сердишься, что я так долго не писал тебе, но я нарочно ждал, чтобы решилась моя судьба. <...> Через месяц, наверно, выяснится, насколько мое положение здесь прочно. Тогда можно будет подумать и о твоем приезде сюда, конечно, если ты сама его захочешь». Уехать из Петрограда Ахматовой советует и Анреп. Немного позже Ахматова напишет стихотворение «Когда в тоске самоубийства...», где отвергнет эти предложения и свой первый порыв к отъезду:
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда. <...>
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
1918
5 августа. Состоялся развод Ахматовой с Гумилевым.
1 ноября. Рецензируя сборник «Арион», Гумилев пишет, в частности, что «Ахматова захватила чуть ли не всю сферу женских переживаний, и каждой современной поэтессе, чтобы найти себя, надо пройти через ее творчество».
Составила Александра Чабан
Больше материалов и лекций и поэтах и писателях XX века, дебюте Ахматовой, загадке Есенина, провокации Горького — здесь.
Источники:
Ахматова А. Коротко о себе. Аkhmatova.org.
Ахматова А. Синий вечер. Стихотворения. Поэмы. Сост. А. Марченко. М., 2000.
Баскер М., Зобнин Ю., Вахтинова Т., Михайлов А., Степанов Е. Комментарии.
Н. С. Гумилев. Полное собрание сочинений. Т. 8. Письма. М., 2007.
Коваленко С. А. А. Ахматова.
Жизнь замечательных людей. М., 2009.
Королева Н. В. Комментарии.
А. Ахматова. Собрание сочинений. Т. 1. М., 1998.
Лукницкий П. Acumiana. Встречи с Анной Ахматовой. Том 1. (1924–1925). Paris, 1991.
Маковский С. На Парнасе Серебряного века. М., 2000.
Одоевцева И. На берегах Невы. М., 1989.
Полушин В. Николай Гумилев. Жизнь расстрелянного поэта. М., 2007.
Тименчик Р., Щербаков Р. Переписка с Н. С. Гумилевым (1906–1920). Литературное наследство. Т. 98. Кн. 2. М., 1993.
Тименчик Р. Два письма Анны Ахматовой.
New Studies in Modern Russian Literature and Culture: Essays in Honor of Stanley J. Rabinowitz. Stanford, 2014.
Хейт А. Анна Ахматова. Поэтическое странствие. Дневники, воспоминания, письма. М., 1991.
Черных В. Летопись жизни и творчества Анны Ахматовой. М., 1996.