Глава 1
- Эй, отдай, это мое! – маленький мальчишка смешно подпрыгивал вверх, пытаясь схватить свою игрушечную змею, которую старшие перебрасывали между собой.
- Что это вы делаете! – белокурая девчонка на пол головы ниже старших мальчиков встала рядом, скрестив руки на груди. Затем она нахмурилась, вытянула правую руку вперед и прокричала: - а ну отдайте!
- Ха-ха-ха, Нина, попробуй, отбери! – дурачились братья. Тогда она разозлилась, и, разбежавшись, запрыгнула на спину одному из них, обхватив руками за шею, а ногами за талию, и укусила его за плечо.
- Ай! Отстань, ненормальная! Забирай! Черт побери, теперь я заразился ее бешенством! – кузен легко стряхнул ее с плеч и бросил змею младшему брату. Нина торжествующе улыбнулась ему.
- И не ходите за нами! – прокричал другой мальчик. – Слышишь, Нина! Эй, Нина, ты меня слышишь?
Белокурая девушка резко открыла глаза и увидела улыбающееся лицо матери.
- Вставай, а то на работу опоздаешь!
***
Это был лишь сон…
В последнее время мне часто снится детство, я вспоминаю каждую мельчайшую деталь: и боль от содранной коленки, и упоительные запахи трав на рассвете, и горечь детской обиды.
Моя взрослая жизнь гораздо скучнее детской. Я только и делаю, что хожу на работу или гуляю с друзьями, впрочем, в нашем городишке и заняться-то больше нечем. Если бы вы родились в Тракае, вы бы тоже либо спились, либо жили мечтами уехать отсюда.
Я работаю экскурсоводом в доме на полуострове – так называется древний полуразрушенный дворец, на который каждое лето туристы совершают массовые набеги. Многим из них совершенно не интересно, чей это был дом, что за события здесь происходили, они просто делают фото для инстаграм и ставят геотег. И галочку в своем длинном списке того, что ты обязан увидеть до тридцати лет.
Сегодняшний день должен был стать самым обычным.
Мама разбудила меня от очередного «детского» сна. На столе был накрыт завтрак. Я съела привычный сэндвич с курицей, запила зеленым чаем, и, схватив пару печений со стола, помчалась в замок. Летом до него нужно ехать на пароме, и это самая приятная часть поездки. Вот и сегодня рассвет нежно разогревал кожу, оставляя солнечные блики на лице, ласковый ветерок развевал волосы, принося запахи с полей. Я каждой клеткой тела впитывала в себя этот момент, осознавая, что возможно это – самое прекрасное, что произойдет в моей жизни.
В замке все прошло повседневно. Туристы пробегали через большие залы, практически не глядя (читай, не видя) вокруг себя. Я рассказывала им давно вызубренный текст, и радовалась, что в истории редко появляется что-то новое, достаточно один раз выучить все, что было, и готово, ты – классный специалист.
После работы я сидела на скамье со своей коллегой Анкой, мы ели украденное из дома печенье всухомятку, и обсуждали парней, которых считаем симпатичными. Она сказала, что Йонас, который отвечает за реставрацию, мечтает пригласить меня на свидание. Я лишь грустно улыбнулась ей. Вот бы и мне иметь такие же приземленные мечты – купить белое платье, нарожать детишек, ездить по выходным в Вильнюс в нарядной одежде.
О чем мечтаю я?
О мире.
О том, как мы проникаем друг в друга и сливаемся воедино, как каждый его уголок становится для меня родным домом.
Я распрощалась с Анкой и отправилась домой.
Мама встретила меня на пороге. Она выглядела взволнованной, и мне тоже сразу передалось ее волнение.
- Что? – спросила я ее вместо приветствия.
- Тебе письмо, – просто ответила она.
Это было странно и необычно, бумажные письма сюда приходили редко, понятно, почему она занервничала. Я взяла письмо и поднялась в свою комнату, чтобы его прочесть. Я села в кресло у окна, положила его на колени, и долго всматривалась в свой адрес, напечатанный на лицевой стороне конверта. И в свое имя, ошибки не было, письмо предназначалось мне. Мои ладони вспотели, я вытерла их, аккуратно вскрыла конверт. И прочла.
***
- Так что, ты не поедешь? – мама явно испытала облегчение от этого.
