Живая история тотального омоложения - Часть 1.
Самое полезное для всех интересующихся пластической хирургией и омоложением – живые истории.
Читательница Елена Андреева не побоялась рассказать свою историю и показать фото. Из нашей переписки с Еленой получилось интервью.
За пять лет Елена сделала себе две обширные пластические операции и одну маленькую. Результаты вы можете увидеть на фото - до и промежуточное фото - после первых двух операций.
Елене 61 год. Операции она делала в 2014 и 2015 году, а последнюю - в 2018.
Теперь подробности.
Таня Разумова: Елена, спасибо вам большое за откровенность. После просмотра ваших фото «до» и «после», вопросы просто бьют фонтаном. Первый из них: как вам в голову вообще пришла идея сделать пластическую операцию?
Елена Андреева: После того, как лет 10 назад я сделала курс ЭЛОС-омоложения в Израиле в институте Вольфсона с потрясающими результатами, я ни на какую пластику не собиралась. Думала, что вполне продержусь на плаву с ботоксом и филлерами.
Но однажды мне понадобилась фотография на паспорт. В ту пору мне было 55 лет. Фотограф был ужасен - я в России привыкла к нормальным фотоателье, а тут… Но даже со скидкой на непрофессионализм, получив фото, я просто выпала в осадок. Мужу их показать я просто не рискнула. Зато обратила самое пристальное внимание на свое лицо.
И вот с того дня и началась моя эпопея.
ТР: Лена, вы живёте в Австралии. Почему для операции выбрали Питер?
ЕА: В Петербурге у меня живут родственники, да и сами мы петербуржцы. Поскольку я нацелилась на серьёзный объём операционного омоложения, понимала, что восстановлюсь не сразу. Возможно, понадобится наблюдение врача (и оно понадобилось).
Плюс муж очень справедливо сказал, что лицо у меня одно и такого рода вещи надо обсуждать на родном языке, а не на английском, как бы замечательно я им не владела.
Дополнительным аргументом стало то, что в России косметология и пластика все же имеют традиции еще с советских времен, и очень сильная хирургическая школа с гигантским опытом, в то время как в Австралии это сравнительно слабые отрасли медицины без особых традиций и опыта.
Более того, я сталкивалась с австралийской медициной в принципе, что также не добавляло оптимизма в оценке профессионализма здешних врачей.
Но для начала я провела большую подготовительную работу. Можно сказать, детективную.
Целый год Елена сидела на сайте plastic-surgeon и читала, читала, читала. Искала отзывы в интернете, сравнивала результаты и так далее. По итогам решила, что больше всего и по адекватности цены и результатам ей подходит питерский хирург Валерий Павлов. Ему и позвонила.
Но первое общение не обнадёжило: Павлов сказал, что у него большая запись, сразу на операцию он не запишет, только после консультации. А с момента консультации до операции может пройти месяца три.
Он предложил Елене прислать фото, чтобы оценить объем заочно. Но и после получения фото потребовалась очная консультация.
Тогда Елена обратила на Дениса Генриховича Агапова. Его считают гением ринопластики, и Елена решила, что с лицом уж он точно разберется.
ТР: Елена, а с Агаповым что не вышло?
ЕА: Я пообщалась с его помощницей Натальей Степановной - милейшей женщиной. Она потратила на меня кучу времени и посоветовала записаться ближе к искомым датам. Но ближе к моему приезду в Питер у него не нашлось удобного для меня времени. По совету Натальи Степановны я записалась к Наталье Львовне Янковской и заодно - в клинику «Академия» к знаменитой Ирине Хрусталевой.
Но Янковская оказалась первой.
ТР: В общем, в дело вмешался случай. И, похоже, удачный. В итоге вас оперировала Янковская?
ЕА: Да, но я специально хочу расписать эпопею с выбором доктора поподробней. Потому что иногда ты предполагаешь, а кто-то сверху располагает иначе.
Например, по плану моей операции у меня были свои идеи, но я доверилась Янковской, которая предложила сделать блефаропластику верхнюю и нижнюю жиросберегающую с наружным разрезом из-за излишков кожи плюс эндоскопическую подтяжку двух верхних третей лица с внутриротовыми разрезами. Я не стала особо брыкаться и согласилась.
Забегая вперед, скажу, что жиросберегающая блефаропластика мне оказалась не показана – будущим пациентам на заметку.
Наталья Львовна посчитала, что мне необходима еще и СМАС нижней трети плюс платизмопластика, но я струсила прямо в день операции.
Мы чуть ли ни прямо на столе решили ограничиться эндо верхних 2/3 плюс липофиллингом окологубной области, где у меня были неприятные кисетные морщины.
