«Самоучитель сценариста» – подпишитесь на авторский канал о драматургии, режиссуре и внутреннем гике (также вконтакте и телеграм).
С января по март следующего года нас ждет пять российских хорроров. Жанр пробудился, но пока не умеет пугать зрителя: авторы выучили слово «саспенс», но так увлечены копированием внешней атрибутики, что не задаются вопросом – а как, собственно, работает страх?
Если не зарываться в классификацию фильмов ужасов с головой, весь жанр можно условно разделить на два типа: хоррор внешний и хоррор внутренний. В одном мы боимся того, что видим, в другом – того, что от нас сокрыто. Вот два прекрасных примера, почему это работает.
«Хэллоуин 2007»
Сюжет хрестоматийный – шестилетний Майкл Майерс зарезал половозрелую сестру и ее бойфренда, следующие тридцать лет провел в психиатрической лечебнице, откуда триумфально сбежал и устроил кровавый марафон на улицах родного пригорода. Исходный фильм Джона Карпентера – дедушка всех слэшеров (фильмов о маньяках-убийцах), очередной ремейк бьет рекорды кассовых сборов прямо сейчас. Еще недавно казалось, что жанр умер: за 40 лет тиражирования формула истаскалась, а жестокость Майкла Майерса перестала пугать – увы, проиграв ужасам новостной повестки.
Но десять лет назад Роб Зомби снял «Хэллоуин 2007» на тот же самый сюжет, и ходульный бугимен превратился в самое страшное, что случалось со слэшером за всю историю жанра. Что изменилось?
Карпентер считал Майкла Майерса иррациональным злом, метафорой черноты, скапливающейся в человеческом сердце. Символично, что мы даже не видели его лица, только черные провалы глаз под маской. Мы его не понимали, да и не должны были понять: «чистое Зло», – так говорили о Майкле сами герои. Зомби иначе подошел к центральному образу и показал Майерса порочным, неисправимым, больным – но человеком, а не бесплотным собирательным образом Зла. За именем Майкла Майерса появилась личность. И это сработало! Потому что сама возможность превращения условной Нины Павловны, тихой соседки из квартиры справа, в кровавого маньяка с мясницким ножом, куда страшнее безликого преступника из криминальной сводки.
«Знаки»
Другой (и даже более эффективный) подход к хоррору применяет М. Найт Шьямалан. В центре его истории – утративший веру священник, вокруг фермы которого появляются таинственные знаки. Мало-помалу уфологическая истерия берет верх, и вот вся семья экс-преподобного баррикадирует окна и отбивается от инопланетного вторжения.
В филигранно написанной и снятой картине внеземная интервенция – только повод для разговора на более важные темы. Это лента о предназначении, обретении веры и мира с самим собой. И если смотреть ее вдумчиво, то и инопланетяне оказываются не инопланетянами вовсе, а демонами, испытывающими главного героя. Святая вода, вера, утрата Бога, знамения (еще одно значение использованного в названии фильма слова Signs), все подчинено духовной логике.
Если в «Хэллоуине» зло максимально материально, то за два часа «Знаков» инопланетян мы видим только мельком, и всего полторы минуты в общей сложности. Остальное время посвящено семье, чтобы к моменту первого столкновения эмпатия к героям зашкаливала. Шьямалан нагоняет страх тенями, странными силуэтами в темноте, шагами в пустой комнате и всем тем хичкоковским арсеналом, который живописует ужас в воображении аудитории. И это невероятно действенно: страхи универсальны, но фобии у каждого свои. И как большой мастер, Шьямалан оставляет зрителю возможность нарисовать в своей голове собственного монстра. Потому что тягаться с силой воображения не способны никакие спецэффекты.
«Самоучитель сценариста» – подпишитесь на авторский канал о драматургии, режиссуре и внутреннем гике (также вконтакте и телеграм).