Джону Фитцжералду Кеннеди 29 мая исполнилось бы 100 лет. Все американские СМИ вспоминают политическую карьеру одного из самых популярных президентов в массовой культуре. Проблема в том, что о Кеннеди часто пишут в конспирологическом ключе: о том, кто и почему его убил. Давайте же попробуем поговорить о нем, не злоупотребляя мифотворчеством и конспирологией.
Ведь то, что мейнстримные СМИ симпатизируют Демократической партии США, ни для кого не секрет. Однако, стремясь представить 35-го президента безукоризненной фигурой, медиа сослужили ему дурную службу. Если игнорировать реальные достижения в угоду конъюнктурным и замалчивать недостатки Кеннеди и его окружения, то это приведет к созданию искаженного образа.
Например, злая на язык консервативная публицистка Энн Коултер привычно преувеличивает, когда пишет: “Главным достижением президента Кеннеди было приглашение в Белый дом фотографов, которые запечатлели, как он принимает картинные позы, якобы пребывая в глубоких раздумьях”. Политический противник Кеннеди, сенатор-республиканец Барри Голдуотер, тоже предвзят, когда говорит: “Если бы он остался в живых, то показал бы себя неплохим президентом. Но никак не великим”.
Но чем же таким особенным отметился Джон Кеннеди в американской политической жизни?
Прежде всего — готовностью поддаваться чужому влиянию. Кеннеди очень трудно отнести к тому или иному направлению американской политики второй половины ХХ века. Он не был прогрессивным либералом, как его вице-президент, а затем и преемник Линдон Джонсон. Но не был и консерватором, как тот же Голдуотер. В начале пути Кеннеди журнал “Лук” именовал его боевым консерватором. Однако окружение времен его президентства было в основном либеральным. И не Кеннеди навязывал ему свои взгляды, а скорее наоборот.
Кеннеди все время разрывался между влиянием своего наставника Джозефа Маккарти, авторитетного сенатора-ястреба Генри Джексона и молодых либеральных демократов. Он так и не создал свою президентскую философию, как это сделали его конкуренты за звание самого известного президента ХХ века — демократ Франклин Рузвельт и республиканец Рональд Рейган. Отсюда не только рост правительственных расходов на различные программы в духе либералов, но и снижение налогов и утверждение американских ценностей в стиле консерваторов.
Самое серьезное влияние на Кеннеди оказывал, конечно, его отец Джозеф. Благодаря связям политика и бизнесмена Кеннеди-старшего, Джон смог закончить дипломную работу (руками колумниста Артура Крока) и получить статус героя войны. Да, он действительно служил на флоте на Тихом океане, командовал торпедным катером и получил серьезную травму, однако впоследствии признавал: героизм заключался в том, что “японцы потопили мой катер”. Хотя сослуживцы и поражались, как Кеннеди ухитрился подставить маневренную боевую единицу под столкновение с японским кораблем, образ боевого офицера был создан.
В политике конца 1940-х – начала 1950-х антикоммунизм был самым эффективным способом завоевать популярность. Джозеф Кеннеди постарался свести Джона и его брата Роберта с символом противостояния коммунистическому проникновению в американское правительство — республиканским сенатором Джо Маккарти. Тот не возражал против демократов-единомышленников и подружился с братьями Кеннеди. Правда, когда неугомонный Маккарти настроил против себя весь политический истеблишмент и представителей обеих партий, тогда еще сенатор Джон Кеннеди лег в больницу, чтобы не участвовать в голосовании, которое имело целью вынести сенатское порицание Маккарти.
Хотя в конце 1940-х южные демократы-сегрегационисты демонстративно отделились от Демпартии, полагая, что президент Гарри Трумэн всерьез настроен бороться за интеграцию, их влияние оставалось сильным. И сенатор Кеннеди не слишком старался выделиться на фоне однопартийцев. Например, он голосовал против Акта о гражданских правах 1957 года.
То есть в сенате Кеннеди показал себя обычным и не особо ярким для той поры демократом. Но, благодаря безусловному обаянию, на него обращали внимание даже при отсутствии четкой политической индивидуальности. Так, Кеннеди попал в книгу выдающегося политического романиста Аллена Друри. Консерватор-антикоммунист в своем “Совете и согласии” изобразил Лейфа Смита, прототипом которого и был Кеннеди, однозначно положительным, хотя и легкомысленным сенатором.
Роман “Совет и согласие” получил Пулитцеровскую премию. Ею же смог похвастаться и Кеннеди за “Профили мужества”. Правда, его сложно назвать автором текста. Ему помогала целая команда историков. А тем, кто критиковал “Профили”, Кеннеди-старший угрожал судебными исками. Таким образом, не очень убедительный герой войны и еще менее убедительный сенатор стал ко всему прочему еще и неубедительным писателем-лауреатом.
