Сексуальный каннибализм — особенность некоторых насекомых, при которой самка, по завершении спаривания, съедает самца. Делает она это потому, что ей нужны силы для взращивания потомства и дальнейшего существования. Такое поведение свойственно богомолам, некоторым видам мух, комаров и пауков, самый известный из которых — черная вдова.
Паучихе по имени Йоко Оно повезло больше остальных: ей достался самец настолько упитанный, что она продолжает питаться его соками даже спустя 37 лет после его смерти. Очередной порцией стало официальное признание Оно соавтором песни Джона Леннона Imagine. Об этом объявила Национальная ассоциация музыкальных издателей США. Раньше Йоко числилась только продюсером песни, чего, видимо, было мало для ее вечно голодного, ненасытного тщеславия. Теперь же кто-то откопал интервью Леннона столетней давности, в котором музыкант сказал, что его шестилапая ядовитая жена вдохновляла его при написании песни, а потому ее можно считать полноценным соавтором. Ну что ж, такова воля покойного и, какой бы безумной она не была, ее нужно исполнить. Черт знает зачем это нужно Йоко Оно. Скорее всего, это просто инстинктивная паучья расчетливость: раз можно отхватить еще кусочек от сваленного в уголке паутины трупика, то почему это не сделать — хуже не будет, все впрок пойдет.
Вся жизнь этой американо-японской бездарности построена на паразитировании. Правда, учась в колледже Сары Лоуренс, она еще не осознает свою посредственность и полна надежд перевернуть мир своим искусством. Она бросает колледж и выходит замуж за бедного, но имеющего связи в арт-тусовке, композитора Тоси Итиянаги. Войдя по его хилому трупику в сообщество нью-йоркских авангардистов, она тут же начинает творить. Причем творит все подряд: картины, скульптуры, инсталляции, перформансы, спектакли — только бы быть замеченной. Но чокнутую всклокоченную девочку из “Звонка” никто не замечает, а если и замечает, то крутит пальцем у виска. Это наносит самолюбию Йоко страшный удар, и в перерывах между перформансами она регулярно пытается покончить с собой. Заботливый муж звонит родителям, те приезжают в Нью-Йорк, забирают дурную дочь в Японию, где кладут ее в психушку, чтобы излечить от всего этого авангардизма.
Быть может, до сих пор бы лежала Йоко в дурке и рисовала бы фекалиями на мягких стенах свои шедевры, но в Нью-Йорке у нее оказался-таки один поклонник. Причем он настолько дурной, что едет в Японию, вытаскивает ее из психушки и отвозит в США. Там он становится ее куратором. Дела начинают идти более-менее в гору, с психованной азиаткой начинают здороваться, кто-то начинает что-то видеть в ее работах, но на этом все — никто не падает ниц с воплями: “Это гениально!” Репортеры не ночуют на ее лестничной клетке, никто не просит автографов и не пытается убить. Черное с красным ромбом брюшко тщеславия просит большего.
И тут на горизонте появляется он! Тот, на ком можно въехать в историю и кто обеспечит ее деньгами и славой до конца жизни: Джон Леннон однажды приходит на выставку, где замечает экспонат Йоко. Работа нашей паучихи представляет собой лестницу, взобравшись на которую, нужно было взять увеличительное стекло и прочитать написанное на стене слово “Да”. Леннон залез, посмотрел, спустился, пожал плечами и сказал: “Ну чо, прикольно” — и пошел дальше. Паучихе этого было достаточно, чтобы забыть второго мужа, ребенка и начать плести паутину вокруг своей новой жертвы.
Она по пятам таскается за ним, ждет его на пороге студии, ночует под дверью, шлет сумасшедшие посылки, вроде разбитых чашек, перемазанных красной краской. Однажды, под предлогом позвонить, она проникает в дом Леннона (ее пускает ничего не подозревающая жена Джона), после чего заявляет, что забыла там кольцо, требует его вернуть, пишет обвинения в прессу, угрожает судом. В общем, Леннон под таким натиском сдается и влюбляется в эту психичку.
