Глава 2. Привязанность.
Шел второй или третий день, как я лежал у себя в убежище. Счет дням был потерян, так как я то и дело проваливался в сон, - как-то странно было не засыпать, а выключаться. Видимо, это было какое то отравление, или что-то еще, ведь эти твари не были никем изучены, может, при укусе они выделяют какое то вещество, вот теперь от которого я не могу отойти. Ноги, правда, уже потихоньку приходили в движение, но ходить я еще все не мог. Провизии оставалось на два - три дня. Я уже прикидывал, как и куда я поползу, но шансов на то, что что-то перепадет, было мало. Река была слишком далеко, чтобы наловить рыбы, да и есть ее много нельзя, можно отравиться сильно, а медикаментов очень и очень мало, а простые отвары из трав мало помогают, зараза синтетическая, должна лечиться синтетикой, то есть таблетками. Нет, конечно, травы снимали некоторые симптомы, но не помогали так, чтобы полностью вылечиться. Травы спасали во многих случаях, благо мне попалась книжка с их применением. Тем книги были и ценны, что можно было при желании найти уйму полезного.
Время от времени я чистил свое оружие. Оружие любит чистоту, тогда оно служит долго и не подводит в трудную минуту. Всегда начинаю со своего любимого АК-12, все как обычно, сначала снял магазин, проверил, нет ли патрона в патроннике, отделил крышку ствольной коробки и все остальные части. Мне нравилось чистить и смазывать оружие, это было как ритуал, в процессе чистки я ни о чем не думал, был максимально сосредоточен, слышал малейший шорох вокруг, - я был здесь и сейчас. Делал все быстро и тщательно, движения были отточены до совершенства, так же быстро его собрал, как и разобрал. Очищение окончено. Зарядил магазин, передернул затвор и аккуратно положил возле себя. Пистолет в это время всегда лежит заряженным рядом, чтобы, чуть что, встреть неожиданных гостей свинцом. Нет, я гостеприимный, просто если к тебе кто-то зашел, то жди неприятностей - проверено было много раз уже.
Потом перешел к пистолету, это был глок, хороший добротный пистолет, достался мне совершенно случайно, когда с одним корешем пошли за добычей, в АК у меня патроны закончились, и он мне любезно подарил свой глок. Кореша , правда, в тот же день убил полулев, жалко парня, хороший был, добрый и отзывчивый, такие были на вес золота, как говориться. Все равно его вещи мне потом достались, но все же подарок есть подарок, на душе, что ли, становится теплее от воспоминаний. Разборка была почти та же, снял магазин, разрядил, снял затвор, вынул пружину, в общем разобрал, почистил, собрал.
Я был привязан к оружию , не только из-за того что оно помогало выжить, а просто, как любимой вещи, я относился к нему с трепетом, берег, не швырял, и оно мне безотказно служило. Я вообще не любил привязываться к кому-либо или чему-л ибо, это как-то ограничивало по жизни, наверное, из-за привязанности к вещам, дикое потребление всего и вся, привело к войне, к ужасной опустошающей войне. Потребляли больше чем производили, причем, далеко не нужные вещи. Так, безделушки, ради каких-то понтов, чтобы доказать какую-то мнимую значимость, зачем? Я пытался понять, но так и не смог, много спрашивал про те времена, ведь я дитя войны, я рожден в самый разгар событий. Никто не смог дать мне ответа, я пытался найти в сохранившейся литературе, на носителях информации, платил немалую цену за то, чтобы включить очередной планшетник или ноутбук, но все тщетно. Главное, что сейчас каждый знал цену вещам, да понятно - такое время, но даже в быту откидывается лишнее, конечно, не плохо было бы иметь стиральный аппарат, а так: ложки, вилки, тарелки, кастрюли - что еще надо? Ну и что-то для развлечения, у меня были книги, у кого-то шахматы, в общем, кто во что горазд. Когда жили общиной, было веселее, люди относились добрее к друг другу, не потому что времена трудные, а просто потому что душа была чистая. Я это хорошо усвоил, ведь я опять остался один на один с дикой природой: идти в другой город очень опасно одному, в нашем почти никого не осталось, да и то одни одиночки как я, они до общины ими были, мы часто ходили к ним меняться товарами. Я не знаю, получится у меня их собрать или нет, перспектива жить одному не грела.
