Мятеж не может кончиться удачей, —
В противном случае его зовут иначе.
С. Маршак
Льва Рохлина называли «железным львом» и мятежным генералом. Именно он стоял во главе планируемого переворота, в результате которого Ельцина должны были арестовать и свергнуть.
По факту, заговор Рохлина мог создать прецедент военного мятежа в новейшей истории России. Но мятеж не удался, причем по роковой причине. Лев Рохлин был убит на даче собственной женой. Причина? Крайне банальная — семейная ссора. Впоследствии появилось множество конспирологических теорий о смерти Рохлина. Но речь пойдет не об этом, а о самой личности мятежного генерала, который оказал немалое влияние на написание страниц истории тёмных и смутных 90-х.
Политическая деятельность Рохлина неоднозначна, и даже спустя столько лет сложно дать цельную, объективную оценку. В 1995 году он был избран депутатом Государственной Думы РФ 2-го созыва по федеральному списку избирательного движения «Наш дом — Россия». В январе 1996 года Лев Рохлин вступил в члены фракции «Наш дом — Россия». Был избран председателем комитета Государственной Думы по обороне. В сентябре вышел из движения «Наш дом — Россия» и в том же месяце создал собственное политическое движение: «Движение в поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» (ДПА). Рохлин делал большую ставку на армию в России. Он смело говорил о коррумпированности высших эшелонов власти: «Десятки миллионов долларов в Министерстве обороны разворованы. Конечно, я не мог мириться с этим… Армия по всем абсолютно позициям рушится. Идёт прямое предательство армии… Я возглавлял Комитет по обороне более двух лет и знаю, как Ельцин был расстроен, когда ему доложили, что первый раз меня не удалось снять с должности»
Рохлин как никто другой радел за российскую армию и понимал солдат. Он прошел две войны: Афганскую и Чеченскую. Лев Рохлин участвовал в печально известном штурме Грозного. В свое время Грачёв (министр обороны 1992—1996) заявил, что штурм Грозного будет лёгкой прогулкой. Прогулкой штурм не стал. Бои длились два месяца и унесли жизни сотни солдат.
Двухмесячные бои завершились взятием города за три дня. Именно войска Рохлина при взятии Грозного действовали наиболее эффективно, понесли меньшие потери, насколько это было вообще возможно в той мясорубке. «Железный лев» шёл в бой вместе со своими солдатами. Как-то его спросили, почему он так поступил, на что, Рохлин искренне удивился и ответил: «А что бы тогда обо мне думали: в мирное время выжимал из нас соки, требовал, чтобы к войне готовились, а сейчас с нами не пошёл? Я знал, что спасу жизни многих людей. Так и получилось».
Позже, когда его представили к званию Героя России, он отказался от награды. «В гражданской войне полководцы не могут снискать славу. Война в Чечне – не слава России, а её беда».
Рохлин считал, что именно правительство целенаправленно уничтожает армию. Лев Рохлин был самым настоящим символом оппозиции того времени. Причём оппозицией дела, а не пустого слова. 24 июня 1997 года председатель комитета по обороне Лев Рохлин обратился к Верховному главнокомандующему Вооруженными силами РФ и к военнослужащим России. Очень острая, злободневная речь, полная конфронтации с властью. Рохлин говорил о связи власти с иностранными политиками и Западом в целом.
«Мы понимаем, что многие из тех, кто стоял и стоит у власти, способствовали вывозу огромного капитала за рубеж. По всей видимости, эти люди висят на крючке у спецслужб Запада и стоят перед выбором: или обеспечить будущее свое и своих потомков, выполняя указания этих спецслужб, или быть разоблаченными»
Лев Рохлин делал ставку на военнослужащих, в своем обращении к ним он заявил:
«Уважаемые военнослужащие! …Вам необходимо сплотиться. Для этого необходимо в каждой части провести офицерские собрания, на которых выработать законные требования и направить их президенту, правительству и Федеральному собранию РФ, в Верховный и Конституционный суды. Руководство страны должно почувствовать ваше единство и понять, что вы в отличие от него не нарушали ни Конституции, ни законов, ни своих обязанностей и озабочены только сохранением армии, безопасностью и благополучием Родины.»
Надо ли говорить, что такие речи не могли остаться незамеченными? 29 июня 1997 года министр обороны РФ И. Сергеев сравнил обращение Рохлина к Верховному главнокомандующему и личному составу армии и флота с «призывом к революции».
Но генерала было не остановить, в сентябре 1997 года Рохлин создал свое политическое движение в поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки. Деятельность организации была направлена на возрождение и защиту вооруженных сил России. Рохлин ездил по всей стране, лично общался с людьми. Только за год он посетил 50 областей и множество республик России. Его везде тепло встречали простые граждане, ветераны войн, иногда даже представители администрации. Такой он уж был человек, завоевывавший симпатии людей своей честностью и верой в идею сильной России с крепкой армией.
Влияние Рохлина росло, смелость его речей тоже. Он открыто критиковал и лично обвинял Ельцина в государственной измене, ставил под сомнение военную реформу, в том виде, в каком она предлагалась. Он говорил, что «то, что предложено действующим министром обороны, не реформа, а лишь сокращение численного состава армии»
В своем последнем интервью в 1998 году Рохлин смело высказал то, о чем открыто говорят теперь: «Семь лет потеряно, президент семь лет то пьянствовал, то болел. Всё разворовывается, средства срочно переправляются за границу. Я лично не за военную диктатуру. Я выступаю за то, чтобы сейчас у власти были люди знаковые, которые повели бы людей в правильную сторону… Я считаю, мы не должны дожидаться, когда наступит хаос. Все здоровые силы, в том числе и армия, должны объединиться и сказать: стой».
Такие откровенно антиправительственные идеи не пришлись по душе власти. 20 мая 1998 года он был отстранён от должности председателя Комитета по обороне. А чуть позже в июле Рохлин был убит, по официальной версии собственной женой.
Память о Рохлине стёрлась, его не имя не на слуху. Но Рохлин был выдающимся человеком, он мог бы прийти к власти и повернуть ход истории в совсем другую сторону. Установилась бы в нашей стране военная диктатура или нечто иное, уже не узнать.