Однако же Джозеф видел сына в Белом доме. Так, в 1960 году сенатор Кеннеди вышел против вице-президента Ричарда Никсона на президентских дебатах. Тогда Никсон показал себя благородным человеком, запретив штабу использовать данные о плохом состоянии здоровья Кеннеди, а заодно отказался атаковать католицизм противника (американские избиратели обычно подозревали католиков в готовности ставить Ватикан выше Конституции). Благородство не окупилось. СМИ, особенно телевидение, симпатизировали Кеннеди. Тогда и появился миф о его полной победе в первых в истории теледебатах. На самом же деле приходивший в себя после болезни Никсон действительно проиграл первый раунд (хотя слушавшие дебаты по радио сочли победителем именно его), но выиграл второй и третий, сведя игру к ничьей. Но на это мифотворцы постарались закрыть глаза.
В том же году появилась другая красивая история о Кеннеди — борце за гражданские права черных. Он не особенно противостоял сегрегационистам, однако в кампании 1960 года отметился телефонным звонком жене Мартина Лютера Кинга, арестованного по незначительному обвинению. Вице-президент Никсон отказался участвовать в истории, чтобы не давить на правоохранителей, но это ему, почетному члену Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения за успехи в десегрегации, на пользу не пошло.
Подсчет голосов вызвал немало вопросов. В Техасе и Иллинойсе прежде всего. Представители преступного мира открыто хвалились тем, что помогли Кеннеди. Однако Никсон отказался от идеи требовать пересчета. И Кеннеди, чью программу он характеризовал как “наши оппоненты обещают все, кроме одного — оплаты всех счетов”, стал президентом.
После этого Кеннеди довольно быстро дистанцировался от Генри Джексона. Окружение нового президента составили преимущественно леволиберальные интеллектуалы — сторонники чрезмерной правительственной активности. Так, за красивой риторикой и пресловутым обаянием Кеннеди потерялись его реальные достижения. Которых оказалось не то чтобы много. “Камелот” и “Новые рубежи” (выражение запустил в политический лексикон республиканец Альф Лэндон в 1936 году), конечно, красиво звучат. Но что на выходе?
На выходе — политизация спецслужб, прежде всего ФБР и ЦРУ. Глава ЦРУ Аллен Даллес открыто симпатизировал Кеннеди, из-за чего Никсон даже заподозрил их в сговоре перед выборами. Что до ФБР, то аполитичный Джон Эдгар Гувер обычно следовал приказам, хотя и не был слишком доволен стремлением генпрокурора Роберта Кеннеди прослушивать политических противников вроде того же Кинга. А когда президент при поддержке либеральных юристов и профсоюзных деятелей объявил поход против набиравшего обороты консервативного движения, то, помимо ФБР, для повышенного контроля за правыми организациями была привлечена и налоговая служба.
Борьбу с сегрегационистами администрация Кеннеди тоже смогла политизировать. Конечно, проблем на Юге хватало. Но часто однопартийцы по просьбе того же генпрокурора инсценировали столкновения, чтобы создать ощущение, что президент и его люди усердно сражаются с расизмом.
Внешняя политика Кеннеди стала в основном серией неудач. В решающий момент он отказал в масштабной поддержке кубинцам, сражавшимся с Кастро в заливе Свиней. При Кеннеди стало усиливаться американское присутствие в Южном Вьетнаме, хотя что и как делать с коммунистическим режимом Севера его администрация явно не понимала. Более того, она не стала препятствовать, а скорее поощрила военный переворот, жертвой которого стал президент Вьетнама Нго Динь Зьем. Вряд ли он был образцовым политиком, но все же лидером, который мог противостоять коммунистической агрессии Севера, был.
Да, Кеннеди выдержал противостояние с Хрущевым и Карибский кризис. Однако при этом уступки были серьезные. Потому, например, авторитетный генерал Кертис Лемей полагал, что то, чем закончился кризис, было поражением США, которые в итоге отказались от попыток атаковать Кубу и убрали свои ракеты из Турции (справедливости ради, их и так собирались выводить).
Однако у Кеннеди определенно есть заслуги. При всех своих недостатках он оставался патриотом. Трудно сказать, каким путем двинулась бы Демпартия, останься он в живых. Несмотря на влияние либералов, вряд ли Кеннеди полностью разорвал бы отношения с “джексоновским” крылом. Да, после залива Свиней некоторые демократы попрощались с партией, однако массовый отток наметился уже во времена Картера.
Кеннеди понимал, кто настоящие друзья США. Так, в 1963 году на встрече с министром иностранных дел Израиля Голдой Меир он заверил: “С Израилем ничего не случится”. Начало военного сотрудничества с этой страной и отказ от эмбарго на поставки оружия — тоже Кеннеди. И даже к своему ментору Маккарти он сохранил уважение. А еще, несмотря на гарантии Хрущеву, Кеннеди точно не собирался оставлять в покое режим Кастро.
И самое главное достижение Кеннеди. Он пошел на значительное сокращение налогов. Это было реализовано уже после смерти президента, но именно это сокращение способствовало экономическому подъему 1960-х.
Трагическая гибель Кеннеди в 1963 году не позволила реализоваться другим его планам. Убийство обросло огромным количеством мифов. Но вряд ли стоит искать во всем этом заговор. Когда политический истеблишмент хочет избавиться от политика, он не прибегает к таким грубым способам. Тесно связанные с Кеннеди Маккарти и Никсон испытали на себе, что такое “политическое убийство без оружия”. Да и КГБ не была выгодна ликвидация Кеннеди. А Гавана не решилась бы на такое без позволения Москвы…