- Ты же знаешь, я бы хотела поехать, - сказала я безучастно. Это была такая удивительная возможность для меня, но я уже знала, что не воспользуюсь ей. Меня это ужасно злило, но мама не была виновата в этом. Во всем была виновата Рози.
Она умерла, когда мне было одиннадцать, а перед этим долго болела. Я не помню, что за болезнь у нее была, я была слишком мала, а теперь, когда я стала взрослой, мне это было неинтересно. К тому же в нашей семье мы редко говорили о моей младшей сестре. Она была таким же белокурым ангелом, как и я, но не только внешне. Рози была очень доброй.
После того, как ее не стало, родители никогда не отпускали меня никуда дальше Вильнюса. Мне пришлось отказаться даже от университета своей мечты, и я закончила местный.
Если бы только она осталась жива, вся моя жизнь могла бы сложиться иначе.
Если бы она была жива, я бы продолжала ездить в Прованс к своей тетушке, я бы поехала учиться в Кембридж, я бы увидела каждый город на Земле. Но она умерла, и я должна была быть здесь вместо нее.
Мама продолжала смотреть на меня, кажется, я видела сочувствие в ее глазах. Наверное.
Я ушла в свою комнату и плакала полночи, проклиная все на свете, а в первую очередь – себя.
***
Прошло три дня с момента, как я получила письмо. Я ничего не ответила, хоть и понимала, что должна отказаться от наследства, чтобы нотариус мог написать другим наследникам. Тетушка оставила мне тот самый дом, в который я приезжала в детстве, который снился мне, и я все больше осознавала, что хочу вернуться туда.
Родители видели, как я подавлена, наверное, поэтому отец не выдержал и подкараулил меня после работы.
- Привет, Нина! – прокричал он с крыльца, - Не хочешь прогуляться до рынка?
- Давай, - сказала я. Все равно ведь дома нечем заняться.
Мы шли по улице, под ногами были привычные камни мостовой, по бокам ее обступили маленькие домики, окруженные зеленью. Отец закурил, и я ощутила запах табака, ароматизированного чем-то сладким.
- Так значит, ты все решила? – наконец спросил он, - остаешься здесь?
- Разве у меня был выбор? – грустно спросила я.
- Конечно, был, Нина, - он вдруг остановился, выбросил сигарету и схватил меня за плечи, - Послушай, я знаю, все это время мы поступали с тобой не лучшим образом. И мама будет ужасно зла на меня, но я все равно скажу. Моя сестра очень любила тебя, поэтому завещала тебе свой дом. Я бы очень хотел, чтобы ты исполнила ее последнюю волю, но это должно быть и твое решение. Я просто хотел знать, действительно ли тебе не нужен ее дом, или ты отказалась из-за нас.
Я не знала, что ответить ему на такой откровенный монолог. Раньше мы редко разговаривали с ним вот так, на личные темы, только о повседневном.
- Я очень хочу поехать, - тихо сказала я, - я долго думала об этом. Он снился мне, представляешь? Как мы с кузенами играли там в детстве.
Он только ухмыльнулся, а потом заговорщически посмотрел на меня:
- Мама убьет нас за это, ты же знаешь?
***
- Ты что, поедешь? – мама смотрела на меня со смесью гнева и отчаяния в глазах, и я даже на секунду пожалела ее, но только на одну секунду.
- Мария, она ведь уже не ребенок, - вмешался отец, – пусть поедет, может, еще обернется.
- Как будто ты ее не знаешь! – мама всплеснула руками, а потом обессиленно упала в кресло. Я села на пол перед ней и обняла ее колени.
- Ты же знаешь, как я хочу поехать, мама. Теперь нет ничего, что мешает мне уехать отсюда.
- Я это прекрасно знаю, - с грустью ответила она, и я вдруг поняла, ЧТО я только что сказала, но не стала оправдываться.
- Твоя тетка всегда любила тебя сильнее остальных племянников, - она улыбнулась и заправила мне прядь волос за ухо, – надеюсь, это наследство принесет тебе счастье, которое мы не смогли тебе дать.
Мне стало так грустно от ее слов, и мы обе заплакали, обнявшись. Отец лишь закатил глаза, и, что-то проворчав, поспешил уйти на крыльцо, подымить трубкой.
***
Через два дня я уже стояла на пороге, обнимая их по очереди, в моей сумке лежал билет до деревеньки, которая мне снилась в моих снах о детстве, и сердце мое стучало о ребра с такой силой, что там внутри, должно быть, остались синяки.