Привязанность - сильная вещь, у меня даже с девушками не особо клеилось, не хотел привязываться, так как однажды была горечь потери, из который мне было тяжело выйти — во время нападения полульвов на наше поселение она погибла, много кого они тогда покромсали, но сумели отстоять и выбили их с территории поселения. Я тогда почти не ел, друзья пытались везде таскать меня с собой, чтобы не загружался. Месяц я был в коматозном состоянии, потом все же как-то вышел из стопора. С тех пор были короткие связи, и то я считал, что необходимо продолжать род человеческий, у меня даже было несколько детей, но девушки находили других, более надежных, а я боялся.
Собрав свой глок, я еще раз убедился, что оружие заряжено, убрал инструменты для чистки, пистолет сунул в кобуру, а автомат положил под правую руку. Вот теперь можно и отдохнуть, время близилось к ночи, я не стал есть, не очень хотелось, да и нужно было экономить. Как всегда вырубившись, я и заснул. Среди ночи я услышал какой-то грохот, от него и проснулся. Спросонья я не особо разобрал что за звук, но потом, прислушавшись, я понял, что это был топот, да, тот самый топот, говорящий, что к тебе несется смерть - это была стая полу-львов. Я вскинул автомат и навел его на единственный вход, доступный для них, запасной выход был лазом, в который я-то с трудом помещался. Топот все приближался, а меня начало бросать в холодный пот, я прикидывал на сколько меня хватит и сколько их там вообще, на всякий случай я приготовил две гранаты: просто так сдаваться я не собирался. По мере приближения полу-львов я начал различать еще какой-то звук, это был какой-то то ли крик, то ли что, но что-то явно человеческое, потом толпа почему-то пробежала возле моего жилища, я с облегчением вздохнул - пронесло!
Но тут послышались выстрелы, несколько автоматов колотили видимо по этой толпе, хм, охота нескольких человек на толпу полул-ьвов? Я такого еще не слышал, это было странно, чем же они тогда напуганы? Как несколько человек смогли их пустить в бегство да еще на ходу расстреливать? Этого я понять никак не смог, да и, в общем-то, меня это слабо волновало, так как все это меня не коснулось, по крайней мере, я так думал до утра.
Утро наступило незаметно. Проснувшись, я почувствовал прилив сил, давно такого не было, видимо, действие яда отступало, я даже попробовал встать, было тяжело, но несколько минут мне все же удалось постоять на ногах, я радовался словно ребенок, пусть и недолго. Слегка позавтракав, я решил выйти за порог своего убежища, ведь я не выходил на улицу уже несколько дней. Набравшись сил, закинув автомат за спину, потуже его закрепив, взял пистолет в руки и пополз наружу. Обычно я держал оружие не в руках, автомат висел на ремне на плече, пистолет был в кобуре, но в моем нынешнем положении это был не вариант. Резкий луч света пронзил меня своей яркостью, там в убежище я сидел в полутьме, лишь где то отдаленно сквозь щель пробивался солнечный свет. Я прикрыл глаза рукой, зажмурился, спустя некоторый момент я привык к свету и осмотрел вход , все было как всегда, все те же завалы железобетона, хлама и прочего непонятного мусора. Я прополз несколько метров, чтобы посмотреть на ближайшую территорию, мои завалы находились на вершине, так что с этой небольшой вершины открывался хороший вид. Забравшись на самый верх, мне открылась весьма интересная картина: местами лежали трупы полу-львов, тел примерно шесть или семь, лежали в хаотичном порядке, но один дальше другого. Теперь мне стало ясно, что тут происходило ночью, да, именно их гнали и отстреливали, но чем они были напуганы и главное кем, это оставалось загадкой. Не заметив больше ничего, я пополз обратно, и невдалеке я увидел какой-то скрючившийся эмбрион. Сначала я подумал, что мне показалось, но, подползая ближе, я понял, что это вполне уже большая особь полу-льва, ростом с двухлетнего ребенка, я, правда, не знаю какими они рождаются, это чудо я видел впервые за свою жизнь. Вначале я подумал, что он мертв, но потом заметил дыхание, я тут же вскинул пистолет и почти нажал на курок, как вдруг оно проснулось и посмотрело на меня такими глазами, как будто я его мать, и он не понимает за что я его наказываю. Его глаза были как бездонное море, полны горя и отчаяния, боли и непонимания за что ему все это досталось. Внутри меня как будто что-то поменялось, одна часть говорила: «Давай, стреляй! Зачем он тебе? Убей его, или он тебя загрызет не ходящего». Вторая часть твердила: «Не стреляй, посмотри как он несчастен, это не его вина, что он стал таким, он невинный!» Во мне шла борьба души и разума. Длилось это всего несколько минут, но мне казалось что целая вечность.
