Отвечает ЕКАТЕРИНА ЛАПИНА-КРАТАСЮК, кандидат культурологии, доцент факультета коммуникаций, медиа и дизайна НИУ ВШЭН: не буду углубляться в различные определения пропаганды, скажу лишь, что в контексте тех определений, которыми пользуюсь я, «открытая пропаганда» – это оксюморон. Пропаганда работает таким образом, чтобы вы были уверены, что самостоятельно приняли то решение, на которое вас запрограммировали: иначе разницы между пропагандой и приказом не будет.
Фильмов, которые с помощью аффекта подталкивают вас к определенным (однозначным, именно тем, которых добиваются от вас создатели фильма) выводам или действиям, очень много.
Я совершенно произвольно выберу три: «Александр Невский», 1938, СССР, реж. Сергей Эйзенштейн, «Белый корабль» («La nave bianca»), 1941, Италия, реж. Роберто Росселлини и цикл фильмов «Почему мы сражаемся» (Why We Fight), 1942-1945, США, реж. Фрэнк Капра.
«Александр Невский», как, впрочем, и другие картины Эйзенштейна, демонстрирует, что фильм может работать как однозначное пропагандистское высказывание, и в этом смысле быть очень «простым», использовать прямолинейные способы достижения цели; и одновременно, оставаться настоящей искусствоведческой загадкой, подлинным шедевром, который нужно не только смотреть, но и слушать (Прокофьев, написавший музыку к фильму, позднее создал на ее основе кантату), бесконечно открывая в каждом кадре все новые и новые смысловые пласты.
«Белый корабль» - первый самостоятельный фильм будущего «отца» итальянского неореализма. Заказной фильм, снятый во славу итальянского оружия, очень хочется противопоставить антифашистским неореалистическим картинам Р. Росселлини, таким как «Рим-открытый город» или «Пайза», но сам режиссер видел истоки неореализма именно в художественно-документальных картинах о войне, к которым он относил и свой «Белый корабль». Пропагандистский способ воздействия на зрителя в этом фильме был для Р. Росселини менее значимым фактором, чем исследуемое им рождения нового киноязыка. Кстати, и «Рим - открытый город», по способам манипуляции эмоциями зрителя, остается, во многом, пропагандистским фильмом.
Цикл фильмов «Почему мы сражаемся» – пример того, как умело смонтированная хроника становится наиболее сильной формой пропаганды. Об этом очень точно написал Андре Базен: «Кадры, использованные в этих фильмах, являются как бы сырыми историческими фактами. Мы, не задумываясь, верим фактам, хотя современная критика достаточно убедительно доказала, что они имеют лишь тот смысл, который вкладывает в них человеческий разум. < … > Невидимый комментатор, о котором забывают зрители, смотрящие замечательные монтажные фильмы Капры,— это и есть историк завтрашнего дня, создающий для толп чудовищные инсценировки, воскрешающий по своему желанию лица и события, накапливающиеся в киноархивах всего мира».