Конец 80-х годов ХХ века. Происходящие перемены в стране не обошли стороной армию. Командир дивизии Колесников ради карьерного роста и личного обогащения не пренебрегает ничем, в том числе и сокрытием воинских преступлений.
Группа офицеров выступает против произвола начальника. Колесников объявляет несогласных диссидентами, которым грозит в лучшем случае увольнение из армии с лишением всех заслуг. Офицеры, принявшие неравный бой с государственной машиной, пытаются добиться правды в высших эшелонах власти. Удастся ли им это?
Повесть "Заплыв против течения" написана в 2004 году, основана на реально произошедших событиях и пропитана духом того времени. Ниже приводится отрывок из повести.
XII
Через пару недель, как и предполагалось, в Калининград на встречу с избирателями приехал Оболенский. Он был избран депутатом от Северо-Западного округа, на 1 съезде выставил свою кандидатуру альтернативой Горбачеву и в конечном итоге был избран в Верховный Совет СССР. Встреча была назначена в 18-30 в летнем театре Южного парка культуры и отдыха. Прихватив второй экземпляр письма, запечатанный в обычный конверт, я выдвинулся туда.
Я ожидал, что в будний день в парк подтянется в лучшем случае человек 30, однако действительность опровергла мои ожидания. К моему приходу летняя эстрада была переполнена. Люди стояли в проходах и на подступах к эстраде. К счастью, отсутствовали непременные атрибуты выступления поп-идолов – заградительные кордоны из милиции и военных, что давало шанс подойти к депутату.
Оболенский, поздоровавшись с парочкой доверенных лиц, поднялся на эстраду и встал к микрофону. В течение получаса он рассказывал о своей программе и событиях, произошедших на съезде. Затем начались вопросы. Дискуссия протекала несколько вяло, пока к микрофону в толпе не подошел приверженец коммунистов – ветеран лет 70.
- Вы ввергаете страну в пучину, способствуете развалу страны. Таких негодяев, как Вы, в войну объявляли провокаторами и расстреливали без суда и следствия…
Толпа, в основном состоявшая из демократически настроенных людей, забурлила. Десяток человек бросились оттаскивать ветерана от микрофона. Но его точку зрения разделили еще несколько человек. У микрофона завязалась потасовка, плавно переходящая в мордобой.
- Господа, товарищи, - Оболенский пытался успокоить толпу, - не надо уподобляться народным депутатам. Вы же сами, наверное, видели, как они не дают слова сказать тем, что пока в меньшинстве. Будьте выше этого. Кстати, наш уважаемый оппонент сам признался, что представители этой партии в войну расстреливали людей без суда и следствия. В этом коммунисты ничем не отличались от фашистов. Я со своей стороны заявляю Вам, что мы не допустим возвращения страны к тоталитаризму. Начавшиеся демократические перемены необратимы! Фашизм не пройдет!
Слова его возымели действие. Народ постепенно успокоился. Дискуссия продолжалась. Я искал момента, когда можно будет подойти к Оболенскому, но возможности пока не предоставлялось. Перед эстрадой толпились желающие пообщаться с народным избранником, которые создавали непреодолимый заслон. К тому же эстрада была на полтора метра выше зала, поэтому подняться на неё с фронта было невозможно, а единственный проход на эстраду с тыла охранял милиционер.
Я посчитал, что Оболенского имеет смысл перехватить после окончания встречи. Обычно всегда запоминаются последние разговоры, а сейчас его атакуют все подряд. Я заметил, что депутата привезла служебная «Волга», которая ждала его на стоянке, примерно в 40 метрах от входа в парк. От эстрады до входа в парк проходила дорожка, по которой идти было не больше минуты. Поймать депутата на этой дорожке, кратко переговорить по ходу и передать ему конверт с письмом – пожалуй, это был единственный шанс.
Спустя час активность пришедших стала убывать, некоторые потянулись на выход. Оболенский тоже прилично устал. Почувствовав это, я стал пробираться к выходу.
- Большое спасибо за поддержку, - разносилось из динамиков за моей спиной. Вечером я уезжаю в Вильнюс, затем в Ригу и Таллин. За эту неделю я постараюсь посетить как можно больше городов Северо-Западного избирательного округа. Ваши наказы я обязательно рассмотрю. То, что от меня зависит, обязательно будет сделано.
Заняв место на выходе из парка, я быстро осмотрелся. Служебная «Волга» стояла на своем месте. Водитель сидел за рулём и откровенно скучал. Пару раз мимо входа прокатился какой-то парень на лёгком мотоцикле в дорогом шлеме, из-за которого не было видно его лица. Я подумал, что шлем как-то не вяжется с моделью мотоцикла. В таких шлемах обычно ездили любители скоростной езды, но их мотоциклы были намного мощнее.
