В фильме «Аустерлиц» Сергея Лозницы, вышедшем в прошлом году, нет комментариев – только кадры, на которых туристы ходят по бывшим лагерям в Дахау и Бухенвальде, смеются, делают селфи, окидывают безразличным взглядом газовые камеры и ведут оживленные беседы друг с другом. Порой слышна речь экскурсовода, тонущая в гуле толпы.
В интервью «МК» Лозница пояснил: «В сущности, каждая из этих локаций – кладбище. (...) Во всех культурах, в том числе и в европейской, существуют ритуалы посещения кладбищ, кодексы поведения – как себя вести, какие молитвы читать, какую одежду уместно надевать и так далее. Почему-то – к моему глубочайшему изумлению – в мемориалах и музеях концлагерей эти кодексы не соблюдаются. (...) Место памяти превращается в место забвения».
Искусствовед Олег Аронсон считает, что в этом нет ничего удивительного: по прошествии определенного времени человек перестает сопереживать случившейся давно трагедии, какой бы масштабной она ни была, не чувствует никакой связи между собой и событиями. Но я не думаю, что это достойное оправдание неуважительному и порой хамскому поведению.
Израильский комик Шахак Шакира создал проект под названием Yolokaust: он берет фото людей с берлинского мемориала жертвам Холокоста и переносит их на фон снимков из концлагерей в тех же позах. Получаются «веселые» селфи рядом с горами трупов. В тумблере есть кампания из той же серии – «Селфи в серьезных местах». Все это выглядит, как сюрреалистический кошмар, насмешка над историей и смертью.
Стоит ли делать подобные места доступными для простых обывателей, туристов? И нужно ли вообще их посещать людям, особенно детям?
В Будапеште есть Музей террора, бывший штаб КГБ. В его подвалах находится тюрьма и пыточные камеры для политических преступников. Никогда не забуду, как какие-то подростки спросили сотрудника, зачем там везде установлены стоки в полу, и тот ровным голосом ответил: «Чтобы стекала кровь во время пыток». Один из «аттракционов» музея – карцер, каменная вертикальная гробница, куда любой посетитель может зайти, а за ним закроют дверь. Из-за двери периодически раздается хихиканье и щелчки камеры.
Довелось мне посетить и Башню дураков в Вене. В XVIII-XIX веках она служила пристанищем для душевнобольных, но, по свидетельству современников, больше напоминала тюрьму. Над пациентами там все больше издевались, чем лечили. Сегодня в башне находится Патологоанатомический музей, и это весьма извращенное решение: превратить помещение со столь темным прошлым в музей с жуткими экспонатами – в котором можно, к примеру, видеть реалистичные муляжи пораженных сифилисом органов или рожающую женщину в разрезе. При мне нескольким посетителям стало нехорошо. Но туристов в музее хватает: многие фотографируются и радуются жизни. Вот вам и другая сторона вопроса: люди с коммерческой хваткой понимают, что на подобных местах можно делать деньги. Действительно, кто-то ведь и в Чернобыль устраивает туры… И мало кто думает об этике, когда речь заходит о бизнесе.
Такие места, как бывшие концлагеря и тюрьмы, для радикально настроенных слоев граждан – что кость для собаки: вспомните скандалы в начале 2000-х годов, когда на зданиях казарм концлагерей появились расистские и антисемитские лозунги. Сразу после войны выжившие пленники лагеря Дахау ратовали за то, чтобы это место было стерто с лица земли, но правительство воспротивилось. Как и местные жители, которые, видимо, осознавали: лагерь – отличная хлебная кормушка.
Термин «темный туризм» ввели в обиход в 2000 году социолои Джон Леннон (не тот, о котором вы могли подумать) и Малкольм Фоли. Он обозначает массовый интерес туристов к местам, где произошли трагедии – убийства, экологические катастрофы, сражения, – к тюрьмам, пыточным камерам, концентрационным лагерям.
Исследования в области «темного туризма» проводить непросто. Все-таки это личный и этически сложный момент, и, возможно, неверно будет просить людей заполнить анкету ради сухих статистических данных. Однако, изучая этот феномен, Леннон и Фоли выяснили, что большая часть людей приезжают в такие места не для того, чтобы почтить память жертв, а из любопытства. Это не слишком здоровая разновидность вуайеризма, но хуже то, что люди теряют способность воспринимать реальность адекватно и начинают интерпретировать место трагедии как «аттракцион».
В этом есть и вина чиновников: например, современный Освенцим (который, к слову, в год посещают примерно 700 000 туристов) часто критикуют как далекую от подлинника подделку, фикцию, искажение истории. В Дахау, например, можно посетить кафетерий и туристический центр, чтобы приобрести сувениры. Хотя во многие места с трагическим прошлым вход детям до 14 лет воспрещен, за этим никто строго не следит, и там часто можно увидеть посетителей младшего школьного и даже дошкольного возраста.
Итак, вы попадаете в бывший концлагерь и видите вокруг себя живописную природу маленького, скажем, баварского городка. Светит солнце, вокруг – счастливые улыбающиеся семьи с детьми, позирующие перед камерой на фоне бараков. Какие впечатления у вас останутся? Станете ли вы думать о горестном прошлом этого места?
Я считаю, что такого рода туризм должен перейти в разряд нишевого. Людям, которые сегодня управляют этими учреждениями, стоит устанавливать более четкие правила, касающиеся количества людей, которые могут посетить место за один день, возрастные ограничения, жесткие нормы поведения. Не менее важно работать над тем, как гиды преподносят историю: обезличенные цифры и монотонные перечисления зверств от человека, который думает лишь о том, скоро ли закончится его рабочая смены, неприемлемы. Как неприемлемо и использование трагедии для торговли сувенирами. Такие места должны оставаться местами памяти, скорби и, конечно, просвещения: именно над турами для школьников стоит подумать отдельно.
Я обойдусь без громких фраз об ошибках прошлого и об обреченных их повторять, но вернусь к Лознице и его цитате: «Если вы хотите прийти и почтить память загубленных душ, тогда приходите». Иначе наслаждайтесь видом кровавых боен в голливудских фильмах – так всем будет лучше.
Чувство благодарности, причастности, понимание истории, память, надежда – вот для чего стоит посещать такие места. А не ради развлечений.