ТР: Так что, всё-таки, сыграло главную роль в выборе хирурга?
ЕА: Хоть я и наметила несколько консультаций, получилось так, что после первой консультации у Янковской, никуда больше не пошла. Павлова не поймала, к Хрусталевой тоже не смогла попасть - то нет записи, то переносят запись, да и цены неподъёмные, хотя её очень хвалят.
Мой муж сказал, что если сейчас я не могу поймать врача, то после операции это будет критично.
А Янковская меня приняла безо всяких отмен и переносов.
ТР: Расскажите, как Янковская обосновала свой план операции?
ЕА: Все мои идеи по поводу того, что мне нужно сделать со своим лицом, Наталья Львовна выслушала, посмотрела мои фотографии предыдущих лет, и сказала, что все, что я себе напридумывала, мне не надо.
А надо - эндоскопическая подтяжка верхних двух третей лица, нижняя и верхняя блефаропластика плюс платизмопластика и СМАС нижней трети с ментопластикой, если я хочу прямой угол между шеей и подбородком, а также потому, что у меня имеет место быть резорбция (деградация, рассасывание - СК) костных тканей нижней челюсти - но это в идеале. Почему эндоскопическая подтяжка, а не полностью СМАС - потому что особо обвисшей кожи у меня нет, а есть опустившиеся мягкие ткани верхних двух третей, которые нужно вернуть на место. Плюс, эндо сохраняет естественный трехмерный объем лица.
Более того, когда я ей сказала, что меня убивают опустившиеся веки и сузившееся межбровье, за счет чего глаза выглядели собранными в кучку, плюс опустившиеся внешние углы глаз, она сказала, что верхняя блефаропластика эту проблему не решит, а вот височная эндоскопия и эндоскопия лба - очень даже.
На мои пожелания убрать ассиметрию, она ответила, что с ассиметрией ничего делать не будет ни под каким видом, поскольку ассиметрия - это естественно, а вот ее отсутствие - не очень.
ТР: Ничего себе план. Какой-то гигантский, как по мне!
ЕА: От ментопластики я решительно отказалась сама, поскольку представила себя с подбородком, как у Щелкунчика, и мне поплохело. Наталья Львовна меня уверяла, что напротив, будет красиво и естественно, но я побоялась так радикально себя менять (это то, о чем мы постоянно говорим: доверяй, но проверяй – СК).
ТР: Лен, а вот сейчас, после трех операций, вы можете сказать, что главное в выборе хирурга?
ЕА: Думаю, да. Что меня подкупило в Янковской?
1. Она не шла по пути удорожания, следуя в фарватере моих пожеланий, а сразу обозначила, что мне надо, а чего - не надо, разложив все по полочкам.
2. Чёткая работа всего коллектива - телефон всегда отвечает, консультации назначаются адекватно, перед операцией.
Как-то очень все это ответственно выглядело. Ведь всегда возможны какие-то осложнения и возможность всегда связаться с клиникой - это немаловажно. Да и Наталья Львовна вызвала доверие.
Вот как сравнить двух или трех хирургов? Только по фото работ? Они все равнозначны, если честно. Вряд ли кто-то будет выкладывать фото неудачных работ, так же?
О Янковской отзывы в интернете были самые разные - от восторженных до полного неприятия. Но надо понимать, что и негативные и позитивные отзывы могут быть заказные.
Наверное, стоит довериться внутренним ощущениям - насколько комфортно ты себя чувствуешь, насколько хирург раскладывает всё по полочкам. Немаловажен опыт хирурга в данной области. Вы же знаете, как бывает- дежурный хирург в больнице часто лучше сделает аппендэктомию, чем профессор просто потому, что эти операции он делает на потоке. Вот как-то так.
ТР: Как вы готовились к операции? Было страшно?
ЕА: В день операции, когда я уже была в палате, я увидела договор, где были описаны все риски и впала в панику. Наталья Степановна позвала Янковскую, которой я сказала, что боюсь делать сразу все лицо. Наталья Львовна сказала, что всё понимает и сделает так, как я хочу. То есть, мы прямо на месте решили сделать сначала эндоскопическую подтяжку двух верхних третей лица, плюс нижнюю и верхнюю блефаропластику, а также липофиллинг губной зоны. Низ договорились перенести на полгода-год.
Кстати, после изучения всех бумаг я и по поводу наркоза очень переживала, но анестезиолог был очень хорош, и все прошло нормально. Поразительно, но после наркоза у меня зрение улучшилось на две единицы.