В медовый месяц они устраивают знаменитую пресс-конференцию в постели, чтобы поведать миру о том, что нужно всех любить, “дать миру шанс” и прочее хиппи-де**мо. Это нам так сказали. Но мы-то понимаем, что это триумф паучихи, она хоть большей частью и молчит на пленке, но на самом деле заявляет всему миру: “Смотрите! Это я — Йоко Оно! Жена великого Джона Леннона! Он выбрал меня из миллиона фанаток! А значит, я теперь так же велика и талантлива, как и он!”
Леннон начинает таскать свою бабу на репетиции “Битлз”, куда вообще было запрещено входить даже самым близким людям. Паучиха, разумеется начинает вить там себе гнездо и лезть в творческий процесс. Поначалу парни надеются, что Леннон образумится. Но какой там, он уже парализован ее ядом. Вы в курсе, что яд черной вдовы вместе с невыносимыми желудочными спазмами вызывает дикую эрекцию? А когда у человека эрекция, голос разума сразу же немеет.
В целом отношения Оно и Леннона отлично характеризуют случай, который подробно разобрал в своем подкасте стендап-комик Билл Берр. Это знаменитое совместное исполнение Джона Леннона и Чака Берри классики рок-н-ролла Memphis Tennessee. Позволю себе пересказать трактовку Берра.
Чак Берри и Джон Леннон — на одной сцене. Чтобы понимать масштаб события, вы должны знать, что Берри — это кумир Леннона, главная причина, по которой он вообще взял гитару в руки и начал играть. И вот он на сцене со своим идолом. И он тащит на сцену вместе с группой Йоко. И вот они на середине песни, они жгут, пока Йоко в стороне лупит в свой никчемный барабанчик. У нее нет ни капли таланта, он взял ее в группу, чтобы она перестала пилить его. Джон настолько слаб, что у него не хватает яиц, чтобы сказать ей: “Ты —бездарность!” Он разрешает ей выйти на сцену вместе со своим кумиром. И вот, Чак и Джон слившись воедино исполняют классику из 50-х, а Йоко, поняв, что она стоит в стороне и всем плевать на нее, снимает со стойки микрофон и издает ртом пронзительный звук вроде “Йай-йай-йай-йай-йай-йай” — просто очуметь! И вы можете увидеть на записи глаза Чака Берри, они просто выпрыгивают из орбит, как если бы ему кто пинка дал под зад! И он глядит на Леннона с таким видом, мол: “Джон, это твоя женщина, угомони ее”. А Джон делает вид, что ничего не происходит. Он даже не моргнул. Потом Йоко снова издает этот идиотский звук, а остальные музыканты продолжают играть, как будто бы ее даже нет рядом. Когда я смотрел это видео, я был просто в ярости от того, что Джон спустил ей эту выходку. Он должен был взять и сказать: “Так, стойте все, прекратите играть. Что, хочешь свою минуту славы? Вот она — твоя минута славы, давай! Сделай это еще раз — и я, клянусь богом, тресну тебе по роже так сильно, что у тебя разрез глаз изменится! Ты играешь на своем барабане, так играй дальше и заткнись! Я даже не знаю какого черта сплю с тобой, я могу спать с кем угодно! Ты не умеешь играть на барабанах, не умеешь петь, так что завали хле**ло!” А потом подошел бы к микрофону и продолжил играть. Не так ли должен был поступить Джон? Так, но он так не сделал, несчастный подкаблучник.
А она продолжает питаться им и после смерти. Когда у нее закончились деньги, она начала распродавать личные вещи Джона Леннона. Среди них были инструменты и даже открытки, которые ему писал сын от первого брака Джулиан. Тогда Джулиан попробовал возмутится, дескать, ты че, мамаша, совсем совесть потеряла, это же святое, это история семьи, но на это паучихе было наплевать, ей нужно было чем-то подпитываться от своего самца, и она поливала желудочным соком все, до чего могла дотянуться, а потом сжирала это своими бесстыжими жвалами. Джулиану пришлось выкупать личные вещи отца на аукционе за свои же деньги.
Стоит ли винить Оно за это? Нет, это ее природа, она так устроена, это вне морали, тут речь идет о выживании, она не может существовать иначе. Сладкие околофилософские разговоры о любви, мире — это тоже не ложь, это всего лишь средство, ее усыпляющий яд, ее цепкая паутина. Все в порядке, Джон, представь себе мир без собственности, где все делят все друг с другом. Разве это не прекрасно? А теперь отпиши мне все авторские права и все свое имущество...