- Каждый выпендривается, как может, - подумал я и увидел Оболенского. Тот тщетно пытался освободиться от толпы желающих высказать что-то своё. Пожелания, просьбы решить что-то личное (как правило, коммунальные вопросы). В общем, обычная ситуация. Оболенский еще минут 5 переговаривался с избирателями.
- Ну, всё, товарищи. Извините, но мне уже давно пора ехать.
Дежурный милиционер оттеснил наиболее активных избирателей и освободил узкую тропинку, отделенную от парка кустарником, для Оболенского.
Я понял, что нельзя терять ни секунды, и двинулся навстречу депутату.
- Александр Митрофанович, - сказал я, когда поравнялся с Оболенским, - извините, что отвлекаю Вас, хотя вижу, что Вы уже порядком устали. Я офицер. Понимаю, что в армии голоса Вам отдали сравнительно немного избирателей. Тем не менее, дело, которое привело меня и моих товарищей к Вам, очень важное. Я надеюсь, что Вы поможете его разрешить.
Оболенский поднял на меня усталые глаза.
- Вы понимаете, что невозможно охватить всё на свете? Меня два часа кряду мучили избиратели. И у всех неразрешённые проблемы. Вы хотите, чтобы я реформировал армию?
- Нет, вопрос гораздо проще…
- Ну, вот видите! А простой вопрос и на месте решить можно.
Оболенский уверенно зашагал на выход. Я понял, что дело срывается, но упорно шёл следом, пытаясь в двух словах объяснить суть дела. По реакции Оболенского я понимал, что он уже ушёл в себя и отвечает мне чисто автоматически, не понимая сказанного мною. Мы вышли из ворот парка.
- Я сомневаюсь, что Ваш вопрос решит политотдел, но есть же и другие каналы. Если вы чувствуете свою правоту, боритесь за неё. Удачи! – Оболенский развернулся в сторону машины, водитель которой уже завёл двигатель и готовился подъехать к выходу.
Внезапно всё тот же мотоциклист в непрозрачном шлеме показался из-за поворота и на приличной скорости проехал мимо нас, бросив нам под ноги полиэтиленовый пакет. Из пакета раздалось угрожающее шипение. Оболенский застыл, как вкопанный.
- Назад! – я схватил остолбеневшего депутата за плечи и резко потянул за кирпичную арку входа. Спустя секунду прогремел взрыв. Я выглянул из-за арки. Уши заложило, слегка кружилась голова – я успел откинуть Оболенского в безопасную зону, а сам попал в зону ударной волны, слегка зацепившей меня.
- Что это было? – растерянно спросил Оболенский.
- Точно не знаю, но, кажется, кого-то из нас хотели убить.
Скрипнули тормоза подъехавшей служебной «Волги», которая в момент взрыва находилась на стоянке и не пострадала.
- Садитесь в машину, - бросил мне Оболенский.
Через пару секунд мы уже сидели на заднем сиденье. Водитель нажал на газ, и «Волга» рванулась с места.
- Быстрее, - попросил водителя депутат, - пусть думают, что нас уже нет. Если остановит милиция или ГАИ, скажите, что ничего не видели. Как Вы себя чувствуете? – он обратился ко мне.
- Нормально, - сказал я. – Куда Вы сейчас едете?
- В Вильнюс. Вас подвезти?
- Нет, спасибо. У центральной площади наши пути расходятся. Я выйду там.
- Я обязан Вам жизнью…
- Не стоит благодарности. Скорее всего, это был акт устрашения. Кажется, на месте взрыва даже не было разрушений. Чистое хулиганство.
- А что всё-таки с Вашим делом, которое Вы хотели решить?
Я достал слегка смятый пакет.
- Прочитайте, пожалуйста, содержимое этого письма, когда у Вас будет время. Там всё понятно изложено. Авторам письма, естественно, грозят репрессии, но мы этого не боимся. Будет обидно, если всё это спрячут под сукно и расправятся с нами по-тихому. Был бы Вам благодарен, если бы Вы проконтролировали результат нашего обращения. Желаю Вам счастливого пути. Остановите у перекрестка, пожалуйста.
Оболенский пожал мне руку.
- Сегодня же прочитаю. Удачи Вам.
Я выскочил из машины на трамвайной остановке и пересел в трамвай. Машина Оболенского умчалась прямо. Проехав метров 100, я увидел, как навстречу с сиреной и «мигалкой» пролетела милицейская машина, направлявшаяся в сторону парка.
Если вас заинтересовал фрагмент данной повести, вы можете оставить комментарии, а также приобрести всю повесть (за символическую цену) в электронном или книжном исполнении.
>>>> Купить повесть в магазине ЛитРес
© Copyright: Михаил Гиричев, 2018