Я опустил пистолет. Детеныш как-то даже вздохнул с облегчением, по крайней мере, мне так показалось. Я решил не трогать его и пополз в убежище, уверенный в том, что меня оно не тронет, я не знаю почему я так решил, но я был уверен в этом как никогда. Уже почти заползая в проход, я услышал за спиной шуршание, повернувшись, я увидел как детеныш ковыляет следом. Я начал махать рукой, показывая, чтобы он шел прочь, но он всего лишь остановился и смотрел на меня с непониманием, я махал и начал покрикивать:
- Иди отсюда, иди прочь, иди к своим! - Но он не понимал и таращил на меня свои круглые глазища. Тогда я заорал просто: - Вон отсюда!
Как вдруг что-то в сознании моем изменилось, и я резко заткнулся и услышал еле-еле различимый голос, который сказал: - Я с тобой.
В этот момент я уже пожалел, что вышел вообще сегодня наружу. А детеныш все стоял и смотрел. Я подумал, что это, видимо, побочное действие яда, но почему раньше меня так не глючило? Я протер глаза, нет, оно все стояло там же и смотрело на меня, нет, не показалось, значит. Я саркастически проорал куда-то вверх:
- Ну пошли тогда! - И не обращая на лупоглазого, пополз домой.
Развернувшись назад, я нисколько не был удивлен, увидев, его на пороге. Везет же мне, вот что мне теперь с ним делать, я детей-то не особо любил, точнее, любить любил, но сложно как то с ними, ладил, не имел подхода, а тут вообще - детеныш полульва. Видимо, когда они убегали, то самка полульва подбросила его, чтобы спасти, как меня моя мать подбросила, когда американцы наступали на город. Поразительно, но наши судьбы похожи, может, все это не спроста? Нет, а вдруг его мать вернется, что тогда? Она не будет раздумывать и порвет меня на части. Надо было что-то делать, только вот ничего не приходило в голову. Хорошо, оставлю его себе, что дальше? Чем кормить его, ногами своими что ли? Нет, надо дать попробовать свою еду, дать воды, в конце концов, воду наверняка будет пить. Я взял бутылку, наполовину наполненную водой, и демонстративно попил из нее, слегка пролив на себя. Детеныш все так же стоял и таращился на меня, я позвал его жестом и показал бутылку. Он нехотя поплелся ко мне, стал рядом и таращился только уже с очень близкого расстояния.
- Пить будешь воду? - Молчит. Я налил на ладонь и брызнул на него, он отпрыгнул и зашипел. Вот только мне этого не хватало, я машинально схватился за пистолет и почти уже направил на него, как он тут же замер. «Фух, пронесло» - подумал я и спрятал пистолет. Но я по ситуации понял что он просто понял что к чему, а не испугался пистолета. Мне немного, конечно, стало не по себе, я увидел, что пистолет его не особо пугает. Я протянул ему бутылку, он вытянул свои ручонки и хотел было взять бутылку как я, но из-за неуклюжих полу-рук полу-лап и когтей он выронил бутылку, та со звоном шмякнулась об бетон и разбилась. «Замечательно» - подумал я, воды-то не колодец у меня. Я взял другую и налил воды в неглубокую миску, он виновато посмотрел на меня. Странно, но у них было выражение лица, точнее морды и передавало вполне человеческие эмоции, меня это очень удивило. Я показал как ему пить из миски. Он подошел, наклонился, лапами слегка приподнял миску и жадно все выпил, почти залпом. «Ну и глотка у тебя, дружище, - подумал я. - Так воды не напасешься на тебя». Он, допив, повернулся ко мне и сделал на лице мину, что-то вроде ухмылки или даже, может быть, у него улыбка такая.
В общем, пока я с ним провозился, с приглашением и питьем, прошло немало времени и время уже было почти четыре часа дня. Нужно было обедать, я очень сильно устал. Наскоро перекусив, я подумал, чем бы его накормить, пододвинул свою миску и посмотрел, что он станет делать. Вначале он попытался повторить все то же, что и я, но из-за кривых рук у него ничего не выходило. Потом он начал есть как кошка, помогая, правда, своей когтистой рукой, дело сразу пошло лучше. Ну хоть еда пошла нормально, правда, ее почти не осталось. С этими грустными мыслями я решил поспать. Уснул я быстро, хотя засыпать было страшно, а вдруг он сожрет меня, пока я буду спать. Но сон взял свое, и я погрузился во владения Морфея.