ТР: Когда пишут о пластике, кульминацией рассказов всегда становится «и тут мне сняли повязку»… Какие у вас были впечатления, когда повязку сняли с лица?
ЕА: Начнем с того, что за операцию всего намечалось шесть разрезов, два из которых – внутриротовые плюс швы от блефаропластики. Когда мне сняли повязку апервые, я была в синяках и отеках, но то, что я увидела, мне понравилось безоговорочно.
Да что скромничать, я рассматривала себя постоянно и реально не могла поверить своим глазам.
Особой боли не было, честно говоря.
Да, нельзя было нагибаться, плюс спать первые пару недель надо строго на спине, что доставляло некоторые неудобства. Но в целом, всё это терпимо.
При выписке мне выдали все необходимые лекарства и посоветовали непременно посещать реабилитационные процедуры. Я была на двух или трех процедурах - в большем количестве просто не было необходимости, поскольку восстанавливалась я стремительно: к удивлению и Натальи Львовны и клиники в целом.
Наталья Львовна сказала мне, что она предполагала более тяжелую реабилитацию, поскольку я - многолетняя курильщица (я тоже слышала много раз, что курильщики восстанавливаются в разы тяжелее – ТР). Ничего особенного в реабилитационный период мне не делали: пару раз микротоки, один раз - иглоукалывание, и один раз - плазмолифтинг, после которого лицо разнесло так, что я видела свои щеки без зеркала.
Доктор Янковская отругала меня за самодеятельность, особенно за то, что я пропила мочегонное, поскольку отек первую неделю нарастал. Говорят, что еще хороши в деле снятия отеков пиявки - в «Дега» мне пытались их сделать, но пиявки категорически отказались меня есть.
Примерно через две недели я уже могла спокойно выходить. А через месяц не было заметно ни синяков, ни отеков. Месяца через три отеков я совсем не ощущала, а вот пониженная чувствительность сохранялась дольше, с правой стороны - почти год.
ТР: После первой операции вы вернулись домой, и что? Был эффект разорвавшейся бомбы для мужа и домашних? Как реагировали на перемены вашей внешности окружающие?
ЕА: Скажу коротко: семья отнеслась с пониманием. Я всегда тратила немаленькие деньги на поддерживающие процедуры и последние лет 12 пользовалась исключительно дорогой косметикой
Когда я мужу сказала, что настал момент пластики, он ответил, что я выгляжу прекрасно, но решать мне. Если это поможет мне чувствовать себя лучше и увереннее, то он примет мое решение.
Но, говоря по правде, когда он меня увидел, он просто выпал в осадок, и против подтяжки нижней трети лица возражений уже не было вообще никаких. Ну а дочь - тоже женщина и тоже очень за собой ухаживает, так что с этой стороны поддержка была стопроцентная.
Кстати, мой муж воочию увидел меня только спустя пять месяцев – сразу после двух операций.
ТР: Ничего себе!
ЕА: Мне необходимо было задержаться в России, и я успела похудеть на два размера. Меня предупреждали, что после липофиллинга надо держать вес пять месяцев, но я не смогла - и жир в окологубной области подрассосался.
На осмотре, незадолго до моего отъезда в Австралию, Янковская предложила мне сделать булхорн (хирургическая методика, корректирующая промежуток между каймой верхней губы и основанием носа, разновидность хейлопластики).
Я согласилась, поскольку большое расстояние между носом и верхней губой было непропорциональным. В принципе, все мы - жертвы гравитации и с возрастом это расстояние тоже увеличивается, что также визуально добавляет лет.
После булхорна я быстро восстановилась - примерно через пару недель без каких-либо дополнительных процедур - и уехала домой.
Ну что сказать… Моя косметолог в Австралии была просто в шоке от результатов. Ее поразило полное отсутствие швов и резко помолодевшее лицо. Она демонстрировала меня другим пациенткам и уверяла, что ТАКИХ замечательных результатов еще не видела.
Я склонна с ней согласиться, поскольку я видела результаты некоторых пластических операций, которые делают у нас в Австралии: в частности, редукционной маммопластики и абдоминопластики. Те швы были не просто некрасивые, они были ужасны. А относительно австралийских anti-age операций… впрочем, не будем о грустном.
Если честно, я не знаю, как австралийским хирургам удается оставлять заметные швы после блефаро. Это талант со знаком минус.
ТР: Но, несмотря на отличный эффект, вы все-таки решили продолжать...
ЕА: Я шла по первоначальному плану, намеченному с Янковской. Третья операция – на низ лица и жироудаляющую нижнюю блефаропластику повторно – у меня состоялась в апреле 2018 года.
